Найденыш (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 54

Они прошли под аркой и оказались во внутреннем дворе, засаженном молодыми пихтами и лиственницами, а вдоль вымощенной узорчатой плиткой дорожки симпатично смотрелись кусты туи и вперемешку с яркими цветами анютиных глазок. Снизу их эффектно подсвечивали яркие уличные светильники.

На крыльце их остановил высокий молодой мужчина в светлой спортивной куртке. На ее отвороте висел бейдж с надписью, что зовут его Игорь, и является он охранником данного заведения.

— Молодые люди, должен вас предупредить, — сказал Игорь, мазнув взглядом по фигурке Насти, — что в клубе спиртные напитки подаются только с восемнадцати лет. Обманывать не советую. Бармен — отличный волхв. Прошу, входите, и приятного вечера.

— Это он о чем? — удивленно спросил Григорий Олю, когда они вошли в вестибюль. Откуда-то из глубины здания гремела музыка, а стеклянные сосульки, подвешенные к лепному потолку, тихонько позвякивали в такт бушующим ритмам.

— Некоторые пытаются изменить ауру возраста, — остановившись перед зеркалом, Настя достала из своей сумочки губную помаду и стала прихорашиваться, тогда как Гришка считал, что она и так выглядит отлично. Снова непонятная дрожь и истома накатила на него. — В молодежных кафе за барной стойкой всегда работает опытный волхв, и он умеет считывать истинный возраст человека. Так что, Гришенька, вздумаешь алкогольный коктейль заказать — не советую мухлевать. Лучше закажи «Ромашку» или «Айсберг». Вкусные напитки, мы всегда такие берем.

Острый крепкий кулак Ольги врезался ему в бок. Кажется, младшая сестра увидела состояние «кузена» и решила вовремя вернуть его на грешную землю. Гришка ойкнул и заторопился следом за девчонками. Войдя в полутемное помещение, он сразу оглох от бешеных ритмов энергичной музыки. Казалось, весь воздух был наэлектризован мощью басов и ударных. Из огромных колонок, спрятанных где-то в глубине зала, вопили женские голоса. Какая-то новая группа, название которой Гришка и не помнил, за короткое время стала популярной на всех дискотеках страны. Честно, их творчество мальчишке не нравилось, но сейчас ноги сами стали отбивать четкий ритм. Спохватившись, он направился следом за сестрами к высокой стойке, за которой возвышался настоящий человек-гора в белой рубашке и черном галстуке-бабочке, с трехдневной щетиной, которая ему, кстати, подходила. Он элегантно выставил перед девочками два узких длинных бокала и терпеливо стал ждать заказ. Увидев подошедшего Гришку, дополнил ряд третьим стаканом.

— Пятнадцать, тринадцать, тринадцать с половиной, — насмешливо произнес бармен. — И даже не попробовали схимичить, молодцы.

Гришка догадался, что щетинистый парень, которому он сразу по его ауре дал двадцать пять лет, мгновенно определил, можно ли подавать алкоголь новым ребяткам. Да и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто перед ним. Просто решил произвести впечатление на молодых барышень, позер. Ладно, Настя. Она уже в том возрасте, когда начинает привлекать внимание молодых парней. Кстати, могла бы попробовать «схимичить», хм….

— Что будем пить? — не дождавшись ответа, взял на себя инициативу бармен. Судя по бейджу, звали его просто и незатейливо: Иван.

— Есть что-нибудь новенькое? — деловито спросила Настя, разглядывая поверх головы бармена цветастую вывеску с фотографиями коктейлей. Протянула пальчик. — Вот, что за «Тропический танец»?

— Отличный выбор, — кивнул Иван, раздвигая губы в улыбке. — Манго, киви, мафаи и личи. Вкус слегка кисловатый, рекомендуется со льдом. Будете пробовать?

— Я тоже, — быстро ответила Оля. — А ты?

Она повернулась к Гришке, ожидая от него ответа.

— Ммм…, - замычал мальчишка, лихорадочно шаря глазами по многочисленному списку разрешенных для его возраста коктейлей. — Во! «Шоколадная Ривьера»!

— Молодой человек обожает шоколад? — Иван взял в руки коктейльный шейкер и занялся приготовлением напитков.

— Просто название понравилось, там же шоколада все равно нет, только мелкая крошка, — признался Гришка, а Настя фыркнула. Бармен задержал движение руки, покачал головой.

— Молодой волхв? Пробуете свои силы? — полюбопытствовал он, споро приготовив два коктейля для барышень.

