Нарисуй мне дождь (СИ) - Гавура Виктор - Страница 5

— А ну, подымайсь, зараз же! — иерихонской трубой ревет из-за стойки буфетчица, — Поднимайся, ты, гыдэнь! От, собака чертова, зачем ты немого ударил?! Дедушка тебя за него и проучил. И ты, Тюля, сучье твое вымя, поднимайся, кому говорю?! Чего ты, падла, воешь, как проклятая? Не надо было трогать нашего дедушку. Кому он мешает? Ходит себе, торгует свистом для таких дурней, як вы. Матери вашей черт! А ну пошли нах..! А то зараз погоню вас падлюк подсрачниками аж до Днепра, там и втоплю обох, як цуцыкив!

— Так ты, Софа, собачек мочишь?

С невинным удивлением спрашивает у разбушевавшейся буфетчицы материализовавшаяся из сизого дыма необыкновенно стройная девчонка. У нее коротко подстриженные ярко-белые волосы, да и вся она яркая, как всполох света во тьме. У нее безупречно округлая полная грудь и сигарета картинно зажата меж двумя пальцами.

‒ Теперь понятно, откуда фарш для чебуреков…

— А ты, Лидка, не встревай, вали к своим прошмандовкам! Они тебе когда-нибудь всыпят, дождешься, — обижается буфетчица.

— Да брось ты, Софа, не кипешуй, — миролюбиво успокаивает ее девчонка. — Из-за твоих чебуреков я к тебе и прихожу. Налей еще шесть пива, после рассчитаемся. Ты же знаешь, за мной не заржавеет.

Она невысокого роста, но очень ладная, от того так эффектно выглядит. И держится она с необыкновенным изяществом, слегка развернув к буфетчице плечи и грудь. В этом легком и таком естественном движении на удивление красиво участвует шея, подчеркивая стройность ее силуэта. А какие хрупкие у нее плечи! Как трогательно просвечиваются на них сквозь серый шелк блузки тонкие бретельки лифчика.

— Вы сами выпьете все шесть? — интересуюсь я.

Отчего создается впечатление какой-то особенной ее стройности? Может, из-за гордой посадки головы или гибкого стана? Талия у нее такая тонкая, что я мог бы обхватить ее ладонями. А как она держит плечи!

— Это такая нагрузка для сердца. Позвольте вас угостить вином или шампанским, если оно здесь есть конечно.

— За ради бога! — тут же откликнулась на мое предложение Софа, — Для вас всегда найдем, будьте уверены! Соглашайся, Лидка, раз такой кавалер предлагает, вжэ насколько я малопьюща и то б не отказалась… Сколько ж вам принести, одну чы две бутылки? — зашустрила буфетчица, увидев во мне денежного клиента.

Девчонка повернулась ко мне, у нее живое открытое лицо, и неожиданно улыбнулась. Ее улыбка все и решила. До чего хорошая у нее улыбка, по-детски широкая, до ушей, она тронула меня своим добродушием. А еще глаза! Огромные, постоянно меняющиеся, светло-зеленые, полные живого блеска глаза. Я чувствовал, как тянет меня их глубина и, поплыл…

— Прекращай гусарить, парнишка! Чтобы меня напоить шампанским не хватит всех твоих песет. Ты со мной разоришься и станешь банкротом. Иди-ка лучше купи себе мороженого, когда будешь его жевать, не забывай, кто тебя спас от разорения, — отшучивается она.

Черные брови у нее с неправильным изгибом, будто нарисованы кистью пьяного художника. Если бы не легкая неправильность черт и не большой рот, ее можно было бы назвать ослепительно красивой. А какой удивительно нежный тембр ее слегка хрипловатого голоса. Голос всегда выдает фальшь и внутреннюю суть человека.

— Ты непревзойденное чудо природы! — сбиваюсь на ты я, ‒ И разориться с тобой для меня подарок судьбы. Да, что там разориться, я на все готов, лишь бы тебя не потерять. Тебя зовут Лидия? А я — Андрей. Рад познакомиться. Давай дружить. Я тебя только увидел, сразу влюбился. У тебя такие глаза, я в них тону. Ты такая красивая и среди этих биндюг, они все на тебя смотрят, глазами… Пойдем отсюда, а? Уходим в нейтральные воды на прогулку по ночному городу. Пойдем быстрее, а то полюблю тебя еще сильней, сердце этого точно не выдержит и разорвется на сто половинок! — на одном дыхании выпалил я.

— Разорвется?.. Где негодно, там и рвется! Влюбчивый ты какой, — ушатом холодной воды остужает она меня.

