Некромант из криокамеры 4 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 44

каким-то образом подвергается воздействию, мы будем называть

чувственностью;

рассудок же есть способность самостоятельно производить представления, т. е.

спонтанность

познания. Наша природа такова, что

созерцания

могут быть только чувственными, т. е. содержат в себе лишь способ, каким

предметы воздействуют на нас. Способность же

мыслить

предмет чувственного созерцания есть

рассудок.

Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без

чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один

нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, созерцания без

понятий слепы. Поэтому в одинаковой мере необходимо свои понятия

делать чувственными (т. е. присоединять к ним в созерцании предмет), а

свои созерцания постигать рассудком (verständlich zu machen) (т. е.

подводить их под понятия). Эти две способности не могут выполнять

функции друг друга. Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего

не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание.

Однако это не дает нам права смешивать долю участия каждого из них; есть все основания тщательно обособлять и отличать одну от другой.

Поэтому мы отличаем эстетику, т. е. науку о правилах чувственности

вообще, от логики, т. е. науки о правилах рассудка вообще.

Логику в свою очередь можно рассматривать двояко: как логику или общего, или частного применения рассудка. Первая содержит безусловно необходимые

правила мышления, без которых невозможно никакое применение рассудка, и

потому исследует его, не обращая внимания на различия между предметами, которыми рассудок может заниматься. Логика частного применения рассудка

содержит правила правильного мышления о предметах определенного рода.

Первую можно назвать начальной логикой, а вторую – органоном той или

другой науки. Последняя предпосылается большей частью в школах как

пропедевтика наук, несмотря на то что в развитии человеческого разума она

составляет позднейшее приобретение его в то время, когда наука уже

разработана и нуждается только в окончательной отделке и завершении. В

самом деле, нужно уже довольно хорошо знать предметы, чтобы установить

правила создания науки о них.

Общая логика может быть или чистой, или прикладной. В первой мы

отвлекаемся от всех эмпирических условий, при которых действует наш

рассудок, например: от влияния чувств, от игры воображения, законов

памяти, силы привычки, склонностей и т. п., – стало быть, и от источников

предрассудков и даже вообще от всего, что может быть причиной тех или

иных знаний или может незаметно внушить нам их; все это касается

рассудка только при определенных обстоятельствах его применения, и, чтобы знать их, необходим опыт.

Общая,

но

чистая

логика имеет дело исключительно с априорными принципами и

представляет собой

канон рассудка

[37]

и разума, однако только в отношении того, что формально в их

применении, тогда как содержание может быть каким угодно

(эмпирическим или трансцендентальным).

Общая логика

называется

прикладной

тогда, когда она рассматривает правила применения рассудка при

субъективных эмпирических условиях, указываемых нам психологией.

Следовательно, она заключает в себе эмпирические принципы, хотя она и

есть общая логика в том смысле, что исследует применение рассудка без

различия предметов. Она есть только средство очищения обыденного

рассудка, но не канон рассудка вообще и не органон частных наук. Итак, та часть общей логики, которая составляет учение о чистом разуме, должна быть совершенно обособлена от прикладной логики (хотя все еще

общей). Только первая часть есть настоящая наука, правда краткая и сухая, как этого и требует систематическое изложение учения о началах рассудка.

В этой науке, следовательно, необходимо всегда иметь в виду два правила.

1. Как общая логика, она отвлекается от всякого содержания рассудочного

познания и от различий между его предметами, имея дело только с чистой

формой мышления.

2. Как чистая логика, она не имеет никаких эмпирических принципов, стало

быть, ничего не заимствует из психологии (как некоторые хотят этого), которая

поэтому не имеет никакого влияния на канон рассудка. Она есть доказательная

наука, и все для нее должно быть достоверным совершенно а priori.

Наука, которую я называю прикладной логикой (расходясь с обычным

значением этого слова, по которому она должна содержать определенные

упражнения согласно правилам чистой логики), представляет рассудок и

правила его необходимого применения in concreto, т. е. при случайных

условиях субъекта, которые могут препятствовать или содействовать

применению рассудка и даются только эмпирически. В ней идет речь о

внимании, о последствиях его и встречаемых им препятствиях, о

происхождении заблуждений, о состоянии колебания, сомнения, уверенности и

т. п. Общая и чистая логика относится к ней, как чистая мораль, содержащая

только необходимые нравственные законы свободной воли вообще, к учению о

добродетели в собственном смысле, которое рассматривает эти законы при

наличии препятствий, чинимых чувствами, наклонностями и страстями, которым люди более или менее подчинены, и никогда не может быть

настоящей и доказательной наукой, так как подобно прикладной логике

нуждается в эмпирических и психологических принципах.

II. О трансцендентальной логике

Общая логика отвлекается, как мы показали, от всякого содержания познания, т. е. от всякого отношения его к объекту, и рассматривает только логическую

форму в отношении знаний друг к другу, т. е. форму мышления вообще. Но так

как существуют и чистые, и эмпирические созерцания (как это доказывает

трансцендентальная эстетика), то можно ожидать, что и мыслить предметы

можно различно – чисто или эмпирически. В таком случае должна

существовать логика, абстрагирующаяся не от всякого содержания познания; в самом деле, та логика, которая содержала бы только правила о том, как чисто

мыслить предмет, должна была бы исключать все знания с эмпирическим

содержанием; она должна была бы также исследовать происхождение наших

знаний о предметах, если только оно не может быть приписано предметам.

Общая же логика вообще не занимается этим происхождением познания, она

рассматривает все представления – все равно, даны ли они первоначально а

priori в нас самих или только эмпирически, – согласно только тем законам, по

которым рассудок пользуется ими в их отношении друг к другу в процессе

мышления; поэтому в ней идет речь только о форме рассудка, которая может

быть сообщена представлениям, каково бы ни было их происхождение.

Здесь я сделаю замечание, влияние которого простирается на все дальнейшие

рассуждения и которое необходимо иметь в виду, а именно

трансцендентальным (т. е. касающимся возможности или применения

априорного познания) следует называть не всякое априорное знание, а только

то, благодаря которому мы узнаем, что те или иные представления (созерцания

или· понятия) применяются и могут существовать исключительно а priori, а

также как это возможно. Поэтому ни пространство, ни какое бы то ни было

априорное геометрическое определение его не есть трансцендентальное

представление; трансцендентальным может называться только знание о том, что эти представления вообще не имеют эмпирического происхождения, и о

том, каким образом они тем не менее могут а priori относиться к предметам

опыта. Применение пространства к предметам вообще также было бы

трансцендентальным; но так как оно ограничивается исключительно

предметами чувств, то оно называется эмпирическим. Таким образом, различие