— Да так себе, — небрежно произнес Гришка, кивая в ответ Ольге, которая знаками показала, что они его будут ждать за столиком. — Развлекаюсь просто.

— А по моим ощущениям — вы довольно сильный волхв, — честно ответил бармен, наливая в узкий длинный стакан «Ривьеру». — Вижу, вы здесь новичок. Дам совет: не показывайте своих навыков где попало и перед кем попало. Здесь не любят демонстрацию Силы.

— А драться любят? — Гришка отпил с темно-кофейной гущи сливовую пенку. Неплохо, хотя на вид не скажешь, что аппетитно.

— Подраться здесь любят, это точно, — засмеялся Иван. — Не забывайте, где находится «Ориент». Это же Вторая Купеческая улица, здесь исторически сложилось, что чужаков охаживали дрекольем и кулаками. Кстати, кто эти симпатичные барышни для вас? Я человек новый, многих не знаю, их тоже не видел ни разу.

— Мои сестры, а я их сопровождаю, — солидно ответил Гришка и кивнул бармену, давая понять, что лишние разговоры ни к чему, и он немедленно отчаливает от стойки.

Найдя взглядом девочек, пристроившихся на одном из мягких диванов, он присоединился к ним. Удивительно, но грохочущая музыка никаким образом не досаждала им, словно сдерживаемая неким фильтрующим барьером. Так оно и было. Гришка сразу понял, что хозяева кафе сознательно не отделяли танцпол от основного помещения, чтобы создать иллюзию полного погружения в атмосферу отдыха, но позаботились поставить защитный полог, смягчающий уровень децибелов до необходимого уровня. Гришка еще подумал, что можно было вообще закрыть звуковой канал, но потом представил, как будут выглядеть танцующие со стороны сидящих. Этакий сюрреализм, кривляющиеся и топчущиеся в тишине люди. Стало смешно.

— А что это бармен с тобой так вежливо разговаривал? — подозрительно спросила Настя, потягивая через трубочку свой «Тропический танец». — На «вы» называл. Что-то я такого среди барменов не замечала. Заморочил ему голову?

— Нет, он просто распознал во мне коллегу, — улыбнулся Гришка, осматриваясь.

Зал был условно разделен на две половины. Одна из них, как уже говорилось, отдана под танцы, а вторая, погруженная в мягкий сумрак желтых и золотистых магических шаров, освещала столики. Стробоскопические вспышки изредка вспыхивали на лицах сидящих, искажая их до неузнаваемости. От скуки Григорий стал изучать присутствующих. Девушек в кафе было больше, но они, кажется, от этого факта нисколько не расстраивались. Видимо, тем для обсуждения хватало, если танцевать никто не спешил. Парни больше толпились возле выхода, внимательно осматривая каждого вновь пришедшего. Многие из них, скорее всего, были завсегдатаями «Ориента», вели себя по-хозяйски, уверенно. И почти все из них давно перешагнули подростковый возраст.

«От шестнадцати до восемнадцати лет, — считал ауру Гришка. — Пара человек является носителями слабенькой Силы, остальные — пустышки. Обычные ребята, крепкие. Сто пудов будут искать причину, чтобы до меня докопаться. Точно, в мою сторону смотрят, переговариваются. Отвернулись, типа не интересно».

Настя и Ольга попытались утянуть Гришку потанцевать, но он твердо отказался, предпочтя сидеть на месте. Пошутил, сказав, что будет охранять их коктейли. Старшая сестра махнула рукой, а вот Оля, кажется, обиделась. Надула губы и умчалась, чуть не сбросил бокал на пол. Пожав плечами, Гришка откинулся на спинку диванчика и прикрыл глаза.

— Привет, лапоть, — раздался ломкий юношеский басок. — Скучно, что ли? Спать сюда пришел?

— Какой невежливый, — не открывая глаз, ответил Гришка. — Если поговорить хочешь, ищи компанию в другом месте.

Почему-то хотелось и дальше так сидеть. Неприятная ломота, оставшаяся после поединка, наконец-то, куда-то отступила, затаилась в недрах позвоночника. Как ее оттуда убрать окончательно, мальчишка не знал, и дал себе уговор выпытать у Старика такую важную информацию. Когда-то дядька Кирилл предупреждал его об этом моменте. Магический откат одинаково действует и на взрослых и на молодых волхвов. Избыток энергии Гришка еще мог загасить посредством простейшего заземления, а вот перед такой, ползучей и разъедающей тело болью оказался бессилен.