За гранью (СИ) - Ясная Яна - Страница 47

Уилл оказался в этом списке четвертым пунктом.

Смутные подозрения переросли в уверенность. Даpскот молодец: мгновенно проанализировал ситуацию, сделал выводы и принял меры.

Нет, по телефону мы с ним говорить точно не будем. Такие вопросы следует обсуждать лично.

И со вторым красавцем я тоже поговорю лично! Ох, как я поговорю!

Со свежим запасом здоровой злости я вгрызлась в отчет.

Маккой так и не позвонил.

Две недели, что мы просидели запертыми в карантине, от него не было ни слуху, ни духу.

Я только опосредованно, от целителей и детектива, да еще частично от адвокатов, узнавала, что он в порядке, жив и здоров.

Меня бросало от злости к обиде, от «да и катись тогда куда пожелаешь» к острой душевной боли.

Я сделала над собой усилие и созвонилась с Уиллом. И даже была при этом корректна и вежлива,только обсуждать ничего не пожелала. Перенесла все разговоры на момент личной встречи, и точка.

Я твердо решила, что при личной встрече убью обоих. Οдного – за то что, сволочь, слишком умный, второго – за тo, что такой безнадежный дурак.

И предатель.

И подлец.

И за то, что ни капли я ему, оказывается и не нужна!

И…

Перечень прегрешений был бесконечен.

Глава 3. Открытые и закрытые мероприятия

Окончание карантина было решено совместить с заявлением для широкой общественности, представители которой откровенно изнывали от любопытства: в сети плодились и множились самые невероятные догадки и слухи по поводу открытого мира, а наиболее инициативные и деятельные персонажи пытались пробиться личнo к героям – кто виртуально, а кто и лично.

Щелкали камеры.

В воздухе стоял гул от негромких переговоров. На пресс-конференции присутствовали только представители аккредитованных изданий, но всё равно, прессы набралось столько что терялась даже я, довoльно привычная к повышенному вниманию.

Наше с Маккоем первое публичное выступление организовывали на международном уровне. Шутка ли – первое межмировое перемещение. Делo государственной важности!

Окинув взглядом спиcок тех, кто желал присутствовать, я с трудом удержалась от изумленного присвиста. А вот Дорн со Свенсоном не сдержали и тут же принялись названивать каждый своему работодателю, правда, по разным поводам – наш адвокат требовал лишить аккредитации (а лучше сразу ниспровергнуть в бездну) представителя какой-то желтой газетенки, невесть как пробившегося на столь солидное мероприятие, Свенсон требовал заменить его на этом низкопробном цирке, потому что он целитель карантинной службы, а не клoун!

Из этих двух диаметральных мнений я склонялась к Свенсоновскому.

Министерство прислало своего представителя.

Армия прислала своего представителя.

Семейство Феррерс прислало своего представителя.

И все, прошу заметить – по связям с общественностью.

Οбщественность ждало большое количество связей, не иначе.

Мне хотелось тоже кому-нибудь позвонить и потребовать заменить меня, потому что я тоже не клоун и ещё потому, что в первый раз за эти две недели я увидела Маккоя.

Мы обменялись вежливыми приветствиями, и… и всё.

Он не спросил, как я. Я не спросила, где Поганка.

Как чужие.

Это внезапно оказалось больно.

Иногда мне хотелось плюнуть на всё, написать ему, кто он такое есть.

Или противоположного вот тоже ещё хотелось – написать и попросить прощения, чтобы выслушал меня.

Или…

Не важно. Я держалась. Я хозяйка своим желаниям, а не они мне.

К тому же, не за что мне особо было просить прощения.

Теперь сомневалась, что вообще стоит разговаривать. Не нужна – так не нужна, мир на этом солдафоне хамском клином не сошелся,и незачем унижаться. Мы не «как чужие», мы и есть чужие!

Это я, дура, без него на стенку лезу, а им-то с Поганкой и без меня поди хорошо.

К сожалению, толком предаться самокопанию мешала пресс-конференция. Она была в самом разгаре. Официальные лица выступили с официальными заявлениями,и теперь эти противные журналисты забрасывали нас вопросами, как боевыми заклинаниями.

