Выигрыш (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 8

Адриан, прекрасно понимая, что ему не удалось произвести то впечатление, на которое он рассчитывал, насупился и обиженно засопел. Он резко развернул лошадей, едва не задев экипаж, едущий за ним следом. Лицо пожилого господина, сидящего там, показалось ему смутно знакомым. Юноша хотел было извиниться, но кучер начал шумно обсуждать манеру Адриана управлять экипажем и выразил сомнение в его способности справиться даже с ослом. Тот хотел было ответить, но Феба, утомленная этой прогулкой, воскликнула:

— Бога ради, Адриан! Не хватало еще вам спорить со слугами! Просто проигнорируйте этого мужлана и отвезите, наконец, меня домой! — ее голос звучал очень высоко и истерично, что не укрылось от пожилого господина. Он внимательно посмотрел на девушку, словно силясь запомнить её.

Сжав губы, юноша вынужден был подчиниться и направил лошадей в сторону Гроу-сквер. В напряженном молчании они доехали до дома Фебы. Не дожидаясь помощи, девушка буквально выпрыгнула из фаэтона и поспешила в дом, даже не предложив зайти, впрочем, Адриан был слишком занят, пытаясь удержать разгоряченных лошадей.

— Что у тебя случилось? — поинтересовался Курт, когда, кутаясь в теплую шаль, девушка, наконец, вышла из спальни, чтобы попросись принести ей горячего чаю. Слегка поколебавшись и проверив, не следят ли слуги за ними, Феба зашла в его комнату, где запах виски смешивался с запахом табака, и, присев за колченогий стол, начала рассказывать о своих злоключениях.

— Даааа, — протянул старый денщик, — Ты уверена, что все еще хочешь за него замуж?

— У меня нет выбора, — тихо сказала девушка, — Адриан — единственный, кого можно вынудить сделать то, что мне надо.

— А что потом? Он молод и быстро не умрет.

— Наверняка я скоро ему надоем, и он заведет себе любовницу, — Феба пожала плечами, — Во всяком случае, я постараюсь внушить ему эту мысль.

Курт с каким-то странным выражением лица посмотрел на нее:

— Знаешь, дорогуша, кажется, я начинаю тебя бояться.

В ответ она лишь тяжело вздохнула.

Вечером Адриан не пришел. Его друзья, заглянувшие, как обычно, ближе к трем часам утра, заявили, что он отправился не то домой, не то на бал к Вато́. Не пришел он и на следующий день. Это заставило Фебу нервничать, она то и дело посматривала на входную дверь в надежде, что юноша все-таки появится. Это не осталось без внимания герцога Кавершема.

— Вы кого-то ждете, моя дорогая? — ласково поинтересовался он, покровительственно поглаживая девушку по тыльной стороне ладони. Она тут же одернула руку и холодно взглянула на герцога:

— С чего вы взяли?

— Вы так внимательно смотрите на двери… неужели ваше маленькое сердечко похитил этот юнец, Бёрджес?

Феба заставила себя беззаботно улыбнуться и покачала головой, но вскоре вновь украдкой взглянула на входящих. Адриана среди них не было. Она перевела встревоженный взгляд на Курта, тот незаметно для остальных покачал головой.

— Кстати, Прелестница, не уделите ли вы мне несколько минут своего внимания? — продолжал Кавершем, его голос звучал слишком ласково.

— Да, конечно, — подавив в себе нехорошие предчувствия, Феба отошла от стола, за которым шла игра в роббер по-крупному, и внимательно посмотрела на старика, — Я вас слушаю!

Он покачал головой:

— Нет, дорогая, не здесь! Мой вопрос следует решать в более уединенном месте.

— Хорошо, — кивнула девушка, — Следуйте за мной, Ваша Светлость!

В сопровождении герцога она прошла через зал, вышла в холл и открыла дверь, ведущую в небольшой кабинет, предназначенный для приватной игры. Кавершем зашел первым, Феба последовала за ним, на всякий случай оставив дверь приоткрытой.

— Я вас слушаю, — повторила она, зажигая несколько свечей, стоявших на круглом столе, и выжидающе посмотрела на герцога. Тот с легкой улыбкой достал небольшую пачку бумаг, перевязанную лентой, и продемонстрировал её девушке:

— Как вы думаете, моя дорогая, что это?

— Письма?

— Скорее, расписки… ваши долговые обязательства…

Сердце Фебы подпрыгнуло, а затем заколотилось. Словно со стороны, она услышала свой на удивление спокойный голос:

— И зачем вы их скупили?

