Мария (СИ) - Ярне Борис - Страница 33

— Что ты такое говоришь, мам, что они там хотят высверлить?

— Душу.

Отец с сыном переглянулись.

— Мама, — настороженно проговорил Виктор, — ты это так шутишь?

Виктор обратил на побледневшее лицо матери.

— Мама? — повторил он.

Отец коснулся её плеча.

— Эти глаза способны на всё, они могут отобрать тебя у нас.

— Как правило, так и происходит, особенно после свадьбы, — весело заявил Виктор. Ну, о свадьбе это я так…

— Она может отобрать тебя у нас и не вернуть. Мы тебе больше никогда не увидим. Сынок, мне страшно почему-то стало.

— Мать, ну что ты в самом деле? — вступился отец. — Ладно, Вить, иди к себе, всё хорошо будет, не знаю, что это на неё нашло.

Артур Карлович навестил Марию сразу же после того, как та заселилась в отель «Four Seasons Hotel Lion Palace». Он расположился в кресле, разливая шампанское по бокалам.

— С дороги? — предложил он.

Мария подхватила бокал и, отворив окно, вышла на террасу. Её взору представился великолепный вид на Исаакиевский собор и Адмиралтейство.

— Какая красота! — воскликнула она, пригубив шампанское. — Вы не находите, Артур Карлович?

— Я полностью доверюсь вам.

— Старый вы сухарь. — Мария не сходила с террасы.

— Я мешаю вам впитывать город?

— Нет, что вы, мне ничто не может помешать. Вы напряжены, Артур Карлович?

— У меня к вам всего один вопрос. Пусть, два. Наш план в далеких странах начал реализовываться. Вы ожидаете ответной реакции?

— Вполне возможно, но её не будет, поскольку время крайне ограничено, и этого никто ожидать не будет, во-вторых, возможен резонанс в мировой общественности, крайне нежелательный, а в силу масштабности, скрыть его будет нельзя. Мгновенно подключатся множество наших друзей, а ни нам, ни им этого нежелательно. В первую очередь, им. Возможно, они перейдут к другому сценарию, но это уже будет совсем иная история.

— С нашим участием?

— Я подумаю. Пока мы только наблюдаем. И, надеюсь, этим и ограничимся. Так, что на тех берегах все гладко.

— А здесь?

— Ах, если бы не этот вид. По-хорошему, я могу завершить здесь все за полдня. — Мария вернулась в номер.

— В чем же дело?

— Вы забыли об игре. Обладатель главного приза, Грибов, должен осуществить шаг, о котором нам ничего неизвестно.

— Вы же его проинструктировали.

— Верно, но я не давала ему пошаговых инструкций. Климову я намерена поручить дополнительное задание.

— Зачем, Машенька?

— Что-то не доброе твориться в этом банке.

— Плюс у меня еще две не разыгранные карты. Нужно их подключить сразу, как я почувствую, что здесь происходит. Вы сами вникали в те данные по банкам, что мне предоставили?

— Простите, во времени был крайне ужат.

— Ничего, я вам расскажу позже. А сейчас идите, отдыхайте. Лимузин в целости?

— Обижаете, Машенька. А вот поспать бы после дороге. А где сейчас Климов?

— Поселился в какой-то гостинице, я не знаю, где. Выйдет на связь, как устроится.

— А Грибов?

— А вот Грибова придется найти. Но, при тех инструкциях, что я ему дала, это не составит труда.

— У вас осталось две карты, только две?

— Да, Артур Карлович.

— Надеюсь, этот эксперимент вы завершите оперативно. Без гостей.

— Насчет гостей, я бы не стала рассуждать столь оптимистично. И ФСБ и «Интерпол», и прочие, знают свое дело.

— Ещё вопрос, Машенька…

— Да, он будет здесь со дня на день.

— Вы допускаете ошибку.

— Я понимаю, но что-то рвется сквозь тьму. Отдыхайте, Артур Карлович.

Когда Артур Карлович ушел, Мария снова вышла на балкон. Что есть силы, она вдохнула воздух полной грудью, заставив задрожать картинку города, перемешав все его цвета, звуки и запахи, она вобрала в себя город, после чего закрыла глаза, задержала дыхание, и медленно выпустила город на свободу.

