Второе рождение (СИ) - Деревянко Юрий - Страница 15

— Боевая задача! Найти работу! Есть! Разрешите идти? Идите. Ни пуха ни пера.

Повернулась, шагнула к дверям, потом снова заглянула в зеркало и послала себя к чёрту.

* * *

— Надюха, принимай!

Такого пополнения на автомойке не было давно. Симпатичная девчонка, с кайфовой фигуркой. Что её занесло на мойку — загадка. Но с работой освоилась быстро. Хотя — чего ей осваиваться? Тряпка, шланг, да моющие средства. Любая девчонка с этим умеет обращаться с детства. А эта ещё и моет, как заведённая. Кажется — может не отдыхать вообще. Но когда работы нет — сидит тихо в уголке. Другая бы уже в телефон пялилась, а эта чуть прикрывает глаза и будто в свои мысли уходит. А может — дремлет. В один из таких перерывов отряхнул руки и подошел к ней.

— Надь, а ты к нам вообще надолго?

— Как повезёт.

— А ты откуда сама?

— С деревни Большие Пузыри.

Сразу становится понятнее. Деревенские — они все такие. Не в смысле — такие красивые. В смысле — работать умеют. Не то, что городские красотки. Только и глядят, чтобы ноготки не запачкать. А эта один раз второпях подскользнулась на мокром полу, упала — так даже не ойкнула. Отряхнулась — и пошла дальше мыть.

— Клювом не щёлкаем! — окликает старший напарник. — Серёга, потом будешь знакомиться!

В подъёмные ворота вкатывается очередная пустая машина. Как обычно — едет по разметке, в положенном месте останавливается. Надя уже рядом — с поливалкой для моющего. Возле задка машины встретились и не удержался — спросил:

— А правда, что коровам хвосты заворачивают?

— А правда, что городские все — простофили? — парирует она тут же.

— Один-один.

* * *

Глава 7

Купание железного коня — процесс не простой. Когда заезжает — надо показать его передней камере карточку с кодом мойки. На висящем у стены табло выскакивает уведомление о прошедшей оплате и заказанная услуга. Иногда требуют только почистить салон, чаще — только мойку снаружи. Такси всегда заказывают полную мойку с уборкой. Клиенты ведь у них попадаются разные: могут намусорить или выпачкать салон. Сперва надо пройти от передка к заду, нанося разбрызгивателем моечную пену. Серёжка в это время делает так же с противоположной стороны. Потом, так же — вместе с разных сторон — протереть специальной тряпкой. Потом стряхнуть пену скребками и обмыть горячей мойкой. При этом важно не попасть струёй в напарника. Для человека это опасно. Однажды украдкой попробовала подставить руку — горячая и бьёт сильно. Видно, как кожа проминается. Когда машина вымыта — нужно пройти сушилкой. Этакий мощный фен. Парик высушивает за минуту. Если заказана уборка — к камере бокового обзора надо поднести другую карточку. Двери отпираются — и можно приступать к уборке. В конце — ещё одна карточка заставляет машину закрыть и запереть двери, а потом — выехать за ворота.

Машины все разные. Иногда кажется — что у них даже есть свой характер. Такси — трудяги, без всяких изысков. Похожие, как родные братья. У них не бывает руля и простой, зато вместительный салон с местом для багажа. Зато снаружи оклеены яркой рекламой своей компаний, с которой приходится обращаться аккуратно — чтобы не сорвать струёй из мойки. Грузовые такси похожи на них, только салон поменьше, зато чистить у них приходится ещё и грузовой отсек.

По частным машинам хочется угадать характер владельца. В салоне БМВ сразу представляется нахальный тип в дорогом костюме. От этого и морда БМВ кажется нахальной. Мерседес — солидный дядька. Глядящий на всех через губу и основательный во всём. При этом не менее модный, чем БМВ. С маленькой красненькой Реношкой хочется поболтать, как с подружкой. Она приезжает часто и на переднем сидении всегда привозит крошки от печенек. Чёрная Рено выглядит её старшей сестрой. Строгой немолодой тёткой. За вечные следы шерсти на заднем сидении прозвала её "дама с собачкой". Форды — суетливые служащие, обычно торопливо смывающиеся, только обмывшись снаружи.

Внедорожники — странные ребята. Вкатываются солидно. С мягким покачиванием. Но при этом бывают грязными, как будто переплыли болото. Самый большой грязнуля — Уазик. Кажется — ни разу не приезжал, не вымазавшись по самую крышу. При этом у всех внедорожников обязательно есть руль. Бывает интересно во время уборки на секунду присесть за руль, взяться за него руками и сделать фото. Будто вела сама.

