Выигрыш (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 3

Министр вильнул хвостом.

— Да? Ну ладно! — мужчина решительно зашагал в сторону, откуда раздавались приглушенные рыдания.

Обогнув кусты, он заметил сидящую на траве девушку, которая плакала, закрыв лицо руками. На фоне раскидистого дуба, в белом платье, украшенном вышитыми веточками, девушка казалась настолько напоминала фарфоровые статуэтки, входившие в моду, что он невольно замедлил шаг, затем тряхнул головой, прогоняя морок, и запустил поисковый импульс, подозревая ловушку, подстроенную ему очередной ретивой мамашей, желавшей пристроить свое чадо. Удивительно, но вокруг никого не было. Никто не сидел в кустах или на ветках дерева, чтобы выпрыгнуть в нужный момент с криками, что присутствие первого жениха королевства бесчестит девушку. Более того, к удивлению лорда, его пес, так недоверчиво относившийся к чужим, спокойно подошел к незнакомке и ткнулся в нее мокрым носом. Она вздрогнула, отняла руки от лица и, увидев перед собой собачью морду, не стала визжать или вскакивать, а лишь обняла пса за шею, будто ища защиты.

— Извините, но это мой пес, — почему-то виновато произнес лорд-чародей. Министр с укором посмотрел на него, словно говоря: «ты что, не видишь, что у человека — горе»

— О, простите! — девушка шмыгнула покрасневшим носом, постаралась как можно более незаметно вытереть слезы и начала подниматься, но пошатнулась и охнула. Не протяни Грегори руки, она бы рухнула обратно на траву.

— Что с вами? — непонимающе нахмурился он, аккуратно придерживая ее за плечи.

— Я, кажется, подвернула ногу… — она виновато посмотрела на мужчину своими огромными голубыми глазами, ярко сиявшими даже под широкими полями шляпки, обшитой голубыми и зелеными лентами. И, видя, с каким неодобрением он посмотрит на ее туфли на тонком каблучке, тихо добавила: — Простите…

— За что? — удивился Грегори.

— Я нарушила ваше уединение. Наверняка вы не хотели никого здесь встретить, тем более… — она осеклась, прекрасно понимая, что это просто неприлично — стоять вот так, когда незнакомый мужчина бережно придерживает за руки, — На самом деле, я думаю, что еще чуть-чуть посижу здесь и смогу дойти сама…

— Не говорите ерунды! — резко оборвал он ее, почти силой усаживая на траву, — Дайте я посмотрю!

Невзирая на ее протесты, он снял свои серые перчатки из тонкой кожи и внимательно осмотрел ее лодыжку, уже начавшую опухать.

— Похоже, вы потянули связки, — заметил Грегори, слегка растирая руки, чтобы они стали теплыми. Магия, привычно образовавшись где-то под сердцем, заструилась по рукам, скапливаясь в подушечках пальцев, — Будет немного больно!

Она кивнула и лишь крепче обняла за шею Министра, который ничуть не возражал против таких вольностей. Почувствовав привычное покалывание в кистях, чародей бережно прикоснулся лодыжке, позволяя магии исцеления перетечь туда. Он не слишком хорошо владел ей, но для такого простого случая его умений было достаточно

Девушка вздрогнула и лишь плотнее прижалась к шелковистой черной шкуре. Было видно, что от пронзительной боли, всегда сопровождавшей скорое исцеление, у нее перехватило дыхание. Она прикрыла глаза длинными ресницами, но тут же широко распахнула их и закусила губу, стараясь сдержать стон. Грегори ободряюще сжал её тонкие пальцы.

— Сейчас все закончится, — пообещал он. Девушка кивнула и вновь закрыла глаза, выжидая, пока боль стихнет. Затем удивленно посмотрела на ногу, на которой не осталось и следа от припухлости.

— Попробуйте теперь встать, — чародей поднялся и протянул ей руку. Она подчинилась и сделала несколько неуверенных шагов по лужайке, затем изумленно повернулась к нему:

— Поразительно! Вы — волшебник?

— Придворный чародей граф Саффолд к вашим услугам, мисс… — он выдержал многозначительную паузу, но девушка этого не заметила, с ужасом смотря на него своими голубыми глазами:

— Вы — граф Саффолд? — прошептала она, слегка побледнев.

— С утра, во всяком случае, я был им, — Грегори нахмурился, гадая, чем его имя так могло напугать её.

— О, тогда, наверное, мне не стоит так долго находиться с вами наедине!

