Прости и спаси (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 43

— Ника, я еще раз повторяю — я не курил! И я реально бросил, как и обещал!

— А почему тогда от тебя пахнет табаком?! — беременность — веселое время, где-то в глубине души я понимаю, что закатываю скандал из ничего и похожа на истеричку, но остановиться уже не могу, накручивая саму себя.

— Потому что я встретил Серегу, он курил рядом со мной, а ты сейчас восприимчива к неприятным запахам, — сдержанно отвечает Марк, но сильнее стискивает руль.

— Нет, ты нервничаешь! А значит врешь мне! Зачем ты врешь? — на последних словах мой голос срывается и хочется плакать. Ненавижу себя в такие моменты, я похожа на ненормальную! Замолкаю, отворачиваюсь к окну, понимая, что перегибаю палку. Быстро моргаю, пытаясь остановить дурацкие слезы, а самое смешное — это то, что я сейчас хочу капучино с пленкой из кофейни. Чтобы высыпать сверху сахар из пакетика, а он так и остался на густой пенке. Хочу есть эту сладкую пенку пластиковой палочкой, но мне нельзя кофе, а я не пила его уже полгода. Начинаю плакать ещё сильнее, но теперь потому что очень сильно хочу кофе.

Марк останавливается на стоянке возле торгового центра, а я осматриваюсь, утирая слезы и ничего не понимаю. Мы не планировали посещение магазина. Поворачиваюсь к Марку и смотрю, как он отстегивает свой ремень безопасности, а потом и мой.

— Прости, — шепчу я, выдыхая, потому что во мне что-то щелкает, и я понимаю, как сильно его люблю и мне хочется объятий. — Я не знаю, что…

— Тссс, — перебивает меня Марк, прикладывая палец к моим губам, а потом стирает слезы с моих щек, обхватывает лицо и улыбается, словно мы и не ругались несколько минут назад. Хотя он со мной не ругался, это на меня что-то нашло.

— Прекрати плакать, Лисичка. Сколько раз я говорил, что нашему сыну не нравится, когда мама плачет? М? Смотрит на меня вопросительно и улыбается своей несносно красивой улыбкой. Боже, иногда мне кажется, что Марк святой человек, раз до сих пор терпит мои закидоны, да еще и улыбается.

— Это не я, — сама усмехаюсь сквозь слезы. — Просто я хочу кофе, — надуваю губы. На самом деле мне хотелось сказать, что я люблю его.

— Тебе нельзя, моя хорошая. Давай заедем в наш кафетерий и тебе сделают вкусное какао? — предлагает Марк, отпускает мое лицо накрывает мой живот, начиная аккуратно его поглаживать. Он всегда так трепетно общается со своим сыном, иногда разговаривает с ним по вечерам, рассказывая обо всем на свете, целует живот, прикладывает ухо, слушает своего сына, и всегда восхищается его толчками как чудом. В такие моменты Марк выглядит так трогательно, искренне, и кажется, что роднее у меня никого нет и не было.

— Да я хочу какао, а еще я люблю тебя очень, и хочу вновь стать твоей женой. Но сначала какао, — заявляю я, а Марк вновь обхватывает мое лицо и целует, нежно и долго лаская мои губы, сплетая языки, немного кусая.

— Мы обвенчаемся до рождения нашего сына в той церквушке рядом с твоими родителями, — шепчет он, перебирая мои волосы. — Чтобы стать супругами перед богом — до конца дней, — киваю ему, и уже сама обхватываю его лицо и целую губы, скулы, щеки, вдыхая в себя своего любимого мужчину.

Надо уметь прощать и отпускать все плохое, что было в вашей жизни. Затаив обиду и лелея свою гордость, человек только разрушает себя. Но только тот, кто умеет прощать и идти дальше, становится по-настоящему счастлив.