Тень Основателя - Глушановский Алексей Алексеевич - Страница 37

Так что в конце концов я просто вышел на палубу и, с трудом удерживаясь за леер, простоял там около десяти минут. Отмылся великолепно, заодно и одежда постиралась…

Правда, потом, после этого подвига, мне пришлось вновь еще на сутки улечься на койку. Но оно того стоило.

Впрочем, были у этого шторма и достоинства. По словам капитана, ветер был исключительно удачный, и разыгравшийся шторм нес нас почти точно к главному порту княжества Рейс. Лишь бы донес он нас в целом состоянии, а не в виде отдельных досочек и косточек!

Шторм длился почти десятидневье. Признаться честно, за это время я успел неоднократно смириться с мыслью о смерти в морской пучине и проклясть себя за глупейшую идею путешествия морем вместо тихого и безопасного пути по суше. Право, ну что какой-то там «князь», разбойники и инквизиция по сравнению с обезумевшей стихией? Также вознес молитвы всем богам по очереди и вразбивку — ну и что, что я в них не верю… а вдруг помогут? Увы. Боги молчали. Разве что во время искренней, хотя и несколько нецензурной молитвы, обращенной к Темной Леди, мне послышался тихий, но донельзя ехидный смешок. Но это, наверное, показалось…

А может, и нет. По крайней мере, к моменту окончания шторма наш когг продолжал возвышаться над морем, пребывая в относительно целом состоянии, да и потерь среди матросов не было. Гессар, правда, пытался приписать подобное чудо качеству своего корабля и собственным навыкам кораблевождения, но я ему не очень-то поверил. Чудо и есть чудо! Так и в богов, особенно после всего, что со мной произошло, поверить можно!

Так или иначе, а спустя десять дней неистового бешенства шторм начал утихать. Ветер, пусть и сильный, уже не грозил оборвать подвязанные к реям штормовые паруса или вовсе обломить жалобно скрипевшую мачту. Волны, хотя все еще высокие, уже не перехлестывали через палубу, грозя смыть любого непривязавшегося человека в море. Грозные, нависшие, казалось, над самой водой тучи чуть приподнялись, и в просветы между ними все чаще и чаще проглядывало солнце. Да и в речах Гессара, совмещавшего должности владельца и капитана судна, грязная ругань стала занимать всего лишь две третьих, а не четыре пятых всех произнесенных слов.

Правда, определить наше точное местоположение до сих пор не представлялось никакой возможности, если, конечно, не считать за определение небрежно брошенное Гессаром: «Где-то в Солнечном море, ближе к Рейсу, чем к Атари… наверное…»

Крик впередсмотрящего: «Человек за бортом!» — раздался около полудня. А дальше начался хаос. Ну, то есть это я предполагаю, что около полудня. Тучи, хоть и поредевшие, по-прежнему надежно скрывали солнце, так что о точном времени оставалось только догадываться. Да и не важна была хронометрия. Важным являлось то, что боевая галера береговой стражи герцогства Мелари, отправленная, невзирая на бушующий шторм, с какой-то боевой задачей в этот район, оказалась отнюдь не так надежна, как наш когг, и не перенесла разгула стихий. К моему великому сожалению, произошло это относительно недавно, и многочисленные члены ее команды продолжали болтаться на поверхности моря в относительно живом состоянии.

И это, собственно, не являлось бы проблемой, но вот морской обычай, однозначно требующий оказания помощи этим бедолагам, проблемой являлся. Спуск шлюпок при такой погоде то еще «удовольствие». Впрочем, это была проблема боцмана и матросов. А вот лечение выловленных недоутопленников оказалось уже моей задачей. И не могу сказать, что это меня радовало. Ну что нам было не пройти чуть правее или левее? Или здесь же, но на часик-два позднее?

Н-да… Вы никогда не пробовали срочно лечить порядка тридцати человек (если точнее — тридцать два, вместе с капитаном и старшим помощником) от переохлаждения, ушибов, переломов, рассечений, сотрясения мозга средней тяжести в довольно-таки тесной кают-компании когга при сильной качке? Ах да, и при острой нехватке всех и всяческих лекарств вдобавок. Если не пробовали, то и начинать не советую. Удовольствие намного ниже среднего. Добить было бы гораздо проще, честное слово!

