Мария (СИ) - Ярне Борис - Страница 1

Бесполезно тратить всю свою

жизнь на один единственный путь,

особенно, если этот путь не имеет сердца.

Карлос Кастанеда

Несмотря на кромешную тьму, в которой оказался Виктор, он не испытывал ни страха, ни отчаяния. Лишь легкоё удивление поразило его сознание. Тишина оглушала. Задаваться вопросом о том, где он очутился, показалось ему бессмысленным хотя бы по той простой причине, что к какому либо логическому заключению он прийти не смог бы, в чём он был абсолютно уверен. Единственное, что могло пролить свет на обстоятельства во всех смыслах этого выражения, это немедленные действия. Виктор поднял голову вверх и встретился с той же тьмой. Ни луны, ни звезд. В том, что он находится на открытом пространстве, а не в помещении, он был уверен. Он это чувствовал. Кроме того, он без колебания мог бы сказать, что стоит посреди дороги. Почему? На этот вопрос он не ответил бы. Ощупав себя с головы до ног, Виктор убедился в том, что одет он в тот же самый костюм, что был на нем… лишь мгновение назад. Действительно! Прошло какое-то мгновение, и он оказался здесь. Мгновение с того момента, как он сидел в номере отеля. Это было только что! Отель, номер, за окном ночной Санкт-Петербург. А теперь он здесь. Где? Предстояло выяснить. Ещё мгновение и Виктор двинулся по дороге вперед. Вперёд! В том, что он шёл вперёд, он был уверен. Почему? Да просто потому, что он был уверен. Уверенность и решительность, вот что, по его мнению, он приобрел, или раскрыл в себе, за последние несколько дней.

Он шёл вперёд. Вокруг ничего не менялось. Всё та же тьма. Он шёл. Все та же тишина, нарушаемая лишь стуком его шагов. Он шёл. Время потерялось где-то в этой темноте, заглушённое этой тишиной. Он шёл. Он шёл и не чувствовал усталости. Лишь уверенность, именно уверенность, а не надежда на то, что он куда-то должен прийти, поселилась в его мыслях. И он не прогадал.

Через какое-то время он различил вдалеке светящуюся точку. Виктор шёл. По мере приближения точка превратилась в прямоугольник. Из-за кромешной темноты источник света определить было невозможно, но было ясно, что бьёт он откуда-то изнутри. Ближе стали различимы очертания небольшого здания. Свет горел внутри и пробивался наружу через большие стеклянные двери. Около здания располагалась бензоколонка, возле которой стоял автомобиль.

Не останавливаясь, Виктор вошёл внутрь здания и очутился в пустом помещении, потолок, пол, и стены которого были выкрашены в белый цвет. Напротив входа было нечто, очень напоминающее барную стойку. Только Виктор решил к ней подойти, как вдруг, словно из-под земли, из-за неё выскочил кто-то и замер, глядя куда-то вниз. Этот кто-то был одет в чёрный пиджак, очень напоминающий фрак; белоснежная манишка и, в придачу, несколько неуклюжая фигура делали его похожим на пингвина. Пару секунд незнакомец молчал, после чего, не меняя своего положения и не глядя на Виктора, как-то растянуто произнёс:

— Привет, Вить! Ты в шахматы играешь?

— Что? — Виктор не смог скрыть удивления.

— Я тут изучаю игру Геллера против Фишера… Сицилийская защита, так… Ладно. Итак? — незнакомец обратился к Виктору.

— Я кандидат в мастера спорта по шахматам, — пробормотал Виктор, — а откуда вы знаете мое имя?

— Элементарно! Кстати, давай на ты?

— Хорошо, так как?

— Ну, ты же не Костя?

— Нет.

— Не Дима.

— Нет. — Виктор улыбнулся.

— Ну, вот я и говорю, элементарно. Я Пингвин.

— Не понял?

— Зови меня Пингвином. Это моё прозвище. Ты перекусить не хочешь?

— Нет, спасибо, я недавно ужинал.

— Кандидат, говоришь? Замечательно. Ну, тогда, потом поболтаем. Сейчас тебя ждет один молодой человек. Вон он сидит за столиком. Иди.

Виктор развернулся и только сейчас обнаружил, что все помещение было заставлено столиками, как в настоящем баре.

— Почему «как»? — прочитав мысли Виктора, спросил Пингвин, — это и есть бар. Хотя, мне по душе больше придорожное кафе.

