Крутой сюжет 1995, № 3 - Паркин Геннадий Иванович - Страница 38

— Здесь, — крикнул Миронович, указывая на холодильник…

Переступая через трупы, Шиловский вошел в холл. Священное дело мести должно было свершиться.

— Эй, — крикнул он, — Квок, выходи!

За спиной послышался шорох. Серж обернулся, его тут же прошили тремя пулями. Он очень удивился, но продолжал стоять, глядя, как двое уцелевших охранников стреляют в него, приближаясь все ближе. Наконец, кто-то попал в гранату. Она взорвалась, поразив нападающих осколками. Самого Шиловского разнесло в клочки.

Калямов и Миронович выскочили в сад. Неожиданно из-за угла дома прямо на них вышел Константин. Калямов, мгновенно среагировав, рванулся вперед и ударил охранника со всей силы пальцами в глаза, вложив в бросок всю тяжесть тела. Константина отбросило назад, он выронил пистолет и упал, обхватив руками лицо, левая сторона которого тут же окрасилась кровью. Миронович подобрал выпущенное оружие. Девятимиллиметровая «беретта», короткая и удобная, он рассмотрел ее на бегу.

До забора оставалось совсем немного, когда от дома отделились три фигурки и открыли по ним огонь. Миронович залег, а Калямов спрятался за дерево, достал из-под куртки «Марголин», сделал несколько выстрелов. Кто-то упал.

— Лезь на ту сторону, быстро! — проорал Калямов, меняя обойму.

Его поступок следовало оценить. Миронович не заставил себя долго упрашивать, перемахнул через стену. Тут же рядом с ним упал и Калямов.

Они добежали до машины, перевели дух.

— Главное, до города добраться, — Миронович огляделся. — Ты еще какую-нибудь дорогу знаешь?

— Поедем напрямик, — ответил Калямов.

Прыгая по кочкам и разбрызгивая грязь, «Ниссан» помчался прямо по лесу. Калямов нервно рулил, настороженно посматривая по сторонам, но все же проехать было можно и они достаточно быстро добрались до дома.

— Я вообще ничего не понимаю, — раздраженно сказал Моджеловский, хватаясь за голову. — По-вашему, то ли Шиловский нанял панков, чтобы убить Квок Чен Ира, то ли панки наняли мэра, чтобы похитить образцы?

— Мне все равно, что вы теперь думаете, — холодно произнес человек, сидящий в кресле. — Шиловский был под вашим контролем, вы отвечали за его поведение. Его психотерапевт докладывал вам, и неоднократно, что Серж на грани срыва. Почему же вы не приняли мер или, хотя бы, не поставили в известность меня?

Моджеловский остановился, словно налетев на невидимую стену. Он медленно опустил руки и посмотрел на сидящего в кресле.

— Я… у меня не было времени… с этим корейцем… — пробормотал он. — Я был так занят.

— Это не разговор. — Сидящий в кресле посмотрел в окно. Перед ним расстилалась площадь, хорошо обозреваемая из кабинета начальника ГУВД. Ветер дул с моря, к монументу Ленина полз туман.

Моджеловский сник и съежился, испуганно глядя на сидящего в кресле.

— Уберите его, — сказал тот, обращаясь к высокому амбалу с погонами старшины, и добавил: — Пак Сон Ки знает, что с ним сделать.

Когда они остались вдвоем, человек повернулся к скромно курившему в уголке начальнику ГУВД и сказал:

— Знаете, эти панки… они очень расплодились в нашем городе. К тому же, их участие в этом деле несомненно. Так что… вы меня понимаете?

— М-м, не совсем, — отозвался хозяин кабинета. — Это… очень жестокие меры. Общественности может не понравиться.

— Полно вам, — бесстрастно, но так, что мент немедленно замолчал и напрягся, сказал сидящий. — Из-за них Квок Чен Ир расторг соглашение, мы понесли солидные убытки. Может быть вы их оплатите? Нет? Тогда делайте, что вам сказано. Методов у вас много.

— Да-да, конечно, — быстро согласился начальник ГУВД. — Вы абсолютно правы. Мы проведем рейд. У них там почти все наркоманы…

Он еще что-то говорил, начиная увлекаться, с азартом, стремясь загладить свою вину за глупую попытку противоречить. Сидящий в кресле слушал его, потягивая сигарету и стряхивая пепел на ковер. Когда она кончилась, он встал и вышел, закрыв за собой дверь. С минуту мент сидел неподвижно, беззвучно шевеля губами, затем глубоко вдохнул и сморщился, схватившись за сердце.

