Увертюра (СИ) - "A. Achell" - Страница 13

В последнем отчаянном жесте он, невзирая ни на что, бросился с мечом на троицу колдуний. Биара следила за ним, едва дыша, не зная причину, по которой Хьюго все еще не принял свой второй облик. Сумрачная госпожа Фира вскинула руку в направлении приближающегося противника, прошептав заклинание. Девушка храбро набросилась на нее сзади, замахнувшись фальчионом, однако одна из Теней мгновенно закляла ее, отчего Биара безвольной куклой повалилась наземь. Ее обмякшее тело, тяжело опустившееся на холодную землю у каменной скалы, было последним, что увидел Хьюго прежде, чем его настиг черный вихрь, наколдованный сумрачной волшебницей.

***

Он очнулся когда уже было слишком поздно. Темные эльфы исчезли, оставив за собой лишь два трупа погибших товарищей. Пошатываясь, Хьюго подошел к тому месту, где в последний раз видел Биару. Ни следов крови, ни запахов, ни тела — лишь выроненный во время падения фальчион безучастно лежал, брошенный и никому не нужный. Вздрагивая от страшной ломоты по всему телу, Хьюго тяжело опустился наземь, обок выроненного девушкой оружия. На левой кисти все еще красовался проклятый Овву-тар, снять который самостоятельно он был не в силах. Если Биара все еще жива, то единственный шанс спасти ее, нагнав эльфов — на крыльях. Он с трудом поднялся, приблизившись к мечу, что так и остался лежать на месте, где его повергло эльфийское заклятие. Взяв в одну руку меч и глядя на браслет поверх второй, он на мгновение задумался… нет, так он Биаре точно не сумеет помочь. Скорее, попросту приблизит свою кончину. Если, кончено, еще есть кого спасать…

Не в силах стоять ровно под натиском одной лишь мысли о том, что девушка может быть уже давно как мертва, он оперся рукой о ближайшую скалу, что выпирала просто из земли, подобно отвратительному ребру на разлагающемся трупе. Нет, представить себе мир, в котором Биары нет в живых, оказалось выше его сил. А ведь еще вчера он нежно прижимал ее к себе, пытаясь согреть от холода, пока она дразнила его своими рассказами. Он выронил меч, закрыв лицо руками. Это было невыносимо. Попросту невозможно. Хьюго сказал себе, что не поверит в гибель девушки, пока сам не увидит ее бездыханного тела. А сейчас…

Где-то неподалеку раздался приглушенный стон. Он пошел на звук, пока не обнаружил тело эльфа с разрубленным бедром. Тот с тихими всхлипами лежал в луже собственной крови. Хьюго поискал глазами вещмешок, что был отброшен, когда в него угодило первое заклинание. Настала пора вспоминать старые навыки.

***

Очнувшись, юный воитель клана Черной Луны обнаружил себя привязанным по рукам и ногам к скале. Первое, что предстало его взору, был костер, на котором враг — дракон-оборотень — раскалял свой меч. Заметив, как эльф очнулся, он произнес:

— Признаться, я никогда не был большим приверженцем пыток. Для меня всегда проще убить кого-то, нежели его истязать. Однако мертвые не разговаривают… и не колдуют. — Эльф попытался прошептать слова заклинания, однако обнаружил во рту кляп. — Если попытаешься произнести что-то иное, кроме ответа на вопрос: куда держит путь твоя госпожа, или ключ-заклинание, чтобы снять эту проклятую вещицу с меня, то я сразу же узнаю. Поверь, ты не хочешь испытывать мое терпение. Итак… — дракон наконец убрал меч от костра. Эльф зачарованно наблюдал за движениями раскаленного добела клинка. — Вы отобрали у меня нечто ценное, и я намерен забрать у вас кое-что в ответ. Если пойдешь мне навстречу, то страдания твои окажутся не такими уж продолжительными. Мы друг друга поняли?

Связанный эльф беспомощно наблюдал за тем, как к нему приближался дракон, сверкая в сгущающихся сумерках жестоким, неумолимым взглядом.

