Стрелок-2 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 3

— Дорогой кузен. Дмитрий Николаевич, несмотря на свой не слишком презентабельный вид, человек, в некотором роде, замечательный и даже талантливый. Именно ему принадлежит идея митральезы, в которой перезарядка осуществлялась бы от работы выстрела.

— Понятно. Ты все же не оставил этой затеи. Нет, в теории она, разумеется, остроумна, но…

— А на практике, значит, нет? — резанув фабриканта острым взглядом, спросил новый знакомый.

— Видите ли, молодой человек, я не первый год занимаюсь своим делом, и у меня большой инженерный опыт. В настоящее время подобный механизм я полагаю совершенно невозможным.

— У вас найдется винтовка Спенсера или Винчестер? — прервал его Дмитрий.

— Что, простите?

— Я спрашиваю, нет ли у вас магазинной винтовки с рычажным затвором?

— Э… Есть.

— Дайте мне её, и я до завтра сделаю вам действующий образец, перезаряжающийся энергией выстрела.

— Однако! Что, прямо вот так и сделаете?

— Ну, мне понадобятся некоторые материалы и помощь ваших слесарей, но много времени переделка не займет. Не бойтесь, ни одна винтовка в процессе модернизации не пострадает.

— Забавно. Хотя, почему бы и нет. — Барановский-старший решительно встал и, открыв стоящий в углу шкаф, извлёк на свет Божий карабин системы Винчестера 1873 года. — Подойдёт?

— Вполне, — встал вслед за ним Дмитрий и, взяв в руки оружие, стал внимательно рассматривать его.

— Встречали такой?

— Такой — нет. У турок всё больше 1866 года встречались под патрон кольцевого воспламенения.

— Это в какой-то мере более совершенный образец. Усовершенствованный механизм, стальная коробка…

— Хорошая вещь! — одобрительно заявил молодой человек. — Можно приступать?

— Извольте, — согласился Пётр Викторович и пригласил гостя следовать за ним в цех.

— Кузен, а что это вы карабин при себе держите? — удивленно спросил двоюродный брат. — Неужели случилась такая надобность…

— Господь с тобой, — усмехнулся фабрикант. — Механизм заедать стал, вот и взял с собой. Починить — починили, а забрать всё времени не было.

Появлению хозяев в цеху никто не удивился. По-видимому, они были там частыми гостями. Разве что мастер бросил объяснять что-то одному из рабочих и суетливо подбежал к господам.

— Чего изволите? — громко спросил он, стараясь перекричать гул.

— Вот что, Никодимыч, этого молодого человека зовут Дмитрием. Дай ему в помощь хорошего слесаря, да проследи, чтобы ему не мешали, да потребными материалами обеспечили!

— Слушаю-с, — угодливо согнулся он и повел нового знакомого за собой.

Оставшись одни, Барановские переглянулись и старший громко заявил младшему:

— Послушай, Владимир. Этот твой «изобретатель» либо гений, либо — наглец!

— И то, и другое! — со смехом отвечал ему тот.

Новый знакомый не обманул. Переделка была осуществлена довольно быстро и свелась к установке под цевьем карабина металлического штыря, соединенного тягой со скобой Генри. С другой стороны, перед дульным срезом помещалось кольцо, а возвратно-поступательные движения обеспечивались навитой вокруг него пружиной.

— Это всё? — недоверчиво спросил Пётр Викторович, когда его позвали в цех.

— Нет, что вы, — устало усмехнулся Дмитрий. — Ещё патроны нужны и, возможно, регулировка.

Получив требуемое, он зарядил укрепленное в тисках оружие и, убедившись, что на линии огня никого нет, нажал на спуск. Винтовка выстрелила и вырвавшиеся на свободу пороховые газы заставили дернуться кольцо, а вместе с ними и штырь с тягой. Та, в свою очередь, потянула за скобу, и оружие перезарядилось, выбросив отстрелянную гильзу. Сделав ещё пару выстрелов и убедившись, что механизм работает как надо, «изобретатель» ухмыльнулся и, нажав на спуск ещё раз, не стал его отпускать. «Бах-бах-бах» и карабин, на глазах изумлённой публики, выпустил весь магазин.

— Примерно так!

— Чёрт возьми! — только и смогли сказать в ответ Барановские.

