Анатомия страха (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 11

Сдав экзамены за восьмой класс, Дима приехал на дачу только в середине июня. Сергея и Генки еще не было, а Олег уехал с родителями на юг. Светка скучала одна и искренне ему обрадовалась. Вечером они пошли гулять к озеру. Забрались на крохотный лодочный причал, уселись на серые занозистые перила и смотрели на воду. Казалось, что не волны катятся им навстречу, а причал плывет по волнам, догоняя спускающееся за лес солнце.

Они никак не могли наговориться. Дружба их компании, за исключением Димы с Сергеем, носила, если можно так выразиться, сезонный характер. Все жили в разных концах города и с осени до весны не встречались, разве что перезванивались иногда. Дима смотрел на Светку и просто диву давался. С сентября, когда они виделись в последний раз, она стала совсем другой. Выросла, повзрослела. Другая прическа. И даже… грудь. «Интересно, а какая она… без одежды?» — подумал Дима и сам испугался своей мысли.

Всю ночь он крутился без сна, бегал на веранду пить воду, поглядывая на соседний участок. А под утро уснул и увидел Светку во сне. Она выглядывала из-за деревьев, тихо смеялась и манила за собой. Но стоило ему подойти, Светка оказывалась уже за другим деревом. Наконец, тяжело дыша, он догнал ее и увидел, что она медленно расстегивает молнию на джинсах…

Весь день он провалялся на пыльной лежанке в чердачной комнатке, пытаясь читать. Но даже Эркюль Пуаро не мог отвлечь от мыслей о Светке. Он всегда считал девчонок противными кривляками и недоумевал: неужели и его будущая жена — ведь женится же он когда-нибудь — такая же нудная зубрилка с крысиными хвостиками?! Нет, его будущая избранница — совсем другая! Не такая, как все. И вот Светка. Тоже не такая, как все…

Вечером приехал Генка, а еще через несколько дней — Сергей и Олег. Все пошло как всегда. Нет, не совсем как всегда. Другие тоже заметили в подружке перемены: Дима видел их жадно-заинтересованные взгляды и тихо бесился. Но скоро к новой Светке привыкли — уж слишком она была своей, почти родной. Только не Дима. Его отчаянно тянуло к ней. И так же отчаянно он ее боялся.

Но стоило ему уехать в город, смятение как рукой сняло. В их классе появились новенькие из соседней восьмилетки. В одну из них, кареглазую блондинку с длинной косой по имени Жанна, Дима безответно влюбился и прострадал целый год. Он писал дрянные стихи и мечтал либо умереть, либо совершить подвиг. Летнее увлечение Светкой казалось ему по-детски глупым.

Но через год все повторилось. После летней практики они с Генкой скучали на даче вдвоем. Олег готовился поступать в торговый институт, где его отец заведовал кафедрой, а Сергей лежал в больнице с каким-то очень сложным переломом руки. Светка после экзаменов осталась в городе — она никак не могла решить, учиться ли дальше в школе или поступать в медучилище.

Уже через несколько дней Дима понял, что Светки ему не хватает намного больше, чем Жанны. По десять раз на дню он заглядывал за соседний забор: а вдруг приехала. Через неделю появился Сергей, но веселее не стало. Дима с горечь сознавал, что Олег был стержнем их компании. Может, без него было спокойнее, но они просто не знали, чем себя занять, и изнывали от безделья. Даже с Сергеем, лучшим другом, почти братом, отношения летом менялись, как по мановению злой волшебной палочки. Они смотрели друг на друга и не могли даже придумать темы для разговора.

Когда Светка наконец сдавала экзамены в училище и приехала на дачу, Дима обрадовался, как щенок — появлению хозяина. Были прогулки, разговоры, а потом на него опять напал непонятный ступор. Ему казалось, что Светка стала еще красивее и взрослее. Он смотрел на ее лицо с четко очерченными скулами и огромными коричневато-зелеными глазами, на рыжеватые, чуть вьющиеся волосы, на вполне сформировавшуюся фигурку с высокой грудью и тонкой талией и, хотя был на год старше, чувствовал себя рядом со Светланой совсем мальчишкой — глупым и неуклюжим. Иногда он ловил на себе ее взгляд — немного грустный, недоумевающий. Вспыхивал, злился на нее и на себя, но по-прежнему держался в стороне.

