Тень Основателя - Глушановский Алексей Алексеевич - Страница 46

Не то чтобы я ей не доверял… но подстраховка никогда не бывает лишней, да и зачем ей знать о том, что я начал тренировки с Холодом? Тем самым мертвым Холодом, что, входя в мое сердце, позволял делать самые невероятные вещи, когда я находился в Лаоре. Понемногу и не подолгу, но они давали примерное представление хотя бы о части новых возможностей… И надо сказать, возможности эти очень впечатляли! Вот только ощущения уж больно неприятные. Но если встанет такой вопрос, то лучше уж неприятные ощущения, чем смерть.

Затем, видимо завершив свою часть переговоров, Лаура пригласила во дворец меня.

Что сказать о своих впечатлениях о дворце… Их нет. Вошли мы в неприметную дверцу в каком-то весьма замызганном закоулке и потом долго блуждали по лабиринтам каких-то коридоров, плохо освещенных редкими и узкими окнами и весьма пыльных. В каком-то месте Лаура на что-то нажала, потянула за какой-то штырь, и часть стены отодвинулась, после чего мы еще некоторое время блуждали по совсем не освещенным и еще более пыльным коридорам, пока наконец не вышли в небольшой, но красиво обставленный кабинет. У мамы был похожий, и представление о цене этой неброской, но удобной мебели я имел. Что сказать? У княжества Рейс с финансами полный порядок!

Разговор был короткий. Собственно, после прозвучавшего предложения сварить хороший яд для великого герцога Атари дальнейших предложений не потребовалось. Пусть это глупость, пусть по правилам дипломатии, которые как-то пыталась вбить в меня мама, я должен был еще поторговаться… Скажу честно, в тот момент я просто забыл о всех правилах, заглотив предложенную мне наживку вместе с крючком, удочкой и держащим ее рыбаком.

Продолжение разговора получилось довольно скомканным, поскольку мысли мои были заняты перечнем доступных мне ингредиентов и максимально эффективными ядами, которые я мог создать на их основе. В этот момент я добрым словом вспоминал свое пребывание на «утином» острове и набранный там гербарий редких растений. Ну и заодно соглашался на все выдвигаемые княгиней предложения и условия, старательно кивая головой и поддакивая, правда, судя по периодически доносящемуся до меня шипению Лауры, иногда невпопад.

Как мы вернулись в особняк Лауры, я не помню. Слишком был сосредоточен на выборе подходящей отравы. Вначале я, разумеется, обдумывал возможность использовать уже проявивший себя с самой «лучшей» стороны «Поцелуй Хаоса». Этот универсальный яд можно было как добавлять в еду или питье, так и пропитать им свечи, накапать в камин или просто смочить им любой источник тепла, обеспечив воистину ужасающие муки жертве.

К сожалению, наряду с несомненными достоинствами, этот яд имел и ряд недостатков, главный из которых — наличие противоядия. Я не знал, какие трофеи взял Атари в нашем замке, — по идее, отец должен был уничтожить или надежно спрятать все действительно важные секреты… Вот только «Поцелуй Хаоса», как и противоядие к нему, к ним никогда не относились. Тайна этого яда вполне допускала его обмен или продажу в другие Древнейшие, Древние и даже некоторые дружественные Старые рода, что иногда и проделывалось моими предками. Точно знаю как минимум об одном таком обмене. Моя мама происходила из Древнего рода Ратанари, и в отданный за нее отцом выкуп в том числе входил и рецепт этого яда.

А значит, пусть и чисто теоретически, но возможность спастись для Георга Атари и его семьи имелась, что меня категорически не устраивало. Он убил мою семью и пытался убить меня — а я убью его и тех, кто ему дорог!

Поэтому я и выбрал «Черную Смерть». Пусть кончина от этого яда относительно легка, но одно из секретнейших оружий нашего рода точно не могло попасть в руки врагу. Хотя бы потому, что записей по нему никогда не существовало! А еще — не было и противоядия. Точнее, противоядие было — иначе применивший яд становился бы смертником, — но вот использовать его следовало строго до контакта с «Черной Смертью»!

Если же первым был контакт с ядом, то в противоядии можно было хоть купаться — спасения не будет.

