Буря мечей. Том 2 - Мартин Джордж - Страница 7

В ее голосе звучал такой страх, что Арья попятилась, гадая, не сошла ли старуха с ума.

– Не пугай ребенка, – упрекнул женщину Торос. – Она никому еще не причинила вреда.

Лим потрогал свой сломанный нос.

– Не будь в этом так уверен.

– Она уедет отсюда утром, вместе с нами, – заверил старушку лорд Берик. – Мы везем ее к матери в Риверран.

– Нет, – сказала карлица. – Реки теперь держит Черная Рыба. Если вам нужна мать, ищите ее в Близнецах. Там будет свадьба. – Старушка хихикнула снова. – Посмотри в свой костер, розовый жрец, и ты сам все увидишь. Только не сейчас – здесь тебе ничего не откроется. Это место все еще принадлежит старым богам… они существуют здесь, как и я, сморщенные и хилые, но еще живые. Они не любят огня. Дуб вспоминает, как он был желудем, желудю снится, как он станет дубом, а пень живет в них обоих. Они помнят, как Первые Люди пришли сюда с огнем в кулаках. – Она допила вино четырьмя длинными глотками, отшвырнула в сторону мех и наставила клюку на лорда Берика. – А теперь плати. Я хочу обещанную песню.

Лим разбудил спящего под шкурами Тома и привел зевающего певца к костру вместе с арфой.

– Ту же, что прежде? – спросил Том.

– Да. Песню моей Дженни. А разве есть другие?

Он запел, а карлица стала раскачиваться взад-вперед, повторяя про себя слова и плача. Торос крепко взял Арью за руку и увел ее, сказав:

– Пусть спокойно насладится своей песней. Это все, что у нее осталось.

«У меня и в мыслях не было сделать ей что-то дурное», – подумала Арья.

– Что это она сказала про Близнецов? Моя мать в Риверране, разве нет?

– Во всяком случае, была. – Торос задумчиво потер подбородок. – Старуха упомянула о свадьбе. Ладно, там увидим. Лорд Берик найдет ее, где бы она ни была.

Вскоре после этого небеса разверзлись. Сверкнула молния, прокатился гром и хлынул проливной дождь. Карлица исчезла столь же внезапно, как и появилась, а разбойники принялись строить шалаши из веток.

Дождь лил всю ночь, и утром Нед, Лим и Уотти-Мельник встали простуженные. Уотти не удержал в себе завтрак, Неда бил озноб, и кожа у него стала влажная и холодная. Нотч сказал лорду Берику, что в половине дня езды к северу есть заброшенная деревня, где они найдут лучшее укрытие, чтобы переждать непогоду. Поэтому все снова расселись по коням и поехали вниз с холма.

Дождь шел не переставая. Они ехали через леса, поля и переправлялись через раздувшиеся ручьи, где бурная вода доходила лошадям до брюха. Арья подняла капюшон плаща и съежилась. Она промокла и вся дрожала, но решила не поддаваться простуде. Мадж и Меррит скоро раскашлялись не хуже Уотти, а бедный Нед становился несчастнее с каждой милей.

– Когда я надеваю шлем, дождь лупит по нему, и у меня от этого голова болит, – жаловался он. – А если его снять, волосы липнут к лицу и лезут в рот.

– Если волосы тебе так докучают, возьми нож и побрей свою дурную башку, – посоветовал ему Джендри.

Арья заметила, что он не любит Неда. Сама она находила оруженосца немного робким, но добрым мальчуганом, и он пришелся ей по душе. Она всегда слышала, что дорнийцы малы ростом, что они смуглые, черноволосые и черноглазые, но у Неда глаза большие и густо-синие, почти лиловые, а волосы светлые, скорее пепельные, чем медовые.

– Давно ты в оруженосцах у лорда Берика? – спросила она, чтобы отвлечь Неда от его страданий.

– Он взял меня в пажи, когда обручился с моей теткой. – Нед закашлялся. – Тогда мне было семь, а когда сравнялось десять, он сделал меня оруженосцем. Я однажды взял награду, наскакивая на кольца с копьем.

– Я копьем владеть не училась, но могла бы побить тебя на мечах. Ты уже убил кого-нибудь?

– Мне ведь только двенадцать, – опешил Нед.

«Я убила конюшонка, когда мне было восемь», – чуть не сказала Арья, но воздержалась.

– Но ведь ты бывал в битвах.

