Токио не принимает - Дасгупта Рана - Страница 33
- Предыдущая
- 33/86
- Следующая
– Давай попробуем и посмотрим, что получится, – предложил Павел.
Изабелла задумалась.
– Хорошо.
Они вскрыли пачку, вынули одно печенье и раскрошили его в молоке, налитом в кувшин. Павел держал его над головой Изабеллы, и вдруг его охватил приступ смеха.
– Ну, давай же!
Он стал лить на нее смесь. Лил, пока кувшин не опустел, а Изабелла стояла вся в молоке. По её волосам и одежде сбегали вниз молочные ручейки. Они пристально смотрели друг на друга, ожидая, что же произойдет дальше. И вот на глазах изумленного Павла лицо Изабеллы становится плоским и постепенно сереет; он видит тревожное выражение её лица, которое тотчас застывает в неподвижной маске. её тело резко раскрывается и расширяется по горизонтали и вертикали. Куски хрома и стекла стремительно проносятся сквозь нее, видно, как крепнут её внутренности, превращаясь в винтовые лестницы и канделябры, которые заполняют все свободное пространство, метастазами распространяясь за пределы квартиры, поедая близлежащую улицу, разрушая город и превращая его в мрачное ущелье. Неведомая сила выносит их из дома. Изабелла становится огромной, как дорическая колонна. Она вписывается в линейный интерьер улиц Манхэттена. её последние человеческие черты застывают в острых углах. Вдруг наступает полная тишина, и девушка водворяется в городской пейзаж, будто всегда являлась его частью. А Павел стоит перед ней и смотрит уже не на её лицо и волосы, повязанные банданой, а на собственное отражение в витрине.
Изабелла прекратилась в магазин на Мэдисон-авеню.
Никто из прохожих, заполняющих тротуары улицы, не заметил, что произошли какие-то перемены. Люди спокойно входили в магазин и выходили из него, как будто он был один из многих в районе. Павел пытался понять, следует ли все еще доверять своим ощущениям. Не подводят ли его чувства, искажающие окружающий мир. Он стал изучать магазин, появившийся прямо на его глазах: роскошный трехэтажный бутик с большими окнами на первом этаже, за стеклами стоят манекены, одетые в нестандартную, многослойную одежду, которую, казалось, много раз перешивали вручную. За массивной дверью виднелся интерьер из стекла и стали, где висели такие же рукотворные создания в электронных ореолах, словно мощи святых. А над главным входом – Павел просто не мог понять, как такое возможно, – красовалась вывеска с названием магазина: «Изабелла».
Все еще не придя в себя от изумления, Павел вошел в бутик. На столешницах матового стекла лежали волокнистые рубашки, словно древние пергаментные свитки, а выше, со стальных тросов, поднимавшихся вверх и вниз и создающих иллюзию танца, свисали дорогие газовые платья. Широкая лестница, извиваясь, вела наверх, и повсюду мелькали вежливые длинноногие продавщицы, которые, казалось, принадлежали к новой расе сверхлюдей. Павел стоял и с удивлением смотрел по сторонам, а бутик тем временем наполнялся людьми, которым не терпелось прикоснуться к одежде оригинального покроя, сшитой из удивительной ткани. Возле касс образовались очереди. На экранах мониторов то и дело появлялись четырех– и пятизначные цифры; покупки аккуратно заворачивали, укладывали в пакеты наподобие оригами, и счастливые пары выходили на широкие тротуары Мэдисон-авеню.
Павел не знал, что предпринять. Осталась ли Изабелла самой собой? Помнит ли она инструкции о том, как следует перевоплощаться? И как ему узнать, когда придет нужный час?
Павел оставался неподвижным, как правый угол Мэдисон-авеню и Шестьдесят пятой улицы, а день набирал силу, толпы народа все увеличивались. Наконец, когда заходящее солнце светило уже прямо вдоль улицы и тени прохожих тянулись на несколько кварталов к востоку от их усталых ног, Павел услышал в голове голос, определенно принадлежащий Изабелле: «Орио, Орио, верни мне мой прежний облик!»