Ну это я так, ворчу… На самом деле сделать я мог не так уж много. Вправил вывихи, наложил шины на пару простых переломов да велел дать бедолагам по чарке подогретого вина со специями в качестве лекарства от переохлаждения. Больше всего возни было с капитаном. Оскольчатый перелом нижней части бедренной кости и раздробленная коленная чашечка это не шутки. Чудо еще, что бедренная артерия не пострадала… Но и без того потрудиться пришлось изрядно. Правда, и результат был хорош. Хромать он теперь, конечно, будет до конца жизни, но и жизнь и ногу мне ему удалось спасти. Благо у меня еще оставалось немного настойки макового молока, иначе болевой шок довершил бы то, что не удалось сделать морю и упавшей мачте.

«Они не те, за кого себя выдают», — тихий шепот на самом краю сознания возник к вечеру семнадцатого дня плавания. А я-то надеялся, что этот далеко не самый приятный, хотя, надо признать, довольно полезный постоялец моего мозга — или, может быть, души? — окончательно исчез после учиненного разгрома в порту Лаоры.

Но увы… не всем желаниям суждено сбыться… Моим, похоже, в этом плане особенно не повезло.

«Во-первых, здравствуй!» — Настроение у меня было поганое.

«Увы, мне нечем здравствовать». — Похоже, у этого Голоса, кем бы или чем бы он ни был, настроение было ничуть не лучше.

«Во-вторых, — не обращая внимания на его слова, продолжил я, — было бы весьма неплохо познакомиться. Если, конечно, ты не являешься моей шизофренией или персональной галлюцинацией».

«Я уже называл тебе свое имя и прозвания. Если ты не смог запомнить, это не мои проблемы. Попробуй сварить себе какое-нибудь зелье от склероза — ты ведь в этом вроде как разбираешься? — шепот был очень тихим, доносясь как будто из невероятной дали, но яду в нем хватало, чтобы отравить все Восточное море, да еще и на изрядный кусок Буйного океана осталось бы. — Но я не об этом. Предупреждаю тебя, люди, которых вы взяли на борт и исцелением которых ты занимался — не те, кем они назвались. Тебе стоит внимательнее следить, кто у тебя за спиной, особенно сейчас, когда они начали невозбранно перемещаться по судну».

«Тоже мне новость… — я презрительно ухмыльнулся, — я всегда слежу за спиной. И то, что эти типы имеют такое же отношение к береговой страже, как я — к балеринам княгини Ветарис, очевидно любому, кто имеет глаза на лице и хотя бы зачатки мозгов в черепе».

«Следить за спиной — дело хорошее. Вот только ее еще надо уметь защищать. А вот с этим у тебя ближайшую неделю будут проблемы. Смертная сила опасна. И ты слишком активно ее использовал. Если не хочешь переродиться, нужен перерыв. Как минимум неделя. Лучше месяц или два. Учитывай это… наследничек!»

— Вы же понимаете, что скрыться не удастся. Инквизиция всегда карает тех, кто осмеливается идти против ее воли. И щедро награждает своих помощников. — Лежащий на узкой койке изможденный человек слегка привстал, скрывая на груди небольшой медальон черной бронзы с изображенными на нем тремя языками пламени. — Итак, что вы решили?

Побледневший и как-то осунувшийся Гессар вытер выступивший на лбу холодный пот.

— Как вы можете… Он ведь спас вам жизнь… — тихо пробормотал купец.

— Моя жизнь и жизни моих солдат — ничто пред ликом Пресветлого, — холодно отрезал его собеседник, в очередной раз поморщившись от боли в пострадавшей ноге. — Нет, вы, конечно, можете попробовать просто выкинуть меня в море… Но мои солдаты будут против. Сделать это тихо вам не удастся. А даже если вы перебьете нас всех… Рано или поздно инквизиция всегда добивается своего. А у вас дочь…

— Дочь, которая жива только благодаря ему! Я не буду предателем!

— Дочь, которая пока жива благодаря милости Пресветлого. Как и вы. Как и ваши люди. Как и ваша сестра, проживающая в Рионе, на улице Ювелиров, и ваша мать, живущая там же в Купеческом квартале. Но милость Пресветлого не распространяется на тех, кто отступает от его заповедей и помогает отродьям Темной Леди!