Планета FREEkoв. Зарождение (СИ) - Горина Юлия - Страница 74

Стволы опустились.

— Извини, парень. Сам понимаешь...

Рэм молча кивнул. Надел рюкзак, вытащил из смятой пачки сигарету и сунул ее в рот.

— Прикурить дашь? — спросил он у старшего.

— Не курю. И у тебя же есть зажигалка? — насторожился тот.

— Бустеры повреждены, кнопку не чувствую, — ответил Рэм.

— А, — понимающе протянул старший. — Ну давай...

Зажигалка щелкнула, и скоро до Лизы донесся едва различимый сладковатый запах табачного дыма.

— Если нужно — можешь взять один фонарь, — предложил бородатый. — Мы с общественной безопасностью дружим, так что...

— Было бы кстати, — кивнул Рэм.

Его напарнику выдали большой фонарь, Рэм подхватил девочку на спину и направился в тоннель. Прежде чем спрыгнуть вниз, он обернулся, чтобы взглянуть на Лизу. И, чуть заметно кивнув, скрылся в тоннеле.

***

— А ты у нас, оказывается, звезда и любимец женщин? — с издевкой в голосе спросил Кир, когда ополченцы остались далеко за спиной.

— Молчи, — вздохнул Рэм. — Я уже подумал: все, последняя станция, поезд дальше не пойдет.

— Хорошо, что эта дура поднялась...

Рэм остановился.

— Она не дура, Кир. Чтобы ты понимал, она там была единственным человеком, который не сомневался ни минуты и точно знал, кто я такой.

Кир присвистнул.

— О как. То есть если сейчас она там откроет рот, за нами помчатся с собаками?

Рэм выплюнул выкуренный до фильтра окурок.

— Не помчатся... Дана, вытащи еще сигарету, пачка в правом кармане.

Придерживая девочку одной рукой, Рэм долго прикуривал, пока наконец Кир не помог нажать на кнопку.

— Спасибо.

— Травись на здоровье, — буркнул Кир.

— В общем, ничего она им не скажет, раз уже не сказала. Хотя могла.

— Даже интересно, что такого ты для нее сделал, — двусмысленно заулыбался Кир, продолжая путь.

Рэм выдохнул дым уголком рта, придерживая сигарету зубами.

— Я, кажется, сломал ей жизнь... А она — спасла мою. А вон и станция. Остался последний рывок. Доберемся — считай, все, можно выдыхать.

Выглянув наружу, Рэм с удовольствием отметил, что все тихо. Кир высунулся следом.

— Вроде спокойно, — констатировал он.

— Мне тоже так кажется, да и свет в метро так и не включили. Так что давай порезвее, и, надеюсь, все пройдет гладко. Фонарь здесь оставляй, он нам не пригодится.

— Куда идти-то?

— Нам нужно направо, к церкви. Видишь купола?

— Понял, пошли.

Они вынырнули из метро и стремительным шагом направились к церквушке. Этот район почти не пострадал от атак Uno. За целыми окнами время от времени Рэм замечал пугливые силуэты поглядывающих на улицу людей.

А потом до слуха донесся стройный хор многих голосов, в воздухе запахло ладаном. Через открытые стрельчатые окна церкви виднелись подсвечники, уставленные горящими свечами. Церковь была переполнена людьми. Темные силуэты в золотистых бликах дрожащих свечей выглядели зловеще, словно там были вовсе не люди, а призраки, и пели они отходную по самим себе.

Поежившись, Рэм ссадил Дану рядом с канализационным люком, подковырнул его край металлическими пальцами и открыл проход вниз, будто в преисподнюю.

Инка оставила неподалеку от спуска тайник с парой налобных фонарей, диггерским костюмом, веревками, противогазом, водой и запасом пищи. Закрыв люк и водрузив фонари на голову Кира и Даны, Рэм вскрыл упаковку с едой.

— Предлагаю пожрать. У меня от голода уже живот сводит.

Кир с готовностью принял из его рук банку консервов, а Дана сморщила носик.

— Но тут... пахнет...

— Привыкай. Нам здесь предстоит провести немало времени, так что зажимай нос и ешь. И отвернись на минуту к стенке — мне надо отлить.