* * *

— Дядь Сень, тебя подменить?

— Надь, ты будто не устаёшь.

Отошел и присел в сторонке. Она всё-таки странная. Вроде — обычная девушка, иногда задумчивая, иногда — хохотушка. Но держится всегда будто сама по себе. Даже обедать никогда не садится. Не то брезгует, не то фигурку бережёт. А там есть — что беречь, хороша. Сколько Серёга ни пытался её куда-нибудь пригласить — в кафе или прогуляться — сразу отказ. Видать — парень у неё есть. Да и как не быть у такой милахи? И к автомобилям у неё отношение особенное. Сама себя называет не мойщицей, а банщицей. Когда моет автомобили — может с ними тихо разговаривать, как с живыми. Заезжают — здоровается, уезжают — прощается. Вот сейчас суетится вокруг красной Рено, а сама будто подружку увидала. Говорит тихо, что говорит — не разобрать. Но только похоже — о чём-то ей рассказывает. Нашла что-то под сиденьем — удивилась, погрозила пальцем, положила в кармашек на двери.

* * *

Работа на мойке — день через день. Начинается рано утром и заканчивается довольно поздно, когда улицы и дворы уже пустеют. Но хотя район считается хулиганским — идти домой одной совсем не страшно. Не потому, что самое страшное уже случилось и терять нечего. А просто поняла, что прочная пластиковая кукла ничем не рискует. Одета скромно, в маленькой невзрачной сумочке ничего ценного. Но пока никто и не приставал. Даже собаки лают только издали. Видимо — что-то их отталкивает в запахе. По дороге зашла в дежурную аптеку, запаслась очередной бутылью "завтрака язвенника" — вот и все припасы. Остальное есть в розетке. И ради чего было усложнять, запихивая в довольно стройную талию ещё и генератор? В походы по горам ходить? Пока ни разу не пригодился. Лучше бы сделали систему "тихо поплакать от одиночества". Но без неё приходится быть пластмассовой оптимисткой. Даже странно, что ни дядя Сеня, ни Серёжка до сих пор ни о чём не догадались. А может быть — просто не подают вида, чтобы не обидеть? Да и как спросить? "Скажите, девушка, Вы резиновая?" Хихикнула, поднимаясь в лифте.

В квартире так чисто, что скучно. Даже некому нашкодить — хоть котёнка заводи. Но котёнка надо будет кормить. А на еду теперь смотреть… Потому и в кафе больше не пыталась устроиться. Улеглась на диван, подключилась к зарядке, закрыла глаза. До самого утра можно не шевелиться. Но это не значит — сразу спать. Мобильник набит учебниками для поступления в университет. В школе никогда не была отличницей и теперь приходится навёрстывать упущенное. Тренировать последнее, что ещё можно тренировать.

* * *

Завтрак не радует совсем. Больше напоминает приём какого-нибудь лекарства. Поэтому придумала себе развлечение: закрыть глаза и представить себя за столом с чем-нибудь вкусным. Когда это получается — настроение сразу улучшается и предстоящий выходной уже не кажется таким уж пустым. Тёплый сентябрь ещё радует солнечной погодой, можно одеться в лёгкую курточку с рукавами до локтя, повязать новый тонкий шарфик, и идти по дворам и улицам — разглядывая дома, деревья, людей. Можно представить себя художницей, ищущей натуру для картины. Можно незаметно сфотографировать взлетающего голубя или красивую тень. Потом, когда погода снова заставит сидеть дома — можно будет перебирать фотографии, удалять неудачные, вспоминать интересные моменты.

Из дома можно идти разными путями, в разные стороны. Можно сесть в автобус и уехать в старый центр. Там ещё сохранились дома, не похожие один на другой. Их строили, когда по улицам вместо автомобилей двигались лошади, запряженные в повозки. Телефон услужливо показывает старинные фотографии, привязанные к карте. Можно остановиться у памятника Пушкину. Он бронзовый и неподвижный. Молча смотреть на него, а в левом ухе будут звучать его стихи. И тогда можно представить, что бронзовый Пушкин живой внутри, и он сам читает свои стихи. И сразу он становится роднее и ближе. А ещё можно зайти в музей и, стараясь двигаться бесшумно, переходить от одной картины к другой.