Кельтский крест (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 18

— Выиграл.

Вивиан в наигранном изумлении приподняла брови, Алан покраснел под ее насмешливым взглядом:

— Вивиан, я же не мог отказаться…

— Знаю, — она подняла руку ладонью вверх, прерывая его, — Но тебе негоже сейчас…

Я недоуменно смотрела на них. Ведунья наклонилась ко мне:

— Герцогу негоже поощрять воинов в таких делах.

Я философски пожала плечами:

— А герцог и не поощряет. Его же здесь нет.

Алан благодарно посмотрел на меня. Знахарка нахмурилась.

— Будем надеяться, что Десмонд оценит этот довод, — пустив эту парфянскую стрелу Вивиан прошла за главный стол и села по правую руку от резного стула, вынуждая Алана сесть на место герцога. Я явно услышала, как юноша скрипнул зубами, но подчинился. Я заняла то место, на котором вчера сидел сам Алан. Сегодня на ужин была похлебка из мидий. Некоторое время я просто наслаждалась едой. Алан хмуро уткнулся в свою тарелку. Лишь старая ведьма искренне наслаждалась ужином, умудряясь общаться сразу со всеми. Улучшив момент, когда она отвлеклась на женщину, сидевшую за нижним столом, я дернула Алана:

— Алан, а почему герцог не женится и не заведет пару очаровательных карапузов, которые станут его наследниками? По-моему, от этого все только выиграют.

— Я не знаю, — Алан слегка помедлил с ответом, — Герцог — очень скрытный человек. Возможно, он боится…

— Чего?

— Проклятья Морганы, — Алан галантно наполнил мой кубок вином. Я кивнула в знак благодарности.

— И что это за проклятье? — я слегка пригубила вино. Оно было крепким и слегка терпким.

— Ни один герцог островов не умрет своей смертью.

— А при чем тут его женитьба?

Алан слегка помедлил с ответом. Рамуальд, сидевший с другой стороны, пьяно усмехнулся:

— Проклятие то возникло, потому что фея застала в постели мужа девицу, которая уже девицей не была. Нормальная бы жена ну поорала, ну сковородкой бы по голове, а эта — сразу проклятие. Я всегда знал, что нельзя связываться с ведьмой!

— А может просто девиц не стоит в постель приводить? Тогда и жена не проклянет! — не сдержалась я. Вокруг раздался дружный хохот.

— Женщина, что взять, — пробурчал Ромуальд, буквально опрокидывая в горло кружку с элем. Алан виновато улыбнулся мне, я хмыкнула.

— Сегодня на лошади Вы были великолепны! — он решил переменить тему. Его рука будто случайно нежно накрыла мою, я дернула ладонь, но он чуть сжал пальцы. Теперь, чтобы освободить ладонь мне пришлось бы слишком явно выдирать руку, привлекая внимание соседей. Его палец начал аккуратно поглаживать тыльную сторону моей ладони.

— На какой из двух: на белой кляче, или на гнедом дрючке? — Я откинулась на спинку стула, резко выдернула руку, и слегка поморщилась: все тело невыносимо болело от сегодняшних скачек.

— Гнедом… что? — Алан непонимающе нахмурился.

— Гнедой задерганной лошади, — сдержано пояснила я и встала, — простите, я сегодня очень устала, и хотела бы пойти отдохнуть.

— Я провожу вас! — Алан начал было подниматься со стула, но я покачала головой:

— Не стоит, у вас и так много обязанностей, — не дожидаясь его ответа, я вышла из-за стола и направилась к себе в комнату, где рухнула без сил на кровать и тут же заснула.

На следующий день зарядил дождь. Именно зарядил: мелкой моросью, монотонно стучавшей по крышам, серыми тучами, заполонившими все небо до низкого горизонта, бесчисленной рябью отражающейся в свинцово-серой воде. Серость дня сливалась с мрачными стенами замка, проникала внутрь зябкой сыростью сквозняков. Капли дождя монотонно стучали по крышам, отбивая всякую надежду на изменение погоды. Завернувшись в шерстяное покрывало, я стояла у окна и смотрела, как вода струится по стеклу. Сегодня не стоило и думать, чтобы ехать в ту бухту. Да и в ней ли дело? Я там была, но ничего не произошло. Взгляд упал на браслет, подаренный подругой Джил. Кажется, такой же был найден в Брох оф Бирсей … Я остолбенела. Не может быть! Неужели это мой браслет? Меня затрясло, ноги подкосились. До этого момента я как-то не думала, что могу остаться в замке навсегда.