— Не думаю, что об этом кто-нибудь узнает, — сухо ответил он, слегка задетый ее словами. Но девушка покачала головой:

— Нет, я не хочу причинять вам еще неприятности. Простите и спасибо!

Прежде чем граф успел спросить, какие неприятности она уже ему причинила, девушка почти бегом бросилась по тропинке и скрылась за кустами.

— Ну, Министр, а ты что скажешь? — лорд-чародей внимательно посмотрел на пса, — Что ты думаешь о голубоглазых красавицах и неприятностях, которые они могут причинить мне?

Пес молчал с таким видом, будто действительно имел свое мнение по данному вопросу. Вздохнув, Грегори свистнул, подзывая его к ноге, и зашагал к дому.

Феба буквально ворвалась в особняк на Гро́у-сквер, вихрем взметнулась на второй этаж, на ходу срывая шляпку. Всю дорогу из парка она оглядывалась, девушке казалось, что лорд-чародей будет преследовать её. Курт высунул на шум свою всклокоченную голову — он спал после того, как всю ночь простоял за рулеткой, пока Феба очаровывала нового гостя, — и хмуро взглянул на свою хозяйку:

— И могу я узнать, чего ты так расшумелась?

Она покачала головой и зашла в свою комнату, но бывший денщик всегда отличался настойчивостью, особенно когда дело касалось Фебы. Хромая, он зашел вслед за ней в комнату и недовольно осмотрелся. В отличие от роскошных залов игорного дома, личные покои хозяйки дома были более чем скромными. Спальню Фебы можно было принять за комнату служанки, если бы не портьеры на окнах, призванные говорить посетителям о благополучии и процветании. Девушка села на узкую кровать и хмуро посмотрела на стоящего в дверях Курта:

— Ты что-то хотел?

— Всего лишь узнать, как прошла твоя встреча с Ка́вершемом.

Она неопределенно пожала плечами, совершенно не желая рассказывать ему ни о непристойных предложениях старого герцога, ни о том, как он прижал ее к себе, целуя слюнявыми губами, при этом одной рукой пытаясь проникнуть за корсаж платья. От него пахло старостью и болезнью. С большим трудом ей удалось вырваться из его цепких рук и убежать.

— Могло быть и хуже, — она вздрогнула от воспоминаний, затем встала, решительно налила кларет в бокал, выпила и продолжила, понимая, что правду не утаишь, — Он предложил мне свое покровительство.

— Да? — Курт оживился, — И что ты?

Она с укором посмотрела на старого слугу, ставшего скорее её другом:

— Конечно, я отказала! — Феба залпом допила вино и поставила бокал на стол, Курт неодобрительно покачал головой:

— По-моему, ты делаешь глупость. Пока Кавершем настроен благожелательно, ты сможешь получить с него гораздо больше, чем если он вдруг скупит все наши долги и предложит тебе выбор: или он, или долговая тюрьма.

— Что-то мне подсказывает, что даже тогда я предпочту тюрьму, — мрачно отозвалась девушка, — это будет надежней, чем сомнительная милость старого герцога.

— Ну и глупо! — слуга, который уже много лет был, скорее, ее другом, пожал плечами и, повернувшись, направился к выходу, — У нас заканчивается кларет, надо заказать закуски, и вчера в фаро кто-то сорвал банк. Снова расходы.

— Я разберусь! — Феба устало провела рукой по лбу, — пожалуйста, посмотри, чтобы горничные всё убрали в залах, нам скоро открывать заведение.

— И им, между прочим, тоже надо платить… — пробурчал Курт так, чтобы девушка слышала. Она обреченно покачала головой, села за небольшой секретер, заваленный бумагами, и вновь закрыла лицо руками. На этот раз слез не было, Феба выплакала их все, когда бежала от Кавершема и подвернула ногу. Тогда было больно, а потом… Все было просто как в готических романах, которые она так любила читать еще в имении мужа.

Тогда в парке огромный черный пес неслышно, словно в древних легендах, подошел к ней и ткнулся в руку холодным носом. А затем появился его хозяин. Феба легко вспомнила красивого высокого стройного мужчину, одетого по последней моде в костюм для верховой езды. Его галстук был безупречно повязан, сапоги начищены до блеска. На жилете в тонкую белую и желтую полоску не висело ни одной цепочки с брелоками, которыми так грешили в этом сезоне все столичные модники. Он наверняка не носил корсет и не подбивал плечи фрака ватой, чтобы казаться более мужественным.