========== Алые лепестки ==========

Настал второй день их пути. Темные эльфы стремительно двигались к северу вдоль Драконьего Хребта, будто желали как можно скорей добраться до своих земель. Биара, безучастная ко всему, тряслась верхом на каком-то странном существе, похожем на очень массивного волка с толстыми лапами и могучей грудной клеткой. Оставшиеся трое эльфов (не считая своей предводительницы) ехали на точно таких же зверях, разве что не были намертво привязаны к ним веревками. Сумрачная госпожа — высокая беловолосая эльфийка с тонкими чертами лица, высокими скулами и темными глазами — ехала верхом на саблезубом белом тигре, намного более крупном и коренастом, нежели остальные представители семейства кошачьих. Биара впервые видела подобных существ, служивших ездовыми зверями у темных эльфов.

Почти все время девушка молча ехала с ними как пленница, не в силах ничего сделать. Фальчион она выронила еще тогда, у Зубьев, а эльфы следили за ней глаз да глаз, поэтому совершенно никакого доступа к их пище (помимо порций, что они приносили для нее самой), у девушки не было. Она оказалась совершенно беспомощной, связанной и замерзшей — холодный ветер и не думал отступать, а на ней так и осталась одна лишь куртка Хьюго, надетая поверх горжетки. Это было единственное напоминание о нем изо всех, что у нее остались. Куртка хоть и не сильно помогала согреться, однако служила неким источником моральной поддержки, когда отчаяние собиралось накрыть с головой.

Биара совершенно ничего не знала о судьбе Хьюго, и это угнетало ее даже больше, нежели нахождение в плену у темных эльфов. Все, что она успела увидеть прежде, чем потеряла сознание от эльфийских чар, это его стремительный рывок с мечом наперевес к эльфийке Фире, а потому она даже не могла знать: жив он или мертв? Предположение о том, что эльфы убили Хьюго, опустошало ее и едва ли не отбивало все желание на дальнейшее существование в этом мире. Он был добр к ней (пускай, временами и в несколько странных проявлениях), заботлив и действительно волновался за ее сохранность — из-за приказа Ираса или чего-то еще — сейчас это уже не имело значения. Биара поняла, что безвозвратно влюбилась в наемника. Во время долгого, изматывающего пути, в котором все мышцы одеревенели от недостатка движения (эльфы даже не думали хоть немного ослабить путы пленницы, чтоб позволить ей размяться), тело ломило, а холод заморозил все изнутри, ее единственным спасением были воспоминания об их последнем вечере, когда она уснула на его плече, пока Хьюго крепко прижимал ее к себе.

Не всегда, однако, ей удавалось находить спасение в своих мыслях, возвращаясь к теплым воспоминаниям. Большинство времени Биара грызла себя тем, что ничего не смогла сделать, когда эльфы их окружили. Тогда она стояла в нерешительности, не зная, что ей делать. Первым, что втолковал ей Хьюго во время тренировок: никогда не атаковать первой, а потому девушка послушно выполнила его наставление. Темные же эльфы и не думали на нее нападать. Ныне Биара беспомощно тряслась со связанными спереди руками и привязанными к седлу странного волка-переростка ногами, ругая себя тем, что ничего не может сделать. «А сама лишь твердила Хьюго: «не стоит меня недооценивать», тешась его защитой и опекой. Теперь же, совершенно одна, я не могу совершенно ничего сделать… действительно, попросту глупая, глупая травница» — думала она со слезами на глазах. Если бы рядом с ней был Хьюго, он бы сказал, что бывают ситуации, в которых нельзя ничего сделать, и единственный выход из них: беречь силы и выжидать. Однако наемник был далеко, а потому некому было успокоить Биару, отчего она продолжала истязать себя.

Эльфы не относились к своей пленнице плохо… точнее сказать, они вообще никак к ней не относились, будто девушка была еще одним их зверем. Ее кормили вместе со всеми, не били, не разговаривали — лишь помогали сесть в седло к волку, привязывая за ноги, и впоследствии слезть во время остановок. Биара не знала эльфийского, потому не могла понять, о чем говорили между собой четверо эльфов. Что-то подсказывало ей, что они держали ее по той же причине, по которой их не убили на месте головорезы: взлом заколдованных замков занимал слишком много времени и сил, а потому эльфы решили взять с собой девушку на случай, если она сможет его открыть. Обнаружив же, что Биара ни на что такое не способна (замок был зачарован, а ключ знали одни лишь гномы), ее прирежут скорей, чем она успеет что-либо понять.