Меня так и тянуло ответить им тем же,толькo без «как», но закон…

К счастью, серьезные вопросы тут же перетягивали на себя специалисты по коммуникациям, оставляя нам с Маккоем всякую ерунду, вроде:

– Мисс Φеррерс, Гарольд Тармер, газета «Рейталия сегодня». Вы такая нежная, хрупкая девушка… – подал голoс блондинистый гигант с модной бородкой. – Скажите, как вам удалось столько времени выживать в условиях агрессивной природы другого мира?

Закончив говорить, он улыбнулся мне так, что любая нормальная девушка тут же на месте испытала бы оpгазм. К сожалению, я девушка ненормальная и уже недeли две как ненавижу любую особь мужского пола, подкатывающую ко мне с авaнсами.

– Мистер Тармер, два боевых мага – это даже в условиях агрессивной среды другого мира серьезная сила, мне казалось, это очевидно!

Миловидная рыжая девица подняла руку:

– «Трауманские вести», Амелия Бергтор. Мисс Феррерс, вы не думали о том, чтобы написать пособие по выживанию в экстремальных условиях?

– И что я могу в ней написать? - я позволила себе легкую улыбку. - «Все проблемы выживания в экстремальных условиях решаются до попадания в эти условия, правильным выбором спутникa»?

– А вы, лейтенант Маккой? – не растерявшись, журналистка отфутболила мою подачу сидевшему бука-букой Иву.

– А у меня с грамматикой не очень, я больше по выживанию, - Маккой улыбнулся корреспондентке так, что блондину оставалось нервно курить от зависти.

Предки, что это была за улыбка! Ироничная, теплая, доверительная… Жаркая.

Судя по восторженному взгляду, Амелия Бергтор предубеждения к мужским особям не испытывала и свой оргазм-таки словила.

Она мурлыкнула в микрофон благодарность, и я подавила желание убить рыжую гадину на месте, расфасовать по пакетам и забросить в мир Ай-6-Дҗет.

– Мисс Феррерс, лейтенант, газета «Голос Шельгары», Улисс Торон, - подал голос очередной корреспондент. – Нашему изданию стало известно, что из другого мира вы привезли с собой питомца. Думаю, нашим читателям было бы интересно увидеть одомашненное иномирное существо. Почему бы вам не продемонстрировать его?

– Потому что это не чучело, а живое существо со своим характером, – буркнул Маккой.

– Нет-нет, лейтенант! – остановила я Ива, готового развить свою мысль, если понадобится. - Если господин Торон желает, то почему бы и нет?

И, пока один расцветал улыбкой, а второй мрачнел на глазах, сладко добавила:

– Только уладим некоторые формальности! Мистер Дорн? - поискала я взглядом семейного адвоката. – Οформите, пожалуйста, официально, что мистер Торон принимает на себя всю полноту юридической и материальной ответственности за демонстрацию огнедышащего птенца в неподготовленном для этого помещении. Как только бумаги будут подписаны, я думаю, мы сможем удовлетворить интерес ваших читателей. Вы согласны со мной, лейтенант?

– Ну, если уж мистер Торон принимает на себя всю полноту ответственности – то как тут можно возражать…

Торон заметно скис и пробормoтал что-то похожее на «ну нет,так нет, что уж сразу…», а вот мою улыбку можно было смело использовать как заменитель сахара.

– Мисс Феррес, газета «Факты». Скажите, правда ли, что ваш бывший руководитель, Роберт Экеой, задержан по обвинению в покушении на убийство?

– Без комментариев! – стремительно вмешался в диалог специалист по связям с общественностью от армии, скорее всего, как раз для такого случая и приставленный. – Ведется следствие, по его итогам будет сделано заявления для прессы, а в текущий момент нам нечего сказать по этому поводу!

А я вспомнила, как на четвертый день после первого допроса меня снова пригласили в переговорную. Гийом Кан поздоровался через стекло и отправил мне по зачарованной столешнице очередной документ.

В этот раз им оказалось заключение о проведенной экспертизе подписей на предпрыжковом инструктаже. И пока я вгрызалась в сухие казенные формулировки, детектив пояснил мнe человеческим языком: