Найденыш (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 11

Ему помог отставной офицер имперской госбезопасности майор Голубев, согласившийся доставить внучку через всю Россию в Амурскую губернию к своему старинному другу, который, по его словам, мог надежно спрятать девушку. Перекрестив Валечку, Назаров с тяжелым сердцем отправил ее далеко от себя. Удивительно, в свои восемьдесят с лишним лет Анатолий Архипович считал, что может постоять не только за себя. Он до сих пор с легкостью разгибал подковы, выбивал сотню очков в мишени из своего фирменного пятнадцатизарядного «Штайера», но случись рукопашная — здесь уже возраст давал о себе знать.

Двустворчатые двери гостиной распахнулись, и на пороге возник его управляющий, седовласый мужчина едва ли не с военной выправкой. Темно-фиолетовый китель с шевроном родового знака — рубин в обрамлении свастики — на левом рукаве, элегантно сидел на его поджарой сухощавой фигуре.

— Чего тебе, Сашка? — недовольно буркнул Назаров, слегка повернув голову в его сторону. Заложив руки за спину, он изучал портреты своих предков, и делал это с таким видом, что сейчас для него важнее дела нет.

Сашка, которому лет было чуть меньше Патриарха, слегка склонился, демонстрируя плешь на макушке, прикрываемую редкими посеребренными волосами.

— Прибыл представитель Китсеров — барон Катаев, — доложил управляющий, отчего его голос прозвучал гулко в пустом помещении.

— Со всей своей сворой? — поморщился Назаров.

— Без них — никуда, — бесстрастно ответил Сашка. — Я пустил только барона, а его бандитам категорически запретил переступать порог дома. Пусть на крыльце топчутся.

— Герой ты, Сашка! Чтобы я без тебя делал, — усмехнулся Патриарх и сел в кресло так, чтобы смотреть на вход. — Зови эту отрыжку рода. Что ему еще надо?

— Рожа у него донельзя довольная, — с непонятной интонацией произнес старик-управляющий. — Какую-то пакость сейчас скажет.

Катаев появился в гостиной с самым решительным видом. Сашка был прав. На лице барона светилась полуулыбка, которая не могла предвещать ничего хорошего для Назарова, уже привыкшего к нокаутирующим ударам судьбы. На сердце заскребли кошки. Что на этот раз?

— Господин Назаров, добрый день! — Катаев бросил быстрый взгляд по сторонам, словно опасался присутствия посторонних лиц. — Приятно видеть вас в добром здравии!

— Как говорят истинные евреи: не дождетесь! — последний представитель рода грузно пошевелился в кресле. — Да не зыркай ты глазами! Один я. Говори, что надобно, и проваливай. Недосуг мне.

— Вижу по вашему оружию, спрятанному в левом кармане пиджака, что так оно и есть, — Катаев усмехнулся одними белесыми глазами. — Боюсь, что выслушать меня придется без всякой спешки. Господин Краусе хотел бы знать ответ по активам.

— Дурака легче научить азбуке, чем Краусе вдолбить в голову мой ответ: активы останутся при мне до самой смерти. И даже после нее у вас нет никакой возможности перевести их на себя, — Назаров демонстративно вытащил «Штайер» и положил его на колени. — Вы лишили меня всех источников дохода, кроме нескольких предприятий. Иногда кажется, что методы Краусе и Китсеров схожи с методами нуворишей, старающихся сразу захапать весь кусок. Давятся, но жрут!

— Грубость вам не к лицу, — Катаев выглядел невозмутимым. — Пять тонкосуконных предприятий по стране, десять процентов акций в банке «Держава» — разве это не стоит вашего спокойствия? И еще: доступ к носителям Силы всех стихий.

— Рожа не треснет? — грубо спросил старик.

— Не треснет. Это в ваших интересах, чтобы мы закончили вас беспокоить. Сдайте все и живите в свое удовольствие. Банковских вкладов вам хватит до конца жизни, а остальное — ни к чему.

— Каждый раз одно и то же, — скривился Назаров. — Придумайте что-нибудь другое.

— Хорошо, раз вы такой требовательный. Вы же знаете Валентину Назарову? Она, кажется, ваша последняя внучка? Самая младшая. Валентина Андреевна Назарова. Сейчас находится в Амурской губернии в одном из лесничеств. Что вы так смотрите? Не знали, что она уехала чуть ли ни на границу с Маньчжурией?

На старика было страшно смотреть. Он побагровел, губы кривились в беззвучном ругательстве, а рука с пистолетом сама поднялась и застыла на уровне живота Катаева. Воздух в зале заметно сгустился, посланник неверным движением оттянул ворот рубашки, словно стал задыхаться, но сразу пришел в себя.

— Не советую, — голос барона стал жестким, стальным. — Сами понимаете, что моя смерть не решит проблему безопасности девушки. Мы знаем, где она, постоянно следим. И да, она благополучно родила мальчика. Вес три восемьсот. Назвала Никитой. Теперь вы видите, что мы держим вас на коротком поводке, чтобы не вздумали наломать дров в таком состоянии. Вам плохо? Где у вас вода?

— Не трогайте…ее, — прохрипел задыхающимся от ненависти голосом старик. — Иначе…я сам пойду на вас войной. Откручу голову старому козлу Краусе и уничтожу весь корень! Клянусь, я сделаю это!

— Так что передать? — барон Катаев безразлично смотрел на корчащегося в кресле Назарова.

— Через неделю пусть оба приезжают сюда, — Назаров с трудом положил пистолет на колени. — С гарантией безопасности моей внучки.

— Три дня, господин Назаров! — Катаев поднял большой палец. — У нас нет времени на долгое ожидание. Три дня! Таковы условия. И все эти три дня жизнь наследницы в наших руках. Торопитесь, если хотите увидеть ее.

Больше не говоря ни слова, собеседник развернулся и направился к выходу. Столкнувшись в широком коридоре с мрачным Сашкой, вежливо сказал, чтобы тот шел к своему хозяину и помог ему. А сам прошествовал дальше, с силой толкнул тяжелые створки стеклянных дверей, ведущих на уличное крыльцо. Двое мордоворотов в одинаковых пиджаках, увидев мужчину, побросали недокуренные сигареты на землю и без слов двинулись за ним к машине. Серебряный «Руссо-Балт актив» заурчал мотором. Водитель поднял бликнувшее на солнце стекло, дождался, когда пассажиры рассядутся по своим местам, с пробуксовкой рванул в сторону решетчатого забора с открытыми воротами, оставляя на старом потрескавшемся асфальте черные следы от шин.

Катаев, сидя на заднем сиденье, поднял трубку телефона со станции, прикрепленной к спинке водительского кресла, нажал на нужную кнопку, дождался вызова. Ответил бесстрастно:

— Я сломал его. Он готов к переговорам через три дня…. Нет. Я не говорил ему о гибели внучки и исчезновении младенца. Понимаю, да…. Я посчитал, что его нужно додавить до того момента, пока старый хрыч не узнал о событиях в тайге. Потому что тогда Назаров начнет войну. У него достаточно влиятельных друзей вне клана. Оно нам совершенно не надо…. Да, я скоро буду на месте, и там все расскажу.

Албазин, июль 1993 года

День, с самого начала не задавшийся, совсем расстроил Георгия. Вернувшийся из командировки лейтенант Зинченко занялся базой данных по пропавшим. Вердикт был неутешительный: погибшая молодая женщина нигде не числилась. Ни в реестре разыскиваемых по уголовным делам, ни в списках пропавших без вести. Пустышка, которую Астапов ожидал, но с толикой надежды.

После обеда к нему заглянул барон Коломенцев и тоже «обрадовал». Высшие иерархи дали категорический отказ от проведения проверки слепка ауры, мотивируя его какими-то своими моральными категориями и инструкциями. Это не значит, что ауру вообще не проверяли. В среде аристократии нередки были самозванцы и проходимцы, играющие свою игру. Тогда в дело вступали другие правила. Разоблачить таких людей после процедуры «сличения» не составляло труда. Тем более странным был отказ иерархической Коллегии.

— Когда я им объяснил суть дела, меня даже слушать больше не стали, — жаловался волхв, сидя на подоконнике в кабинете Астапова. — Попросили не беспокоить важных господ вещами, которыми должен заниматься Имперский Сыск, в коем состою и я. Намек был понят, но я попытался им доказать, что не мог ошибиться, и аура женщины категорически показывает на ее принадлежность к знатному роду. Знаешь, что мне сказали?