Призрак тебя и меня (ЛП) - Орам Келли - Страница 45

— Ты говорил, что вы закопали шкатулку, когда вам было одиннадцать? — уточняю я.

Его взгляд, по-прежнему отказываясь встречаться к моим, скользит к капсуле времени.

— Угу.

— Я подарила вам кольца, когда нам было по девять. Вы их сохранили?

— Конечно. — Уэс поводит плечом. — Мы были мальчишками, безнадежно влюбленными в одну и ту же девчонку.

Уэс со вздохом достает пластмассовую коробочку со своим кольцом и открывает ее.

— Прочти договор.

— Договор?

Уэс ничего не объясняет, поэтому я достаю свиток и развязываю старую ленточку. Договор написан корявым мальчишеским почерком, и в нем говорится, что поскольку они оба влюблены в меня и не могут решить, кто из них должен стать моим парнем, то ради их дружбы ни один из них никогда не пригласит меня на свидание. Даже под страхом смерти — так написано в самом низу.

Это так забавно, так глупо и так… похоже на них, что у меня вырывается смешок, и я проглатываю ком в горле. Как только я убеждаюсь, что мой голос будет звучать ровно, я спрашиваю:

— Что за пятна под вашими именами? Вы что, между делом лопали шоколад?

Уэс смотрит на договор, и его губы изгибаются в полуулыбке.

— Это кровь.

Я в шоке, но мне в то же время смешно.

— Вы подписали его кровью?

Уэс наконец-то встречается со мной взглядом.

— Нам было одиннадцать.

— Что вы сделали? Кололи себя детскими ножницами?

Уэс снова отводит глаза, но улыбается, глядя на траву.

— Расковыряли болячки.

— Ох, ну и гадость! — Я со смехом роняю испачканную кровью бумагу на землю.

Уэс тоже хихикает, но его веселье длится недолго.

— Помнишь ту вечеринку у Триши? — Его голос становится каким-то пустым, а взгляд затуманивается. — Когда нам было тринадцать, и мы играли в бутылочку?

Помню ли я? Конечно же помню. В тот вечер я впервые поцеловалась и наконец сделала выбор между Уэсом и Спенсером. Тот вечер изменил мою жизнь.

— Когда Триша предложила сыграть, мы со Спенсером договорились, что если бутылка укажет на одного из нас и тебя, то на один вечер договор можно нарушить. Всего один раз. Мы дали друг другу зеленый свет.

Я вздрагиваю. Так это и есть то, что имел в виду Спенсер? Что теперь, когда его нет, Уэсу можно попробовать завоевать меня?

— Когда пришла твоя очередь…

— Бутылка указала на Спенсера, — заканчиваю я.

Уэс убирает кольцо обратно в шкатулку и смотрит мне прямо в глаза.

— Да. Она указала на Спенсера, и твое лицо засияло так, как я никогда прежде не видел.

У меня сдавливает в груди. Я обрадовалась, что мне выпал Спенсер, потому что бутылка едва не указала на Джейка. Но я была бы не менее счастлива, если бы мне пришлось поцеловать Уэса.

— Всю следующую неделю ты парила от счастья, — печально вспоминает Уэс. — Когда ты попросила его стать твоим парнем, он отказался — из-за нашего договора. Но его отказ так расстроил тебя, что я уступил. Я сказал, чтобы он согласился. Я дал ему зеленый свет.

На минуту я лишаюсь дара речи.

— Ты сказал ему стать моим парнем?

Все эти годы я думала, что Уэс ненавидит меня из-за того, что я стала встречаться со Спенсером. А он, оказывается, сам настоял на том, чтобы мы были вместе.

— У меня не было выбора. Ты так грустила, что больно было смотреть. И я знал, что этого хочет Спенсер. Из верности мне он сказал тебе «нет», но я видел, как сильно это его убивало. Его потрясло, что ты выбрала не меня, а его. Он просто не мог в это поверить. Я не мог стоять на пути счастья двух своих лучших друзей.

Все это… ошеломляет. Нет, конечно, история в точности совпадает с тем Уэсом, с которым я выросла. Он мог быть настолько самоотверженным — в этом сомнения нет. Но остальное просто не укладывается в голове. Я закрываю глаза и пытаюсь переосмыслить те годы боли, которую он мне причинил.

— Что произошло потом? — шепчу я.

Уэс со вздохом захлопывает шкатулку.

— Я думал, что справлюсь, однако ошибся.