– Бывал, – без особой гордости подтвердил Нед. – У Шутовского брода. Когда лорд Берик упал в реку, я втащил его на берег и стал над ним с мечом, но сражаться мне не пришлось. Из него торчало сломанное копье, и нас никто не трогал. А когда мы построились заново, Зеленый Герген помог мне поднять милорда на коня.

После конюшонка в Королевской Гавани был часовой, которому Арья перерезала глотку в Харренхолле, и люди сира Амори в той крепости у озера. Она не знала, считать ли Виза, Чизвика и тех, кто погиб из-за Ласкиного супа, но ей вдруг стало очень грустно.

– Моего отца тоже звали Недом.

– Знаю. Я видел его на турнире десницы. Хотел даже подойти и поговорить с ним, но не нашел, что сказать. – Неда трясло под его промокшим бледно-лиловым плащом. – А ты была на турнире? Твою сестру я видел. Сир Лорас Тирелл подарил ей розу.

– Она мне рассказывала. – Арье казалось, что это было очень давно. – А ее подружка Джейни Пуль влюбилась в твоего лорда Берика.

– Он дал обещание моей тетке. Но это было давно, – замялся Нед, – до того, как он…

«…умер?» – мысленно закончила она, когда Нед, смутившись, замолчал. Копыта их коней чмокали по грязи.

– Миледи, – сказал наконец Нед, – у тебя ведь есть побочный брат, Джон Сноу?

– Он на Стене, в Ночном Дозоре. – «Может быть, мне следует отправиться на Стену вместо Риверрана. Джон не будет переживать, что я кого-то убила и что волосы у меня нечесаные». – Джон похож на меня, хоть он и бастард. Он ерошил мне волосы и называл маленькой сестричкой. – По Джону Арья скучала больше всего, и ей от одного его имени стало грустно. – А ты его откуда знаешь?

– Он мой молочный брат.

– Брат? – Арья не поняла. – Ты же дорниец – как вы с Джоном можете быть братьями?

– Я сказал «молочный брат». Когда я родился, у моей леди-матери не было молока, и меня выкормила Вилла.

– Какая еще Вилла? – растерялась Арья.

– Мать Джона Сноу. Он тебе разве не рассказывал? Она служила у нас много лет, еще до моего рождения.

– Джон не знал, кто его мать. Даже имени ее не знал. А это правда она? – спросила Арья, подозревая, что Нед над ней насмехается. – Если ты врешь, я дам тебе по носу.

– Его мать – Вилла, моя кормилица, – с серьезным видом подтвердил Нед. – Клянусь честью моего дома.

– Так ты знатного рода? – Глупый вопрос: конечно, знатного, раз он оруженосец. – Кто же ты?

– Миледи… – смутился Нед. – Я Эдрик Дейн… лорд Звездопада.

– Сплошные лорды да леди, – застонал позади Джендри. Арья сорвала с подвернувшейся ветки яблоко-дичок и запустила в него, целя в глупую бычью башку. – Ой! – Джендри схватился за глаз. – Больно. Разве леди кидаются яблоками?

– Смотря какие. – Арья уже раскаивалась, что подбила ему глаз. – Извините, милорд… я не знала.

– Это моя вина, миледи, – с изысканной вежливостью ответил Нед.

«Стало быть, у Джона есть мать, которую зовут Вилла». Надо запомнить и сказать ему, когда они снова увидятся. Назовет ли он ее опять «маленькой сестричкой»? «Я уже не маленький ребенок – придется ему придумать что-то другое». Может быть, в Риверране она напишет Джону о том, что сказал ей Нед Дейн.

– Был еще Эртур Дейн, – вспомнила она. – Его называли Мечом Зари.

– Сир Эртур был младшим братом моего отца, а леди Эшара – моей тетей. Только я ее не застал. Она бросилась в море с Белокаменного Меча, когда меня еще на свете не было.

– Зачем она это сделала? – поразилась Арья.

Нед замялся – может быть, он боялся, что она и в него чем-нибудь бросит.

– А разве твой лорд-отец о ней ничего не рассказывал? О леди Эшаре Дейн из Звездопада?

– Нет. Он ее знал?

– Еще до того, как Роберт стал королем. Она встретилась с твоим отцом и его братьями в Харренхолле, в год ложной весны.

– А-а. – Арье это ни о чем не говорило. – Но зачем она все-таки бросилась в море?

– От несчастной любви.

Санса на этом месте вздохнула бы и уронила слезу, но Арье это показалось глупостью. Неду она, однако, этого не сказала – ведь речь шла о его родной тетке.