Зачем он полез, что ему общественность и ее мнение? Сунув в рот таблетку нитроглицерина, он осторожно откинулся на спинку кресла. — Панки, панки, все они мразь. Ими давно следовало заняться. Рейд только оздоровит обстановку в городе. Хозяин прав, надо принимать меры.

Он вызвал секретаря, продиктовал ему задание.

Два дня спустя, в квартире, из которой сильно пахло ацетоном, раздался звонок.

— Макс, посмотри, — крикнул из кухни хозяин квартиры, помешивая в ковше «черное». — Макс! — крикнул он еще раз, потому что сороковаттные колонки переорать было сложно.

Из соседней комнаты вышел бритый Макс со свастиками по обеим сторонам головы, заглянул в глазок. Там маячила знакомая фигура.

— Это Рома пришел, — проорал он, вращая ключом.

Дверь распахнулась, отбросив его в коридор, и в квартиру ворвалась оперативная группа.

— Менты! — успел крикнуть Макс, прежде чем ему оборвали дыхание хорошо поставленным ударом.

С безумными глазами хозяин метнулся к окну, чтобы выбросить ковшик, но лежащая на столе «солома» и несколько «баянов» говорили сами за себя.

В первой комнате совокуплялось несколько молодых людей, во второй тусовались все остальные, играя в бильярд и дартс. Оперативники начали хватать всех подряд, не давая разбегаться, но одного не уследили и он выбросился в окно, уже ничего не соображая от страха. Его тело, пролетев девять этажей, смяло крышу машины, которая закричала протяжным громким воем.

Так начался рейд.

День выдался теплый и солнечный, хотя дул сильный ветер. Впрочем, он тоже был нáруку. Открыв все окна и дверь, Наташа развела в тазике мыло и принялась мыть окна. Она любила, чтобы в комнате был чистый солнечный свет.

Закончив с этим делом, она села на подоконник в своей обычной манере, свесив ноги за окно. Ветер на высоте девятнадцатого этажа, казалось, продувал ее насквозь, но все равно было приятно. Посмотрев на голубую даль моря, Наташа отдалась своим мечтаниям…

Миронович шел по улице, засунув руки в карманы своей старой ободранной куртки. Он дошел до ларьков и собрался остановиться, чтобы купить сигарет, когда его окликнул знакомый голос.

Это оказалась Галя.

— Отличный день, — подумал Миронович. Он купил сигарет себе и ей, потом предложил завернуть в кабак, но Галя захотела в квартиру.

— Пошли к Наталье, — предложила она. — У меня родаки дома, а у нее как всегда никого.

— Ну пошли, — согласился Миронович. Ему было все равно. После отъезда корейского генерала он остался без работы и уже начал скучать.

Калямов успешно выполнил свое задание. Его обещали отозвать на днях, а пока следовало замести следы, то есть убрать ненужных свидетелей. Он решил начать с Мироновича. Этот парень знал больше других, к тому же, участвовал в одном неприятном деле, так что заняться им следовало немедленно. На его ликвидацию был дан особый письменный приказ.

Калямов пробирался дворами, стараясь избегать глаз ментов. Затевался какой-то рейд, быть панком становилось все опаснее. Он шел на квартиру, где в последнее время в основном тусовался Миронович. Калямов нес в сумке полтора килограмма тротила, пистолет и контактный взрыватель.

Лифт высадил его на девятнадцатом этаже. Калямов вошел на площадку, не без удивления отметив, что искомая дверь распахнута настежь. Стараясь ступать бесшумно, он пробрался в комнату, но там никого не было. Калямов проследовал на кухню.

Наташа глядела в небо и мечтала, что когда-нибудь вознесется туда, словно птица. Она никогда не летала на самолете и могла только представлять ощущение взлета в голубую даль неба. А еще приятнее, наверное, было бы прыгнуть с парашютом.

Внезапно что-то сильно толкнуло ее в спину и Наташе показалось, что она действительно победила земное притяжение. Это оказалось обманом, как был обманом ветер: он резал глаза и распирал грудь. Последнее ощущение оказалось недолгим — три с половиной секунды — оно прервалось сразу после удара об асфальт.