— И что дальше, командир? — спросил Кир, вытаскивая пальцами кусок тунца из банки и отправляя его в рот. — Будем жить в говне, пока родная армия не освободит нас от Uno? Или есть какой-то другой план?

— Ты действительно думаешь, что нас освободят от Uno? — спросил Рэм.

— Но ведь технически это не такая уж большая проблема.

— В самом деле? — усмехнулся Рэм. — Тогда почему ты не освободился от него вместо того, чтобы идти на площадь? Или почему я не освободился от него? Почему на его сторону переходят воинские части?

Кир опустил лицо.

— Я — другое дело...

— Это мы так думаем, что мы разные. А в глобальном смысле — все одинаковы. Он мне когда-то сказал, что людьми очень просто манипулировать. Нужно только предложить им правильную ситуацию, чтобы вызвать нужную реакцию. Только и всего. И Uno так просто не сдохнет, я уверен, — хмуро возразил Рэм, возвращаясь из темноты и открывая свою банку консервов. — Он наверняка просчитал все возможные и невозможные исходы, и ни за что не пошел бы ва-банк, если бы не имел решений.

И как подтверждение только что сказанных слов, с поверхности донеслось вертолетное стрекотание. Рэм с Киром переглянулись.

— Свет включили, — проговорил Кир.

— И не только свет, — многозначительно добавил Рэм.

— Так я не понял, армия легла, что ли?..

— Я же тебе говорил: Uno наверняка все предусмотрел! Давайте-ка сюда банки, дальше по пути выбросим! И двигаем! Нам нужно найти моих друзей, а дальше решим, что будем делать, — заторопился Рэм, по-быстрому запихивая в рот побольше еды прямо через край. Тщательно осмотревшись по сторонам, он приметил маленький мазок фиолетовой краски — отметку Инки.

— Нам сюда! Идем и глазеем по сторонам, ищем похожие на запятую фиолетовые значки по стенам, и, по-возможности, затираем их!

Кир сомневающимся взглядом уставился на Рэма.

— Но тогда... если мы заблудимся или если у тебя что-то не срастется — мы же не сможем вернуться назад?

— У нас нет пути назад, Кир, — отрезал Рэм, подавая ему рюкзак с припасами. — Поэтому мы не можем заблудиться или что-то там не срастить. Ясно?

Кир кивнул и молча взвалил на плечо мешок. Дана уже привычно взобралась Рэму на спину, и они тронулись в путь. Темнота нехотя расступалась перед ними, и смыкалась плотной стеной за спинами.

Никто из них не обернулся.

Роберт Ледовских, губернатор Московской области, сидел в красном бархатном кресле напротив президента, Святослава Скворцова.

В роскошном кабинете тускло поблескивало состаренное золото, белые стены, казалось, медленно плавились от той напряженной тишины, которая нестерпимо звенела под потолком. Министр обороны все еще стоял на кроваво-красном ковре, подчеркнуто расправив плечи и высоко вскинув припорошенную благородной сединой голову. Так стоят люди, старающиеся сохранить лицо перед расстрелом. Антикварные часы, размахивая маятником, мерно тикали в тишине.

Наконец, президент кашлянул, откинулся на спинку кресла.

— Стало быть, мы не контролируем более пятидесяти процентов нашего собственного ядерного оружия. Я правильно вас понял?

— Так точно, — четко и громко произнес Кирсанов.

— И вы пришли, чтобы сообщить мне об этом лично? — взглядом удава уставился на министра Скворцов.

— Именно так, господин президент.

Скворцов кивнул.

— А вы хорошо держитесь, Иван Андреевич. Вот так на вашей могиле и напишут: хорошо держался! — сорвался Скворцов, приподнимаясь над столом.

— А еще на моей, и на его! — президент махнул рукой на Ледовского. — Если, конечно, будет кому писать! Да вы в своем уме? Как вообще такое могло произойти?! И как вы после этого посмели прийти сюда и, задрав голову, сообщать мне новости?!

Рыбьи глаза Скворцова не мигая уставились на покрывшегося пунцовыми пятнами Кирсанова.

— Я решил... что должен сам...

— Работать ты должен был — сам! Или пулю себе в лоб пустить — тоже сам! Сборище идиотов! — прокричал Скворцов. Потом замолчал, медленно пригладил на голове гладко зачесанные волосы и с каменным лицом сел обратно в свое кресло.