— Я не такой! Прости. Я ждал тебя, как весну, везде искал и вот нашел. Здесь… Веришь? Нет? Проверь меня! — попросил я, вдруг услышав собственные слова, сказанные с горячностью, которая удивила меня самого.

— Прекрати, мне пора… — теряется и краснеет она, ловко подхватила все шесть бокалов и исчезла в табачном дыме.

Неужели, так и уйдет? Если я ее не догоню, чего-то в моей жизни не случится. Вдруг чья-то рука крепко стиснула мне плечо. Не торопясь, оборачиваюсь. Передо мной стоит парень, примерно, моего возраста, немного выше ростом и пошире в плечах. У него расплывчатые бабьи черты лица, вылинявшие волосы, бесцветные брови. От остальной пьяни он отличается какой-то неуловимой инакостью. Чем же? Несомненно, это глаза. Они у него водянистые, и взгляд какой-то странный, снулый.

— Ты к Ли завязывай клинья подбивать, и вообще, дерни отсюда, срочно, — сквозь зубы цедит он, поглядывая на меня из-под наполовину прикрытых век.

Его пренебрежительный тон мне не нравится больше, чем содержание его предложения. Такого, если не поставишь на место, сядет на голову.

— Ты, мне это рекомендуешь? — с расстановкой спросил я и глянул с легкой насмешкой, открыто, в упор. А в его глаза не просто смотреть. Они по края налиты холодной пустотой.

— Р-р-рекомендую! — рявкнул мне в лицо он. Его и без того прозрачные, рыбьи глаза стали почти белыми с черными дырами зрачков.

— Понятно. Ты видно здесь самый главный блатной? — вежливо поинтересовался я.

— Есть немного, — облизав губы, польщено согласился он.

— Вижу, какой ты блатной, спички сирныками называешь… — раздельно произнес я, упирая на каждое слово, чтобы позабористей его продрать.

Жлобы лопаются от злости, когда напоминают об их деревенском происхождении. Его белые глаза вылезли из орбит, он рванулся ко мне, но резкий окрик буфетчицы, как по волшебству, остановил его.

— А ну кончай этот базар!! Только попробуй еще раз тут что-то отмочить! Я тебе, гад проклятый, потрох вырву. От паскудна истота, а ну гэть звидсы!

С какой же лютой ненавистью он пожирал меня глазами, а его лицо!.. С ним творилось что-то неимоверное: его лицо кривилось и судорожно подергивалось нервным тиком, словно под кожей ползали черви.

— Н-у-у, погодь… — конвульсивно вздохнув, угрожающе протянул он и скрылся в толпе выпивающих.

— Шли бы вы своей дорогой, молодой человек, а то будет у вас куча неприятностей, — участливо советует мне буфетчица.

— Благодарю вас, Софа. Все в порядке, — ее тельняшка напомнила о доме. — Мне у вас нравится, здесь такие люди собираются… Отныне, я ваш постоянный клиент. Лучше налейте мне пива. Я слышал, сегодня привезли неразбавленное…

— Суду все ясно… — покачала головой она. — У меня уже морока в голове от этих дел! — с сердцем сказала Софа, двинув ко мне бокал, и занялась следующим посетителем.

Я взял бокал и стал пить, не отходя от стойки. Пиво действительно оказалось не разведенным. С каждым глотком я ощущал необычность этого напитка. Странно, но это было так. В чем же дело? Я и раньше пил пиво из дубовых бочек, но это пиво, судя по всему, было сварено совсем по другому, особому рецепту. Да и все здесь было иным, необычным. У стойки рядом со мной снова появилась эта девчонка. Не глядя на меня, она попросила у Софы спички и та, кинув на меня многозначительный взгляд, молча, их ей вручила.

— Так тебя здесь кличут Ли? — улыбнулся я. — Красиво звучит. Ты случайно не из Китая? Мы с тобой не встречались раньше на берегах Янцзы? Там, где сопки покрыл туман…

Девчонка опять покраснела. Стоит, опустив глаза. Щеки пышут жаром. Странно она на меня реагирует. Она здесь явно не впервые и к подобному трепу должна иметь иммунитет. Она что-то собралась ответить, уже вскинула на меня сверкнувшие глаза, но тут рядом со мной опять возник Белоглазый. На нем мешком висит расстегнутое пальто, руки в карманах. Небрежно толкнул меня плечом.

— Ну, что?! Выйдем, разберемся, кто тут блатной, а кто х… с бугра? — довольно вежливо предлагает он, не обращая внимания на Ли. Судорога, передергивающая его лицо, участилась.