Повзрослев, они начали наконец встречаться и в городе. Собирались обычно у Олега или у Генки, болтали, слушали музыку. Иногда ходили в кино или на танцы. Но все это было не то. Порою Дима с грустью думал, что из детской дружбы вырастаешь, как из старой одежки. Да и было ли это на самом деле дружбой? Может, просто совместным времяпрепровождением, когда выбор стоит жестко: или с этими ребятами, или ни с кем? Даже Сергей становился ему все менее интересен.

Дима тешил себя иллюзиями: когда они снова окажутся все вместе на Сосновой поляне, все снова станет как прежде. Но летом им так ни разу и не удалось собраться. Олег уехал в стройотряд, у Светланы началась практика, а для остальных пришла наконец пора прощаться с детством. Они с Сергеем поступили на юрфак университета, а Генка — в скучный и непрестижный финансово-экономический институт.

И понеслось: лекции, семинары, библиотека, студенческие вечеринки, легкие, ни к чему не обязывающие романы. Жанна была забыта, как сон, а о Светлане Дима вспоминал только во время их редких общих встреч. И тогда она снова волновала — как и красивая женщина в доме напротив, которая часто раздевалась, забыв задернуть шторы…

Это случилось в октябре. Он был на втором курсе и встречался с длинноногой брюнеткой Марьяной из Новгорода, когда Светлана позвонила и пригласила на день рождения. Ей исполнялось восемнадцать.

Дима стоял на 12-ой линии у дома цвета сливочной тянучки, держа в руках букет хризантем и плюшевого слоника. Он видел, как с букетами наперевес в подъезд вошли Олег с Генкой, а потом и Сергей, но спрятался за телефонную будку, потому что боялся вполне уместного вопроса: чего это он болтается на улице, а не идет в квартиру?

Потому что он не знал, как ответить на этот вопрос. Дима опять чувствовал себя глупым мальчишкой, впервые идущим в гости к девочке. Он не мог войти в подъезд. И уйти тоже не мог. Хотелось сесть прямо на асфальт и заплакать. Но он не понимал: почему?

Наконец Дима пересилил себя и медленно, словно каждая нога весила не меньше тонны, начал карабкаться по лестнице. Он стоял перед дверью, не решаясь позвонить. Неизвестно, сколько бы еще он так простоял, но дверь распахнулась сама.

— Димка! А я боялась, что ты не придешь! — Светлана бросилась ему на шею.

И такой удивительной радостью сияли ее глаза, что Дима почувствовал, как тают его страхи и сомнения, опаленные этим светом. Он положил цветы и слона на тумбочку в прихожей, вывел Свету на площадку и прикрыл дверь. Он целовал ее долго-долго, то бережно и нежно, то страстно и настойчиво, запуская пальцы в ее рыжеватые распущенные волосы и шепча какие-то бессмысленные слова, которых через минуту не смог бы вспомнить.

— Как хорошо, — прошептала Светлана, спрятал лицо у него на груди. — Я боялась уже, что этого никогда не случится. Димка, я так о тебе мечтала, а ты всегда был такой угрюмый, неприступный. Если бы ты знал, сколько я из-за тебя плакала!

— Я люблю тебя, Света! — Дима сам не ожидал от себя этих слов, но был рад им. — Обещаю, что больше ты никогда не будешь из-за меня плакать.

— И я тебя люблю, — Света осторожно провела прохладными пальцами по его пылающей щеке. — Давно.

Он поймал ее ладонь и стал целовать пальцы, едва касаясь их губами. И вдруг выпалил, как в полынью бросился:

— Светка, давай поженимся!

На мгновение она замерла, пораженная, потом тихо рассмеялась мягким грудным смехом, волшебно отозвавшимся внизу живота.

— Ладно. Но только не сейчас, попозже. Я хочу поступить в институт.

Они вошли в гостиную, и все голоса сразу смолкли. Кто-то присвистнул. Всегда светлые глаза Олега стали совсем белыми — то ли от удивления, то ли от злости…

Это был удивительный год. Чувство, которое он так долго прятал и от Светланы, и от себя самого, хлынуло, сметая все на пути, как поток, прорвавший плотину. Просыпаясь, он шептал: «Света… Светлана», и даже самый пасмурный день становился светлее.