Я спас СССР! том 1 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 37

— Спасибо, конечно — растерялся я — А зачем вы мне об этом говорите?

— Не хочешь у нас выступить?

Неожиданное предложение. Мезенцев явно обо мне забоится, прокладывает «дорожку» к Семичастному. Раз засветил, другой, а потом «бурильщики», заметив успех Города, подкинут «вкусную» историю про какого-нибудь Штирлица. Ведь прототипом того же Исаева был вполне реальный человек — Вилли Леман, гауптштурмфюрер СС, сотрудник IV отдела РСХА. Леман, страстный игрок на скачках, просадил кучу денег. Был завербован в 1929 году советской разведкой, сотрудник которой ссудил ему марок после проигрыша. А затем Вилли предложил поставлять секретные сведения за хорошую плату. Носил оперативный псевдоним «Брайтенбах».

— Разве можно постороннему человеку секретных людей в зале рассматривать? Да еще со сцены? — удивился я.

— А подписки ты зачем давал? — засмеялся Мезенцев — Все. Коготок увяз, птичке конец! Обязан хранить тайну и точка. Потом совсем секретных из ПГУ и не будет.

Я тяжело вздохнул. «Не зная броду — не суйся в воду». Это про меня.

— Ладно, я согласен.

— А чтобы ты так тяжело не вздыхал — вот тебе премия — Мезенцев кинул на стол связку ключей — В общаге тебе теперь будет неудобно. Поживешь пока на Таганке.

Заботится. Правильно я его отшил с деньгами. Ставки то поднялись.

— Разве можно меня на конспиративную квартиру??

— Да что ты заладил — можно, нельзя… — разозлился генерал — Тут я решаю, что можно, а что нельзя. Никаких секретных агентов и операций там не было. Так что тебя не побеспокоят.

— Тогда спасибо, конечно — я прибрал ключи в карман — Разрешите идти, товарищ генерал?

Я по-уставному встал, прижал руки к брюкам.

Мезенцев оттаял, улыбнулся — Давай. Сейчас тебя проводят на выход.

— Любопытный парень — Ивашутин пересел за переговорный стол, вынул из портфеля папку — Доступ в архивы ему подавай… Не подводка ли это, Владимир Ефимович?

— Проверили как могли, Петр Иванович — Семичастный достал из шкафа термос, две чашки — Я Мезенцеву не доверяю, запросил во 2-м главке информацию по Русину. На него, кстати, приличная папка скопилась еще со времен службы в погранвойсках. И 3-е управление проводило проверку по публикациям в Боевом листке, есть рапорты по инциденту с планером… Чайку?

— Да, пожалуй. Это тот, на турецкой границе?

— Да, црушники несколько лет назад забрасывали агента. Необычным способом. Жалко, Русин его убил. Интересная контригра могла бы получится…

Семичастный разлил чай, переставил на переговорный стол вазу с печеньем и сахарницу.

— Ну медаль он, похоже, заслужил — Ивашутин подул в кружку — Чаек цейлонский?

— Да, коллеги привезли — председатель КГБ отпил чаю, закрыл глаза — Так что слишком сложно для подводки. Просто совпадение, что Русин вышел на «Грушу».

— Как и у самой группы «Груши». Два побега из гестапо подряд, вербовка Хартмана… Прокололись мы тогда, арестовав их. Перестраховались.

Ивашутин тяжело вздохнул.

— Это не ваша вина, Петр Иванович — Семичастный отставил кружку — Дуболомы Абакумова постарались.

— Ладно — Ивашутин допил чай — Что мы ходим вокруг да около?? Русин этот, Груша… Не о том говорим. Мы же для другого тут собрались.

Семичастный тоже вздохнул, положил свою папку красного цвета на стол.

— Дыра у нас, Петр Иванович. Причем огромная!

— Согласен.

Мужчины открыли одновременно папки. Начали внимательно читать.

— Я по-прежнему ничего не понимаю — пожал плечами Семичастный — Наклеенные буквы из Правды, короткая информация о тайниках с шифроблакнотами и Миноксами…

— Мы, кстати, у Полякова провели негласный обыск — не сразу, но все нашли. Пришлось даже рентген мебели делать.

Ивашутин мрачно побарабанил похоронный марш пальцами по столу.

— Но конкретики нет! — Семичастный раздраженно отбросил письмо — Просто дома и на даче. Точка. Не знал источник где хранит Поляков секретное оборудование! Наобум написал.

