Верните меня на кладбище - Романовская Ольга - Страница 7

Оливер брился, когда к нему без стука пожаловала гостья с того света. Она предусмотрительно придерживала вуаль – кровавая драма в ее планы не входила.

– Кто там? – недовольно буркнул хозяин и неохотно отложил лезвие. – Джиневьева?

– Не угадали, – беззаботно отозвалась Кара и плотно притворила дверь, – всего лишь ваша племянница.

– Денег нет, проваливай! – грубо ответил Оливер и вернулся к прежнему занятию.

Раз – и посреди плотной пены образовалась гладкая ровная дорожка.

– Вы не поняли, – молодая женщина бесцеремонно уселась на разобранную постель, – я другая племянница. Та, которую вы похоронили и на деньги которой сейчас живете.

Бритва выпала у мужчины из рук, каким-то чудом не причинив вреда. Оливер затрясся и обернулся к Каре. Та еще раз убедилась, совесть у него нечиста.

– Глупая шутка, леди! – Однако он пытался держать лицо.

– Мне и «госпожи» хватит, – заметила молодая женщина и посетовала: – Помнится, при жизни вы называли меня исключительно «дурой» и «неблагодарной зазнайкой».

Лицо Оливера стремительно меняло цвет. Примерив несколько оттенков, оно остановилось на зеленом, хотя с рубашкой лучше бы сочетался красный.

– Кто вы? Кто вас вообще пустил?

Дядя набросился на племянницу с кулаками, но та извернулась, оказалась за его спиной.

– Рыжая особа. К сожалению, мы не представлены. Когда я умирала, вы еще жили с Этель. Теперь, как посмотрю, – Кара усмехнулась и взялась за край вуали, готовая в любую минуту явить свой лучезарный лик, – и мать, и дети забыты, их променяли на маслобойню.

– Вон!

От крика Оливера зазвенели стекла, однако гостья не собиралась никуда уходить. Медленно, очень медленно она подняла плотную ткань.

– Любуйтесь!

Дядя с грохотом рухнул на пол. Он никогда не считал себя набожным человеком, но разом вспомнил молитвы ко всем высшим существам мироздания и даже сочинил парочку своих.

– Да прекратите вы себя щипать! – Каре надоели глупые попытки обратить все в сон. – Я никуда не денусь. Лицо мое тоже. Извините, покойница не первой свежести, а некромант не большого ума, поэтому что есть, то есть. А хотелось бы лежать в уютной могиле, на которую вы, уважаемый дядя, поскупились.

Оливер не ответил и резво пополз на четвереньках под кровать. Как женщина ни пыталась его выманить, дядя ни в какую не соглашался. Пришлось забыть о духовных потребностях и заняться материальными. Кара распахнула дверцы шкафа и оглядела гардероб новой тетки. Многое она бы не надела, но кое-что сойдет. Брать чемодан на тот свет – дурной тон, поэтому возлюбим минимализм. Плечи согрело меховое пальто, пальцы утонули в муфте. Менять туфельки на сапоги Кара не стала – нужно иметь хоть какое-то уважение к мастеру Зану и оправдать погром его магазина. А вот сумочку она возьмет, не в руках же деньги нести! А без них молодая женщина не уйдет.

– Дядя, вы ведь охотно одолжите мне немного, правда?

Кара широко улыбнулась, отчего лицо Оливера пошло яркими пятнами.

– Ты же труп! – Несчастный отказывался верить в пугающую реальность. – Ты давно сгнила!

Бывшая покойница принюхалась. От нее пахло землей, но не гнилью.

– Труп, не труп, а хожу и разговариваю.

– Что б тебе к матери окаянной отправиться! – сквозь зубы процедил дядя.

И это о любимой сестре! Совсем деньги человека испортили. Положим, к матери Кара собралась, но несколько позже. Вдобавок, сомневалась, будто по желанию живых родственников покойницам разрешат встретиться. Матери Кары не стало месяца за три до ее собственной кончины, хотя бы там на могилу не поскупились.

– Можно ванной воспользоваться? Хочется смыть кладбищенские ароматы – как-никак, на свидание иду.

– С кем?

Краски схлынули с лица Оливера, превратив его в заготовку для фарфорового болванчика.

– С мужчиной моей судьбы.

Кара предпочла не распространяться о цели будущего визита. Зная дядю, он мог все испортить.

– Так мне можно в ванную?

Оливер гулко сглотнул и кивнул.

– Я быстро! – пообещала Кара. – А вы пока деньги подготовьте. Сколько наличных найдете, столько и отдайте: они все равно почти все мои.

– Нет, мои!

Алчность таки победила страх, и дядя ринулся на защиту своих кровных. Остановило его только вкрадчивое обещание племянницы: «Рядом закопаю». В итоге дядя таки, в чем был, шагнул в окно. Кара проверила: не убился, только ногу то ли сломал, то ли вывихнул. Посетовав на хлипкие нервы любителей наживы за чужой счет, молодая женщина обшарила комнату на предмет тайника. Она не сомневалась, Оливер спрятал деньги в одном из стандартных мест – он тянул только на недалекого злодея. С мечтой о ванне пришлось распрощаться, стерпит некромант как-нибудь экзотический дух. Деньги Кара готовила для него. Она не оставила мысли подложить дяде свинью.

– Однако, мне пора, – прислушавшись, заметила молодая женщина. – Солдаты на подходе, а дядина жена визжит не хуже свиньи, издалека слышно.

К тому времени карманы пальто набили хрустящие пачки королевского займа, которые Оливер столь неосмотрительно спрятал в постельном белье. Убрать их в сумочку молодая женщина не успела – помешала расторопность рыжей Джиневьевы. Да и саму сумочку пришлось оставить. А жаль, она подходила к платью. Выйти через дверь Кара не успевала, оставалось окно. Только прыгать покойница не желала, благополучно вылезла через кухню в соседний переулок. Там уж все зависело от быстроты ног, а в некоторых случаях люди (и нелюди) способны ставить рекорды.

Некромант отправил в рот бутерброд и пожалел, что вместо кровяной колбасы на нем не красная рыба. Увы, даже в приморском городе финансы не позволяли играть в завтрак аристократа. Впрочем, кое-что дворянское молодой человек мог себе позволить – он выпивал с утра. Не шампанское, самогон, но с утра же! Повод имелся весомый. Целых два. Во-первых, Турс Абри лишился солидного аванса и перспективы выбраться из замкнутого круга «работа-съемное жилье». Во-вторых, по кладбищу бродило невесть что, которое в конечном итоге заставят упокоить именно его. Только вот Турс понятия не имел, как это сделать.

– Решено: подаю документы на бытовика!

Буль-буль, и стакан снова полон.

– Второе высшее – это же круто! К демонам зомби, вонь, опасность, лучше кастрюли магией чинить.

Некромант с тоской отправил в рот последний кусок колбасы. Закуски больше не осталось. Можно спуститься вниз, попросить хозяйку поделиться теми же яйцами, но отношения с ней не сложились с самого начала. Примиряли парочку только деньги. Вдове требовался жилец, а Турсу хотелось сэкономить. В итоге они нашли друг друга и в горести жили вместе второй год.

– А вдруг она сама в прах обратится? – Некромант не терял надежды закончить все с минимальными физическими и душевными затратами. – Ритуал ведь я не закончил, выходит, свалится где-нибудь замертво. Сторож найдет и похоронит.

Разум упорно отказывался принять факт, что хоронить-то как раз придется Турсу. Хотя бы потому, что вылезшие из могилы трупы – не рядовое явление, забота о них в должностные обязанности сторожа не входила.

Когда на лестнице послышался шум, Турс не обратил внимания. Когда снимаешь угол в доме с тремя детьми, и все трое – мальчишки, к грохоту привыкаешь быстро. Опять играют в войнушку, носятся вверх-вниз, путаясь под ногами. Главное, чтобы к нему не ввалились, но тут некромант подготовился, соврал, будто держит в комнате артефакт, от которого ввалятся носы и выпадут зубы. Несмотря на врожденное любопытство, дети искать таинственный предмет не стали, во многом потому, что молодой человек обещал потом закопать их на кладбище. Погоста ребятня боялась.

В дверь постучали.

Турс неохотно оторвался от выпивки и закуски и недовольно рявкнул:

– Ну, кто еще?

Наверняка явились от следователя, взглянуть на труп очередного выпивохи. Мерли бы себе тихо в постели, так нет, то на реку понесет, то в чистое поле! После вчерашнего, а точнее, нынешнего, ритуал совершался ровно в полночь, покойники вызывали в Турсе смешанные чувства. Нет, ненавидел он их по-прежнему, а теперь еще и побаивался. И вот, желая покуражиться, судьба решила вышибить клин клином, то есть столкнула некроманта с предметом своих кошмаров.