— А, кстати, можно вопрос?

— Конечно.

— Раз это кафе придорожное, то стоит оно на дороге.

— Логично.

— А куда ведет эта дорога?

— А откуда ты пришел?

— Оттуда. — Виктор указал рукой.

— Ну, что ж, значит, ведёт эта дорога туда. — Пингвин указал рукой в противоположную сторону.

Виктор внимательно посмотрел на Пингвина.

— Спасибо, — проговорил он, развернулся и направился к ожидавшему его, как сказал Пингвин, молодому человеку.

Тот сидел к нему спиной, лицом к окну. Виктор обошёл столик и встал с противоположной стороны.

— Вы позволите? — спросил он незнакомца.

— Я вас ждал. Присаживайтесь. Меня Генрихом зовут.

— Виктор. — Виктор сел за столик.

С минуту молодые люди молча смотрели друг на друга.

— Что ж, — нарушил молчание Генрих, — значит на этой дороге.

— Прошу прощения?

— Я после расскажу. Мы с тобой не одни. Думаю, ты это понимаешь.

— Я не очень понимаю, о чём речь.

Генрих вздохнул и спросил:

— Ты её любил?

Вопрос всколыхнул сознание Виктора. Он мгновенно всё понял.

— О вечности сложно говорить в прошедшем времени, — заметил он.

— Согласен. — Генрих улыбнулся. — Тем не менее, став её заложником, невольно осознаешь прошлое, не понимая, что ждет впереди.

— А впереди что-то ждет?

— Непременно. Я в этом убедился.

— Как это может быть?

— Сам узнаешь. У каждого свой тоннель, коридор, называй, как хочешь, и попадаешь ты в него разными путями, и далеко не всегда тем путём, каким попал сюда ты.

— Откуда ты знаешь, как я сюда попал? — Виктор подумал о том, как быстро он сошёлся с Генрихом.

— После расскажу. Я много, где побывал. Уже. У меня автомобиль. Ты готов?

— Пожалуй, готов, — не задумываясь и не спрашивая к чему, ответил Виктор.

— Вы готовы, молодые люди? — послышалось из-за стойки.

— Да, Пингвин, — ответил Генрих и поднялся со своего места.

— Тогда, вперед. А с тобой, Виктор, мы позже сыграем в шахматы.

— Договорились. — Виктор встал и направился за Генрихом.

Подойдя к автомобилю, Генрих остановился и спросил Виктора:

— А ты когда-нибудь всерьёз задавался вопросом о том, есть ли жизнь после смерти?

— Странно слышать это, находясь здесь, — проговорил Виктор. — Этим вопросом задаётся каждый, как мне кажется. Есть ли жизнь после жизни?.. А есть ли смерть после смерти?

Генрих улыбнулся.

— Садись, поехали! — скомандовал он. — Есть ли смерть после смерти?..

Солнце уже готово было скрыться за водной гладью, и закат заливал кровью морской горизонт, придавая пейзажу зловещую красоту. Закат разбрызгивал багрянец, стремясь охватить ужасом всё обозримое пространство. Волны, испестрённые алыми бликами, накатывались на берег, чёрной скалой встречающий стихию. Волны ласкали холодный гранит, стараясь на мгновение задержаться на суши, красной пеной окутывая безжизненную твердь.

Тихой поступью шла она вдоль берега, наслаждаясь очарованием ужаса, невольно писанного самой природой. Легким шёпотом приветствовала она кончину дня. Мягким шорохом отозвались алые розы в её руках. Кроткой нежностью окутался берег, мешая черные краски скал с багровым отблеском волн. Неслышно ступала она дальше, в пустоту, во тьму.

Нечаянно из букета выпала роза и неслышно пала на холодный чёрный гранит, добавив алого цвета к картине уходящего дня.

Кончина дня… Как не привычно это явление, оно всегда кажется неожиданным, неуместным, преждевременным. Конец дня, как и конец жизни неизбежен, печален и… восхитителен. Что происходит после? Возможно, она это знает. Знает, но никогда не скажет. Откуда она пришла? Когда? Вместе с зарождением жизни? Да, она наблюдала за рождением, за жизнью, чтобы в какой-то момент пресечь её. Что ей движет? Для чего она? Для кого она? За что она?

И как страшна её загадочная, незримая красота, коей охватывает она мир, её ужас прекрасен своей таинственностью, а деяния жестокостью, горем и… освобождением…