Наконец-то поняв, что с ним случилось, я шумно вдыхаю. Его сердитые взгляды, срывы на мне — теперь все это обретает смысл. Мне становится плохо.

— Уэс…

Он вскакивает и начинает расхаживать между столиком и деревьями.

— Бэйли, вы были так влюблены. — Обвинение, но гнева в нем нет. — Я не мог этого вынести. Я избегал тебя, потому что мне было тяжело видеть вас вместе, и я не мог это скрывать. Я знал, что ты думала, что я тебя ненавижу. Хотел все объяснить, но Спенсер был против. Он сказал, что это причинит тебе боль. Я так сильно злился. Я понимал, почему он не разрешил поговорить с тобой, но ты по-прежнему думала, что я тебя ненавижу. А я хотел, чтобы ты знала, что это не так.

— Уэс… мне так жаль. Я правда понятия не имела. Спенсер был не прав, когда попросил тебя не рассказывать. Жаль, что я не знала.

Уэс продолжает, как будто не услышав меня. Полностью уйдя в свои мысли, он закидывает себя болезненными воспоминаниями.

— Я стал на него обижаться. А через некоторое время даже возненавидел.

Шокированно ахнув, я вскакиваю на ноги.

— Но не серьезно же?

Уэс останавливается и встречается со мной взглядом. Его переполняет стыд.

— Еще как серьезно. — Он вновь отворачивается и делает вдох. — Я тогда запутался, Бэйли. Был в депрессии несколько месяцев. Мои родители разводились, потом стало известно, что мама больна, и в ту ночь я так напился. Я не собирался себя убивать, но потом услышал, как Джейк хвастается, что стрелял из отцовского пистолета, а в следующее мгновение осознал, что держу его и готов покончить со всем.

Не знаю, когда я начала плакать, но мои всхлипы привлекают внимание Уэса. Повернувшись, он берет мои щеки в ладони, и его голос становится мягким.

— А потом зашла ты, — шепчет он. — Словно ангел-хранитель. Который несмотря на мое ужасное поведение, заботился обо мне. Ты сказала, что я тебе дорог, что ты не переживешь, если со мной что-то случится, и я… я не смог с собой совладать. И поцеловал тебя.

Мои глаза закрываются, и я как наяву вижу обожание у него на лице, когда он подался вперед, чтобы поцеловать меня. Заново ощущаю его отчаяние, страсть. Тогда я списала это на слишком большое количество алкоголя и облегчение от того, что я не позволила ему оборвать свою жизнь. Я никогда не думала, что он мог хотеть этого поцелуя. Так, как хотела его я.

Уэс отпускает меня и на шаг отступает назад.

— Тот поцелуй должен был стать прощальным, — тихо говорит он. — Я ведь и правда собирался покончить с собой. — В его глазах стоит мука. — Но когда я поцеловал тебя, ты не оттолкнула меня.

Теперь моя очередь отвернуть лицо от стыда. Уэс абсолютно прав. Я не оттолкнула его. Я сделала наоборот. Провалилась в тот поцелуй, словно ждала его всю свою жизнь.

Когда я полностью поворачиваюсь к Уэсу спиной, он берет меня за руку и мягко притягивает к себе.

— Я был так уверен, что ты меня ненавидишь, — признается он. — Почему нет? Я заслужил, чтобы меня ненавидели. Я думал, что ты сказала, что я тебе дорог, лишь ради того, чтобы остановить меня. Чтобы я себя не убил. Потому что помогать даже тем, кого ненавидишь, это правильно, а ты именно такой человек. Но когда я поцеловал тебя, ты поцеловала меня в ответ.

У него такой голос, словно его до сих пор — даже спустя целый год — изумляет мой отклик.

— Ты целовала меня по-настоящему, — тихо произносит он. — И это дало мне надежду. Глупую, эгоистичную надежду, но я не мог покончить с собой, если оставался хоть один шанс на то, что я тебе нужен. Если моя смерть действительно могла причинить тебе боль, я не мог так с тобой поступить. Я и так причинил тебе достаточно боли.

Я не могу справиться с силой, которая исходит от него прямо сейчас. Я не могу дышать, не могу мыслить здраво. Я чувствую запах его лосьона после бритья. Слышу прерывистое дыхание и стук сердца, которое колотится так же быстро, как и мое. Я хочу, чтобы он сократил расстояние между нашими губами, но я слишком ошеломлена всем, что он рассказал, и мои эмоции снова выходят из-под контроля.