Что же тогда будет там с моей машиной? Она же сгниет на стоянке в аэропорту. А квартира, а мой кактус, который я купила у метро у какой-то бабульки? Я вспомнила, как она стояла неподалеку от метро, с кактусом в дрожащих морщинистых руках, я смущенно сунула ей в руки тысячную купюру, выхватила кактус и унеслась прочь, не дожидаясь, пока она отсчитает сдачу. С тех пор он занял почетное место на пустом подоконнике. Через неделю он как-то приободрился и распушил колючки. Кто теперь будет поливать его? Я прислонилась лицом к холодному стеклу, меланхолично наблюдая, как оно запотевает от моего дыхания. Слезы потекли по щекам. Мне было жалко себя, мой кактус, солнце, которое скрылось и диких, почти первобытных людей, вынужденных жить в этих ветрах и сырости.

— Господи, что мне делать? — прошептала я. В дверь робко постучали. Я быстро стерла слезы и откликнулась:

— Да?

Шум подсказал, что стоящий в коридоре предпринял честную попытку открыть дверь, которую я закрыла на ключ, чтобы меня никто не беспокоил. Хлопнув себя по лбу, я поспешила открыть дверь. В коридоре, переминаясь с ноги на ногу, стоял Атли. Я изумленно отступила вглубь комнаты:

— Проходи.

Его глаза изумленно распахнулись, он оглянулся по сторонам и неловко заглянул в комнату:

— Но вы же одна!

— И что?

— Нет, я не могу порочить вашу репутацию!

— Тогда зачем пришел? — я была не склонна к вежливости, тем более с ним. Мальчишка покраснел:

— Э… я хотел попросить, — он выдохнул и решился: — не могли бы вы научить меня искусству управления лошадью?

— Что? — не поняла я.

— Я… я слышал, что некоторые шепчущие брали себе учеников, из числа обычных людей… Может, и вы смогли бы… — он окончательно сник. Я задумчиво посмотрела на него. Мальчик как мальчик. Лет пятнадцать. Русые волосы, светлые глаза. Таких много в замке. Отданные на обучение к герцогу, они сновали везде и всюду: подавали еду за верхний стол, чистили оружие, ухаживали за лошадьми. Молчание затянулось, мальчишка истолковал его по-своему.

— Вы отказываетесь? — он вновь понурил голову и зашагал по коридору обратно.

— Подожди, — окликнула я его. Он обернулся и с недоверием посмотрел на меня. Я подошла к нему:

— Сегодня утром ты не сильно жаждал подчиняться женщине.

Атли покраснел:

— Я… я прошу прощения за свои дерзкие слова, миледи.

— Хорошо, — я вдруг решилась, — Пошли.

— Прямо сейчас? — удивился он.

— Да, а что?

— Дождь… — он кивнул на окно.

— И что теперь? Он, может, тут вечно будет! — я резко повернулась, наступила на юбку, и чуть было не упала. Восстановив равновесие, я посмотрела на Атли:

— Штаны и сапоги мне достать сможешь. Желательно новые.

— Да, а зачем вам? — парень окончательно растерялся.

— Добраться живой до конюшни. Давай, неси побыстрее.

Он кивнул и припустил по коридору. Примерно через четверть часа он вернулся, неся аккуратно сложенные штаны, действительно новые, и сапоги. Я тоже не теряла времени зря, обрезав одну из двух имеющихся у меня ночных рубашек. Завершив свой наряд жилетом, подбитым мехом, я почувствовала себя гораздо комфортнее, хотя, несмотря на плотную шнуровку, сапоги были великоваты. Обрести свободу движений было настолько восхитительно, что я даже начала фальшиво насвистывать какой-то мотивчик. Атли удивленно покосился, но промолчал. Поскальзываясь на каменной брусчатке двора под моросящим дождем, мы подбежали к зданию конюшен. Ореол запахов окружил меня, отбрасывая назад, в мое детство: терпкий запах слегка намокшего сена, сладковатый запах навоза, и ни с чем не сравнимый запах лошадей… я впервые за многие годы вздохнула полной грудью, чувствуя как счастье медленно наполняет меня. Лошади… всю жизнь я бредила лошадьми. Все девочки играли в куклы, я же собирала фигурки лошадей. Потом — несколько действительно счастливых лет в школе олимпийского резерва. И потом вдруг наступила взрослая жизнь… Мне пришлось выбирать, и я вычеркнула их из своей жизни, предпочитая забыть, словно их никогда и не было. Лишь немногочисленные фото и кубки напоминали мне о том времени, когда я была действительно счастлива.