— Интересные карты у меня остались, — садясь за стол и выкладывая оставшиеся две, бубновую шестерку и бубновую даму, проговорила Мария. — Он кинула взгляд на шкатулку, где оставалась невскрытая меченая карта. — Что ж, вас двоих мы подсадим для интереса. Проверим на прочность каждого из действующих игроков. Играем!

Через некоторое время после смерти графа Штольберга по герцогству поползли новые слухи о проклятье, наложенном на земли, и о графе, как одной из очередных жертв проклятия, следующей за старым бароном Траубе. Паника росла. Разбои на дорогах участились. Говорили, что не только с востока, но и уже и с юга грозит опасность. Нескольких из разбойников, напавших на карету знати, удалось обезвредить, и они признались, что там, на юге, в трех днях пути, собралось несметное войско, равное войску графа Гумбольдта, как многие предположили, но у них нет предводителя, и они пустились на большую дорогу, во все концы света. На вопрос, что произошло со знатью, те уклончиво ответили, что мол, кто помер, кто покинул землю, кого нечистый прибрал. Вспомнив об этом, разбойники были так напуганы, что с полной уверенностью говорили о том, что на всю округу, включая и их земли, Дьявол наслал проклятье, что вот, мол, они и выживают, как могут.

— У них нет лидера, ты слышал? — спрашивала Агнесса Генриха, когда он провожал её в её владение.

— Дьявол наслал на нас проклятье, — не слыша Агнессу, бормотал Генрих.

— В тех землях царит хаос! — продолжала Агнесса. — Их множество, они жаждут крови и золота, но они неуправляемы.

— Что ты хочешь этим сказать? — наконец опомнился Генрих.

— Это право первого. Кто первый придет к ним и возьмет в свои руки, тот обретет сильное войско, способное защитить, как их самих, так и иную, угодную землю.

Генрих замолчал.

— Признаться, я поначалу также подумал, но взглянув на обреченное лицо герцога, не стал об этом упоминать.

— Ты заметил, как герцог плох?

— Нет.

— У него было то же выражение лица, что и у моего дядюшки. Герцог теряет волю. Скоро на него уже нельзя будет положиться.

— Тише, Агнесса, что ты такое говоришь? Нас могут услышать?

— Ты боишься, любимый?

— Только за тебя, солнце мое. Но мы не должны жить в постоянном страхе. Любовь и страх? Это невозможно стерпеть. Ты не хочешь, чтобы я говорил герцогу…

— Не торопись, милый, сейчас герцог тебя не услышит.

— Но, остальные?

— Они напуганы, и не хотят брать на себя ответственность. К тому же, им нужно набирать каждому людей, для войска.

— Так в чём же дело, Агнесса? Я уже понимаю, каким опытом, пусть несколько призрачным, основанным на рассказах твоего отца, ты обладаешь…

— Им нужен лидер, тот, кто первым возьмется сформировать войско и будет готов дать отпор Гумбольдту, — твердо сказала Агнесса.

— Боже, любимая, я тебя не узнаю. Что за голос? — испуганно произнес Генрих.

— Прости, милый, я почувствовала себя во главе войска. Забавно бы смотрелось. Да, и теперь мы вдвоем сможем выдвинуть наших людей. Я же полноправная владелица земли Штольберга.

— Я об этом уже думал. Но нас, все равно, мало.

— У тебя очень хороший замок, — как бы между прочем, заметила Агнесса.

— Да, я это знаю, — задумавшись, произнес Генрих. — Но мы так и не знаем ничего о намерениях Гумбольдта. Если он…

— Сможем ли мы его защитить? — с жаром воскликнула Агнесса. — Я о твоем замке.

— Боже, Агнесса, какие у тебя глаза! Господь свидетель, я никого не буду любить так, как тебя. Любовь моя! Я отвлекся, но я… просто, не мог сдержать сей порыв.

Агнесса улыбнулась.

— Милый мой, любимый, бог даст, мы всегда будем вместе. — Агнесса положила голову на плечо Генриха.

Солнце еще только собиралось садиться за горизонт, как навстречу карете, в которой ехали Агнесса и Генрихом, бежала крестьянка, та самая девочка, что как-то заставила Генриха полночи простоять под дождем в ожидании Агнессы.

— Госпожа! Госпожа! — радостно кричала девочка. — Радость-то какая!

Кучер остановил карету. Агнесса выглянула из окна.