Собственно, именно приготовлением достаточных запасов противоядия я и занялся немедленно по прибытии от княгини. «Черная Смерть» — слишком опасный яд, даже для меня, и перед тем, как начинать его готовить, прием антидота обязателен.

Ну а после того, как противоядие было приготовлено, его выпили все, кто хотя бы теоретически мог контактировать как со мной, так и с будущим носителем яда. Кто это будет, я не интересовался. Просто дал Лауре пару больших кувшинов, с информацией о возможностях «Черной Смерти» и необходимых мерах безопасности. Судя по тому, что за добавкой она не обращалась, их содержимого оказалось достаточно.

— И что, подобные вещи есть у всех потомков Пришлых? Древнейшие, Древние, Старые роды — все они… — она замялась, не зная, как сформулировать мучающие ее вопросы.

— Не обязательно. «Черная Смерть» — оружие Сержаков. Не без своих недостатков, кстати. Например, длительность приготовления, редкость и дороговизна некоторых ингредиентов, сравнительно небольшой срок хранения… У других родов и оружие другое. Что-то подобное могло быть разве что у Гуссвайнов — но они, как ты знаешь, давно уничтожены.

— А другие рода?

— Что-то есть у каждого… Древнейшие сохранили больше знаний, Старые — меньше… Да и оружие — у каждого свое. Например, когда у Амиаров возникли разногласия с кронгерцогами Холли, чей наследник пытался изнасиловать Арию Амиар, вторую дочь брата главы рода, ни войны, ни мора не было.

Холли тогда были в фаворе у императора, и всем казалось, что Амиары проглотили оскорбление и заперлись на своем острове. Казалось год, другой… до тех пор, пока люди не заметили, что детей у них больше не рождается. У всего герцогства!

Амиары объявили, что это кара за нанесение оскорбления «красоте мира», которой они служат. И до тех пор, пока сын герцога Холли не был по всем правилам, любезно подсказанным Амиарами, посажен на кол — во всем немаленьком герцогстве не было рождено ни одного ребенка.

— Это страшно… — задумчиво произнесла Лаура. — А как Амиары этого добились?

— Не знаю. Я же не Амиар. Это их секреты.

Глубоко задумавшаяся Лаура молча забрала противоядие, а на следующий день, в окружении охраны и с большим запасом еды и ингредиентов, я отбыл в этот лес.

Спутники мне не докучали. Собственно, они никому не докучали — небольшая толпа обвешанных железом крупных и бородатых мужиков, старательно жавшихся друг к другу, вздрагивающих и хватающихся за оружие при каждом шорохе.

Собственно, вначале они такими не были. И нет, вы неправильно подумали, я тут совершенно ни при чем. Не настолько уж у меня мозги после встречи с сиреной повернулись, чтобы я собственной охране пакости строил… То есть, конечно, некоторую неадекватность я все же приобрел, не спорю: дело обычное для тех, кто песнями рыбохвостых заслушивается и при этом в живых остаться ухитряется (это я уже потом, в библиотеке у Лауры покопавшись, выяснил, пытаясь понять, что за шальное настроение на меня на корабле напало), но не настолько, чтоб охрану донимать, мешая ей заниматься самым важным в мире делом — моей защитой.

Так что первую часть пути они ехали бодро — все полтора дня. Пока до леса не доехали. А что лес? Хороший лес. Густой, большой, строевые сосны да ели, расположен весьма удобно! Темноват немного, но для ельника — дело обычное. Заболочен чуть-чуть, но опять-таки тропки вполне сухие, удобные.

И название у него простое — Темный лес. Ясное, понятное, вполне неплохо описывающее суть. Действительно, темноват лес и мрачноват, впрочем, как и любой ельник.

И чего тут бояться? Крестьяне вон в деревеньке почти у опушки который век себе живут, не тужат… Дети спокойно грибы-ягоды на опушке собирают. А вот рубить лес не получается. Всенепременно с лесорубом что-нибудь случается — или дерево на него упадет, или медведь голодный набредет. Это если живое дерево рубить. Сухостой — на здоровье, никаких проблем. И упадет куда надо, и ветки-сучья в падении само обломит, да и дома из подобного сухостоя получаются отличные, а дрова — жаркие и негниющие. Не бедствовали местные крестьяне, отнюдь не бедствовали!