— Надо идти к Хрущеву — председатель КГБ подскочил на ноги, начал ходить по кабинету.

— И признаваться в таком провале??

— А знаете, сколько Поляков уже проработал в ГРУ, к какой секретной информации имел доступ?? У меня оставшиеся волосы шевелятся.

Ивашутин достал платок и протер лысину от пота.

Семичастный перестал бегать по кабинету, уселся за стол. Налил чаю.

— Источник нужно искать кровь из носу — председатель КГБ еще раз открыл папку — Кто это у нас такой информированный? ЦРУшный инициативник? Почему тогда выходит на связь через письмо в СССР? Да еще в таком примитивном конан-дойлевском стиле? Не складывается.

— Владимир Ефимович, вы же те же экспертизы, что и мы провели — Ивашутин зашелестел бумагами — Отпечатков пальцев нет, потожировых следов тоже. По обрезу букв можно примерно установить ножницы. Плюс почтовый ящик, куда вкинули письмо. Обратный адрес — липовый. Пыльцу эксперты тоже не обнаружили. Да и что бы она дала? Половина СССР в мае цветет.

— Надо собирать совместную следственную группу — Семичастный отбросил папку — И искать. Собрать лучших, пусть роют землю, но этого инициативника найдут. У него же тут в Союзе агентура!

Ивашутин согласно кивнул.

— А по кроту что будем делать? Докладывать или…

— Докладывать пока погодим — Семичастный задумался — Крота надо играть. Втюхать ЦРУ огромную дезу. Стратегическую. Такой шанс раз в десять лет выпадает. Давайте подумаем, что мы можем американцам предложить.

Что делает первым делом молодой парень, получив ключи от пустующей квартиры? Правильно. Устраивает вечеринку! Промчавшись вихрем по общаге, я взбаламутил всех. Димон уже успевший вернулся со своей первой секретной миссии — пошел на вахту вызванивать Когана. Вика попросила разрешения взять с собой Лену «Баскетболистку», и получив мое согласие, побежала прихорашиваться. Индустрия не было, да его бы никто и не позвал.

Я же рванул к нашей продуктовой полочке. Тут было небогато, но некоторая заначка имелась.

Свежий хлеб, картошка, лук, морковь, индийский чай и сахар. Все это тут же отправилось в сумку. Теперь забег к холодильнику. Замороженная курица, масло, сыр, сало. Следующий этап. Называется «женеманж пасижур». Традиционный жанр в общагах. Обходишь соседей и кому чего не жалко. Меня снаряжали хорошо — большинство ребят были на концерте, в память я им врезался крепко. Потом я и сам никогда не жадничал когда кому-то что-то было нужно. Одна палка дефицитной сырокопченой колбасы, соленые огурцы, четыре консервных банки: шпроты, крабы, печень трески, сардины атлантические. А еще на десерт кремовые пирожные и «бабушкины» пирожки с вареньем.

Обход длился долго. Многие считали своим долгом поговорить со мной, покритиковать, а то и свои стихи прочитать. Каждый второй — поэт. Каждая третья — поэтесса.

Появился Димон. Потом Лева. Он тоже был при сумке. Сегодня еврейский бог послал нам: маслины, шпроты, зеленый горошек, две бутылки красного вина, коньяк Арарат (явно из запасов Когана-старшего). Нарядные девушки уже били копытом (и рыли каблуком), когда появилась разряженная Юлечка. Стройная блондинка в легком белом платье на лямочках мило улыбнулась, сделала мне комплимент:

— Клевые джинсы.

Вика осуждающе посмотрела на нее, взяла меня под руку. Лена нахмурилась. Как и парни.

— Спасибо. Красивые эээ туфли! — я быстро нашелся с ответными комплиментом. Взгляды ребят скрестились на туфлях-стилетах Юли красного цвета. В тон им была и сумочка. Модница!

— Леш, можно тебя на минутку? — Димон показал мне глазами на коридор.

Мы отошли.

— Я тут Юлю позвал с нами — Кузнецов почесал затылок.

— Я заметил — в моем голосе было иронии больше чем нужно — Быстро ты…

— Столкнулись у входа в универ. Ты не против?

— Я то не против. Но Дим, ты же понимаешь, что эта столичная штучка… — я замялся.

— Ну давай, договаривай — Кузнецов набычился — Не для меня??