— А вы не догадываетесь? — он снисходительно улыбнулся, — Моя милая, теперь вы должны мне около пяти тысяч фунтов!

— И вы решили потребовать возврат долга? — Феба невольно побледнела.

— Вы проницательны. Впрочем, как вы понимаете, я готов забыть и ваш долг, и гм… то маленькое недоразумение, что произошло между нами в парке, в обмен на вашу благосклонность, — Кавершем выразительно посмотрел на нее. Девушка прикусила губу, судорожно пытаясь придумать хоть что-то. Пять тысяч! Откуда? У нее не было таких денег. Даже если она сейчас продаст все свое имущество и украшения, которые лежат в ящике ее стола, денег все равно не хватит.

— Дайте мне неделю, — наконец выдавила она.

— Думаете, за это время что-то изменится? — насмешливо протянул герцог, — О, можете не смотреть так на меня, дорогая, я прекрасно осведомлен о вашем положении!

— Конечно, — уязвленно воскликнула девушка, — Именно поэтому вы и скупили все мои долги!

— Все? — он делано рассмеялся, — Это только часть, моя дорогая. Впрочем, если вы будете благоразумны, я, возможно, все-таки выкуплю их все!

Феба закрыла глаза, стремясь скрыть свое отчаяние.

— Дайте мне несколько дней, и я расплачу́сь, — повторила она, стараясь чтобы ее голос звучал твердо. Кавершем окинул ее долгим задумчивым взглядом. Серые водянистые глаза скользили по ее телу, словно срывая одежду. Впившись ногтями в ладони, Феба стояла очень прямо, стараясь не выдать свой испуг. Герцог усмехнулся и облизнул губы, словно предвкушая изысканное блюдо.

— Хорошо, я не думаю, что вы сможете найти нужную сумму, но, в знак серьезности моих намерений, я буду снисходителен к этой вашей просьбе, — наконец сказал он, — Я даю вам неделю. Ровно через семь дней я жду вас в своем особняке, иначе я пущу эти бумаги в ход!

Он вышел, девушка буквально на ощупь добралась до одного из стульев и рухнула на него, закрыв лицо руками.

Грегори вернулся с прогулки с Министром в самом прекрасном расположении духа. Его не могло испортить даже яркое солнце, от которого на белоснежной коже лорда-чародея могли появиться веснушки. Возможно, потом их придется выводить, иначе он становился похож на мальчишку, но сейчас Его светлость искренне наслаждался пригожим днем.

В парке начинали цвести розы и жимолость. Тонкий, сладкий аромат кружил голову, и ему вдруг захотелось подарить кому-нибудь цветы. В памяти внезапно возникла та девушка с огромными голубыми глазами. Она будто испарилась тогда. Интересно, где она живет? Он прислал бы ей букет оранжево-красных роз или даже лучше — незабудок, которые так подходят к цвету ее глаз.

Движимый этими благостными порывами, граф, мурлыкая себе поднос незамысловатую деревенскую песню, поднялся по ступеням своего особняка и зашел в дом. От него не укрылось, что Министр глухо зарычал и направился в сторону библиотеки, из которой доносился достаточно высокий голос его старшей сестры. Лорд-чародей поморщился, он не любил Дебо́ру, и она платила ему той же монетой. Их разница в возрасте была слишком значительной, и когда Грегори еще делал первые шаги в платьицах-распашонках, сестра уже начинала выезжать на балы.

Их невольное сближение произошло после смерти её мужа, мистера Бёрджеса, которого она выбрала в мужья вопреки желаниям семьи. Жених был богат, но старый граф Саффолд считал, что его дочь могла бы выбрать кого-нибудь и познатнее. Тем не менее Дебора проявила почти возмутительную твердость и добилась своего. Насколько Грегори знал, сестра долгое время была счастлива в браке. Из троих детей выжил лишь Адриан, а потом муж Деборы скоропостижно скончался от лихорадки, указав в завещании одним из опекунов графа Саффолда.

По всей видимости, завещание писалось очень давно, и мистер Бёрджес имел в виду отца своей жены, но тот умер годом ранее. Так Грегори, сам еще желторотый юнец, оказался опекуном восьмилетнего шалопая, достаточно сильно избалованного своей матерью. Она накинулась на брата, считая, что уж тот в силу своего высокого положения и способностей просто обязан заменить Адриану отца.