Рабочие и мастер, помогавшие в работе, тоже заметно воодушевились, но говорить ничего не стали, очевидно, не желая оскорблять господский слух приличествующими случаю выражениями.

— Простите, Дмитрий, как вас… — спросил Пётр Викторович, когда демонстрация закончилась, и они вернулись в кабинет.

— Дмитрий Николаевич Будищев, — ещё раз представил молодого человека Владимир.

— Прекрасно. Так вот, господин Будищев, я, пожалуй, готов взять вас к себе на службу. У вас определённо светлая голова и нетривиальный взгляд на вещи. Кстати, что вы ещё умеете?

— Ну, вообще-то я электрик. В смысле, гальванёр.

— Замечательно! Вы просто находка какая-то. Теперь я понимаю, зачем мой двоюродный братец ездил за вами в такую даль. А что у вас с документами?

— Да нормально у меня всё, если не считать, что я числюсь на действительной службе и нахожусь в отпуске по ранению. Кстати, скоро мне предстоит пройти врачебную комиссию…

— Ну, этот вопрос, я полагаю, мы решим.

— А зарплата какая?

— Как вы сказали — зарплата? Вероятно, сокращенное «заработная плата»… Интересное словосочетание и, пожалуй, верное. Ну, обычное жалованье для гальванёра составит… скажем, пятнадцать рублей в месяц. Согласны?

Физиономия Будищева достаточно ясно показала, что он думает по поводу российских предпринимателей вообще и господ Барановских в частности.

— Только для вас — двадцать! — правильно истолковал его взгляд Пётр Викторович.

— Владимир Степанович, — обратился к младшему компаньону Дмитрий, — вы говорили, будто по-немецки шпрехаете?

— Да, а что?

— А как по-ихнему будет «крохоборство»?

Услышав этот пассаж, кузены сначала остолбенели, а потом дружно расхохотались.

— Нет, я не могу, — держась за живот, смеялся фабрикант. — Положительно, вы мне нравитесь! Ладно, где наша не пропадала. Для начала положу вам четвертной, а там видно будет. За каждое ваше изобретение, нашедшее применение — премия. Соглашайтесь, больше у меня только мастера получают.

— Уговорили, — кивнул Будищев. — Для начала, так для начала. И кстати, первый образец автоматического оружия я вам уже представил. Что вы там о премии говорили?

— Да вам, как я посмотрю, палец в рот не клади! Однако же, я говорил об «изобретениях, нашедших применение», не так ли?

Договорив, Барановский-старший снисходительно улыбнулся, однако смутить собеседника ему не удалось. Молодой человек лишь пожал плечами в ответ.

— Так ведь применение найти не проблема. Генералы ведь в оружие, перезаряжаемое силой выстрела, тоже не верят? Вот и покажите им!

— Хм, как я посмотрю, у вас на всё есть ответ! — нахмурился предприниматель, но тут же улыбнулся и достал из портмоне трехрублевый билет. — Впрочем, работу вы действительно сделали, причем — в срок, так что держите.

Любой мастеровой принял бы деньги из рук хозяина с поклоном, но Будищев просто взял купюру и сунул её к себе в карман.

— Когда приступать к работе?

— Вот это — деловой разговор! Даю вам день на обустройство, а послезавтра выходите.

— Как скажете.

— Ну, вот и замечательно, — широко улыбнулся фабрикант, затем помялся, будто хотел что-то спросить, но так и не решился.

— Что-то не так?

— Нет, что вы, — смутился Барановский. — Просто… это вас в полиции?

— Фингал-то? — правильно понял вопрос Дмитрий. — Так это отец Питирим постарался.

— Какой ещё отец Питирим?!

— Священник в нашей деревне.

— Господи, час от часу не легче! А с ним-то что?

— А что ему сделается? — пожал плечами молодой человек. — Здоровый, зараза!

— Гхм. Надеюсь, здесь вы не станете конфликтовать с церковью?

— Ни в коем разе! — Будищев сделал самое честное лицо, на какое только был способен.

Вскоре рабочий день подошел к концу, о чём тут же оповестил очередной гудок. Разнорабочие кинулись убирать цех от стружки и прочего мусора, накопившегося за смену, а мастеровые, сложив инструменты, потянулись к выходу. Те, что помоложе, ещё пытались переговариваться или даже беззлобно подшучивать друг над другом, но люди более степенные, вроде Филиппова, в этих забавах участия не принимали и шли домой.