Он внимательно посматривал по сторонам, приближаясь к магазину с кувшином молока в руках, однако никто не обращал на него никакого внимания. С большой осторожностью юноша вылил всю пинту на порог. И в тот же миг монументальная постройка задрожала и зашаталась, окна раздвинулись, она снялась с места и галопом помчалась прочь. Павел лишь успел окинуть взглядом пролом между прилегавшими к магазину зданиями, а через мгновение находился уже за много миль от этого места. Бутик на его глазах превращался в двуногое существо, последние остатки бетона втягивались в живую плоть. И вот они с Изабеллой вновь стоят в квартире и смотрят друг другу в глаза.
Так: они стояли довольно долго.
Потом Изабелла бросилась к Павлу и крепко обняла его, смеясь от радости.
– Поразительно! Ты представить себе не можешь, как весело быть магазином!
– Я беспокоился за тебя.
– Понимаю. Просто я не могла сказать, что со мной все в порядке. Извини. Но я так здорово провела время.
Павел попытался улыбнуться.
– Ты знаешь, сколько денег мы сегодня заработали? Сотни тысяч долларов! Мы разбогатели, Павел!
Он же только теперь понял, как сильно страдал весь день от дурного предчувствия, и, к их общему удивлению, начал безудержно рыдать.
Магазин «Изабелла» на Мэдисон-авеню стал любимым местом нью-йоркской элиты. В журнале «Ньюйоркер» вскоре появилась статья о его «изначальном шике». Сюда приходили все представители культурного авангарда, с гордостью демонстрировавшие штопаную одежду в залах Музея современного искусства или Метрополитен. Казалось, никто не замечал, что магазин не всегда оставался на прежнем месте. Порой люди начинали искать бутик, прогуливаясь вечером по Мэдисон-авеню, удивляясь тому, как они могли пропустить его. Газета «Нью-ЙоркТаймс» описывала колоссальное здание как «скрытое». Похоже, у журналиста возникли какие-то подозрения.
Павел все реже водил такси. Внезапно они с Изабеллой стали обладателями такого количества денег, о каком разве что могли мечтать. Он привык носить костюмы фирмы «Армани», подбирал их по цвету и развешивал рядами в квартире Изабеллы. По вечерам они отправлялись в ресторан отеля «Четыре сезона» и для начала заказывали шампанское с лобстерами. Они купили «мерседес» с откидывающимся верхом и частенько наезжали в казино Лас-Вегаса. Обоим постоянно везло.
Время от времени Изабелла на одни день становилась магазином. Павел постоянно находился рядом, глазея на одежду, наблюдая за покупателями и практикуя перед зеркалом приемы кун-фу, если вдруг оказывался в одиночестве. Как бы он хотел разделить свою нежданную радость с близким другом. Постепенно печенья «Орио» подходили к концу.
Однажды утром, когда Павел раскрошил семнадцатое печенье, дабы произвести волшебное превращение в предпоследний раз, и роскошный бутик замял свое почетное место среди других магазинов на Мэдисон-авеню, молодой человек заметил, что неподалеку остановились четыре черных лимузина. Еще до того как магазин полностью оформился, дверцы автомобилей распахнулись, и на улицу высыпали тринадцать дочерей Чу Ю Танга. Хихикая и толкаясь, они вбежали в бутик взглянуть на модную одежду, о которой так много говорили в последнее время. Они осмотрели все представленные образцы, вскрикивая при этом от радости и восторга. Каждая отдельная фактура ткани, каждый шов был исследован тринадцатью парами рук, радужные юбки и фантастические платья примерили все девушки, чтобы определить, кому из них они подходят лучше всего. Возле кассы уже скопилась огромная груда покупок, однако они намеревались купить еще больше одежды и осмотреть буквально все товары. Только в поддень китаянкам удалось добраться до второго этажа, а к концу дня они продолжали позировать в шляпках и пальто перед зеркальными стенами третьего этажа. На улице покорно ждали шоферы лимузинов. Пробило семь часов, затеи восемь. Закрылись близлежащие магазины. Павел с нетерпением ждал привычного сигнала от Изабеллы. Однако тринадцать танцовщиц не подавали признаков того, что теряют интерес к вещам, и продолжали веселиться. Наконец юноша услышал голос Изабеллы: «Орио, Орио, верни мне прежний облик!»
Павел незаметно подошел к входу в бутик и вылил содержимое кувшина на порог. Через несколько секунд он уже стоял вместе с Изабеллой в её квартире. Девушка горела негодованием.
- Предыдущая
- 33/86
- Следующая
