Крутой сюжет 1993, № 1 - Моргунов Владимир - Страница 13

Обед напомнил ему первые дни совместной жизни, когда она открывала для себя Париж и все эти аппетитные штучки, продающиеся в итальянских магазинах, приводили ее в умиление. Это была скорее игра в обед.

— Ты думаешь мои сведения точны?

— При условии, что ты не обманулась со шляпкой.

— Ну, в этом-то я уверена.

Покончив с едой, он налил себе рюмку сливовицы и раскурил туго набитую трубку.

— Ты идешь в «Кларидж»? Вернешься поздно?

Он поймал такси. Доехав до роскошного отеля на Елисейских полях, вышел и направился к конторке портье. Уже заступил ночной швейцар, которого он знал долгие годы. Это обстоятельство значила много, ведь ночные портье, как правило, знали куда больше о своих клиентах, чем их дневные коллеги.

Его появление в подобных заведениях всегда производило один и тот же эффект. Все служащие, включая заместителя директора, начинали суетиться, и даже мальчик-лифтер хмурил брови, соображая, что бы такое могло случиться. В отелях-люкс скандалов не любят, а присутствие комиссара уголовной полиции редко предвещало что-нибудь хорошее.

— Как поживаете, Бенуа?

— Неплохо, месье Мегрэ. Особенно благодаря американцам.

— Графиня Панетти все еще здесь?

— Вот уже месяц, как она уехала. Хотите, я посмотрю карточку и скажу точную дату?

— Она была с семьей?

— С какой семьей?

— Никогда не думал, что у нее есть семья. Уже несколько лет она останавливается здесь и…

— Скажите-ка мне, вы когда-нибудь видели графиню в белой шляпке?

— Конечно. Она ее получила за несколько дней до отъезда.

— А платье она носила синее?

— Нет. Вы, должно быть, спутали, господин Мегрэ. В синем платье — это ее горничная, или камеристка, если вам так больше нравится, — по крайней мере, мадемуазель, которая с ней путешествует.

— Так что же, вы никогда не видели графиню Панетти в синем платье?

— Если бы вы ее знали, не задавали бы этот вопрос.

На всякий случай Мегрэ протянул ему фотографии женщин, отобранные Моэрсом.

— Здесь нет никого, кто бы ее напоминал?

Бенуа посмотрел на комиссара с изумлением:

— Вы показываете мне женщин, которым нет и тридцати, а графине почти семьдесят. Постойте! Вам надо навести справки о ней у ваших коллег из полиции по борьбе с наркотиками, они должны ее знать.

— Кстати, кто она такая?

— Вдова графа Панетти, итальянского военно-промышленника. Она живет всюду понемногу: в Париже, Каннах, Египте. Слышал, ежегодно она проводит сезон в Виши.

— Она пьет?

— Шампанское у нее вместо воды, и я не удивлюсь, если скажут, что она чистит зубы сухим «Померри». А одевается, как девчонка, макияж, как у кокотки, большую часть ночи проводит по кабаре.

— А ее горничная?

— Я ее знаю не слишком хорошо. Они часто меняются. Теперешнюю я увидел только в этом году. В прошлом — с ней была высокая блондинка, массажистка по профессии. Ведь ей каждый день нужен массаж.

— Как зовут эту девицу?

— Что-то вроде Глории. Карточки ее я не видел, но вам скажут в канцелярии. Не знаю, похожа на итальянку, а может, просто с юга, откуда-нибудь из Тулузы.

— Невысокая брюнетка?

— Да, элегантная, хорошо воспитанная, симпатичная. Я редко ее видел. Она жила не в комнате для прислуги, а в апартаментах. Ела вместе со своей хозяйкой.

— И никаких мужчин?

— Приходил тут один иногда, назывался зятем.

— Когда?

— Незадолго до их отъезда. Точную дату можно узнать на контроле. В отеле он не жил.

— Не знаете, как его зовут?

— По-моему, Кринкер. Чех или венгр.

— Брюнет, полный, около сорока лет?

— Нет, напротив, белобрысый и намного моложе. Я бы ему не дал тридцати.

Беседу Мегрэ и портье лишь на минуту прервало появление группы американцев в вечерних костюмах. Оставив ключи, они запросили такси.

— И вы думаете, что это настоящий зять? — вернулся к разговору комиссар.

— За нею водятся какие-то грешки? — в свою очередь поинтересовался портье.

— Не знаю. Не могу сказать ни да, ни нет. Он оставался на ночь?

— Нет. Но несколько раз они выходили вместе.

— С камеристкой?

— По вечерам она никогда не появлялась с графиней. И в вечернем платье я никогда ее не видел.

— Не знаете, куда они направились?

— В Лондон, если мне не изменяет память. Постойте. Я, кажется, кое-что вспомнил. Эрнест! Поди сюда. Не бойся! Не оставила ли здесь графиня Панетти громоздкие вещи из своего багажа?

— Да, месье.

Консьерж принялся объяснять:

— Часто бывает так, что клиенты, отлучающиеся на более или менее длительный срок, оставляют у нас часть багажа. Мы делаем им скидку. Графиня оставила свои чемоданы.

— Она не сказала, когда вернется?

— Нет, насколько я знаю.

— Она уехала одна?

— Со своей горничной.

— На такси?

— Вот об этом надо бы спросить моего дневного коллегу. Вы найдете его здесь завтра с восьми утра.

Мегрэ вытащил из кармана фотографию Мосса. Лишь мельком взглянув на нее, консьерж скривился.

— Тут вы его не найдете.

— Вы знаете, кто это?

— Патерсон. Я познакомился с ним еще пятнадцать лет назад, когда работал в Милане, только тогда он представлялся Мосселейером. Он взят на заметку во всех отелях и не отважится в них появляться. Знает, что ему не только не дадут номера, но даже в холл не пустят.

— Вы его не видели в последнее время?

— Нет. А если бы встретил, нашел бы способ взять с него ту сотню лир, что он у меня занимал, да так и не отдал.

— У вашего дневного коллеги есть телефон?

— Вы можете, конечно, попытаться позвонить ему на виллу в Сен-Клу, но он редко берет трубку. Не любит, когда его беспокоят по вечерам, и часто отключает телефон.

Однако на этот раз трубка была снята, и Мегрэ услышал, что на другом конце провода звучит музыка.

— Шеф багажного отделения вам может точнее сказать. Я не помню, чтобы они вызывали такси. Обычно, когда она уезжает из отеля, я сам беру ей билет на поезд или самолет.

— А на этот раз было не так?

— Да. И это меня прямо поразило. Может, она уехала в частной машине?

— Вы не знаете, была ли у ее зятя, Кринкера, машина?

— Конечно. Огромный американский лимузин шоколадного цвета.

— Благодарю вас. Завтра утром я, скорее всего, подойду.

Он прошел в администраторскую, где заместитель директора, в черном пиджаке и брюках в полоску, самолично нашел нужные карточки.

— Она покинула отель вечером 16 февраля. Вот счет.

— Она была одна?

— Я видел, как ей подавали завтрак на двоих. Она ела вместе со своей компаньонкой.

— Не могли бы вы мне дать ее счета?

Все счета, которые день за днем оплачивала графиня, были на месте, и Мегрэ захотелось изучить их на свежую голову.

— При условии, что вы их мне вернете! А то у нас будут неприятности с финансовой инспекцией. И чего это вдруг полиция забеспокоилась о таком человеке, как графиня Панетти?

Занятый своими мыслями, Мегрэ чуть не ответил: «Это все из-за моей жены».

Но вовремя спохватился и проворчал:

— Пока не знаю. Какая-то история со шляпкой.

Мегрэ толкнул вращающуюся дверь и оказался на улице под дождем, где гирлянды фонарей влажными глазами смотрели на Елисейские поля. Он намеревался было пройтись пешком до площади, но вдруг нахмурился. Под деревом рядом с укрывшейся от дождя цветочницей стоял Жанвье.

— Чем это ты здесь занимаешься?

Инспектор показал комиссару на силуэт, вырисовывавшийся на фоне одной из редких освещенных витрин. Это был Альфонси, который, казалось, был поглощен созерцанием чемоданов.

— Он следит за вами. Поэтому я здесь.

— Виделся ли он с Лиотардом после визита на улицу Тюренн?

— Нет, он ему звонил.

— Бросай-ка это. Хочешь, я тебя подвезу домой?

— Есть что-нибудь новенькое?

— Даже слишком много.

— Завтра с утра мне опять заниматься Альфонси?