За последним порогом (СИ) - Стоев Андрей - Страница 39

— Какие вы всё же кобели. — укоризненно попеняла Ленка, глядя на надёжно упакованных ухажёров, которые уже пришли в себя и теперь бешено вращали глазами.

— Это называется «медовая ловушка», парни. — сочувственно сказал я. — Вот так Родину и предают, не вы первые на это попались. Вы тут полежите пока, мы как до лагеря доберёмся, сразу скажем, чтобы кого-нибудь послали вас развязать.

* * *

Первый учебный день протекал уже привычным образом. Мы снова стояли в школьном дворе, но теперь уже напротив нас стояли первоклассники. Мы, конечно, ещё не ощущали себя могучими повелителями волшебства, как третьеклассники, но всё равно с полным правом посматривали на салажат свысока. Директор опять произнёс речь, которая мало отличалась от прошлогодней, а может и совсем не отличалась — конспект я не вёл, а по памяти судить трудно. Ленка в этом году уже не горела энтузиазмом, выросла, повзрослела. В общем, второй раз праздник превратился в рутину, а на следующий год, наверное, вообще буду дремать. Немного развлёк только Штайн — он взахлёб рассказывал всем желающим и нежелающим слушать какими классными самобегами ему довелось порулить этим летом, и какой ещё более классный самобег папа обещал ему купить сразу, как только он станет совершеннолетним и получит права. Вот не был бы Штайн таким идиотом, и вышел бы из него неплохой лидер — народ-то к нему тянется, несмотря на всё его занудство.

Со следующего дня началась привычная школьная жизнь, а первым делом, как водится, написание эссе на тему «Как я провёл лето» и зачитывание его перед классом. Я хулиганить не стал, а Ленка решила поддержать своё реноме, и рассказала о своих диверсантских шалостях в летнем лагере Данислава. При этом она убедительно, с неплохим знанием анатомии доказала, что девушке при снятии часового надёжнее втыкать ему нож в печень, а не резать глотку. От ангелочка с косичками это выглядело совершенно сюрреалистично. Ну да, у Данислава-то она тоже отличница, да и вообще любимая ученица. Класс после такого доклада выглядел бледно в буквальном смысле, а Лентре со вздохом сказал: «Спасибо, Менцева, за интересный рассказ. В следующем году напомни мне, пожалуйста, что ты от написания этого эссе освобождена.»

Бажан наконец-то окончательно определился с пассиями, и наша обеденная компания приняла стабильные очертания — мы с Ленкой, Анета Тирина, и Бажан с его четырьмя подругами. Вот интересно — а как он собирается управляться сразу с четырьмя? Или он считает, что он такой мачо и его на всех хватит? Ах, эта золотая пора наивной юности, когда кажется, что четыре женщины — это почти то же самое, что одна, только удовольствия в четыре раза больше. Султаны, конечно, с гаремами справляются, но Бажан-то не султан, ему придётся отрабатывать по полной. Я так думаю, ждут парня кое-какие неприятные открытия.

Бажан, как обычно в последнее время, жаловался на Зайку. По его рассказам, она умышленно тормозила всю работу, из-за чего вскоре неизбежно должны были произойти полный развал и катастрофа. Широкими мазками рисовался портрет монстра, скорее всего засланного конкурентами, который поставил своей целью испортить всё дело, ну и заодно жизнь всем Второвым.

— Не будь таким строгим к госпоже Кире, Бажан, — посмеивался я, — она просто ещё очень молода и неопытна. Подожди, скоро наберётся опыта, и всё наладится.

Бажан только закатывал глаза, демонстрируя, что крах близок, и времени на набирание опыта совсем не осталось. Второвы с чего-то наивно решили, что им просто вручат деньги, которые они будут тратить по своему усмотрению. Зайка в приложении к деньгам их совсем не устраивала, и они не теряли надежды убедить меня убрать её подальше, и лучше бы насовсем.

— И вообще, Бажан, это невежливо — разговаривать в компании на темы, неинтересные другим собеседникам. Давай поговорим о том, что интересно нашим дамам. Девушки, вы слышали последнюю сплетню? — лично я услышал её случайно, когда мама вчера вечером обсуждала её с Ленкой. — Визион «Сказки гарема» запретили в каганате, а автор и режиссёр сбежали во Владимир. Говорят, кагана была в бешенстве. Прокатчики прогнозируют аншлаг, так что заказывайте билеты заранее.

Девчонки сразу возбудились и начали говорить все одновременно. Ленка тайком смеялась в кулак, хитро на меня поглядывая. Я ей подмигнул.

Именно в этот момент сзади раздался шум падения и звон разбитой посуды. В столовой наступила тишина, наши уставились куда-то мне за спину. Я не торопясь обернулся. С пола поднимался наш одноклассник Пётр Сентин, а рядом стоял Штайн и презрительно ему выговаривал:

— Смотри куда прёшься, придурок! Ты мне ботинок сейчас языком отчистишь.

Ситуация совершенно ясная. Наш тихий Петя одно время вертелся возле Штайна, но в той гнилой компании так и не прижился. Ну а таким, как Штайн, всегда нужен козёл отпущения, которого можно постоянно третировать, и таким образом повышать самооценку. Сентин для этой цели подошёл идеально, и с конца первого класса Штайн начал превращать его жизнь в ад. А во втором классе продолжил — наверняка сейчас он Сентина и толкнул, или подножку поставил.

Я посмотрел на лужу. Всего на полметра поближе, и я бы оказался залитым супом. Я почувствовал, как внутри поднимается глухая злость и позвал:

— Штайн!

Штайн перевёл свои поросячьи глазки на меня.

— Пётр Сентин с этой минуты под моей защитой. Будешь к нему вязаться — выбью зубы. А если попытаешься ещё раз проделать что-нибудь вроде этого — сломаю руки. Ты понял?

Штайн молчал, буравя меня взглядом. В эмоциях у него отчётливо ощущались злоба, ненависть, и страх — ну чем не крыса.

— Так ты понял, Штайн, или мне надо встать и объяснить?

— Понял. — со едва сдерживаемой злостью ответил Штайн.

— Всё, пошёл вон.

Бросив на меня взгляд, полный ненависти, Штайн отправился прочь.

— Пётр, возьми другой поднос и садись за наш стол, — сказал я Сентину, — и вообще можешь всегда садиться с нами.

— Спасибо. — промямлил он.

— Не благодари, ты мне ничего не должен. Я это сделал не ради тебя.

— Ты приобрёл врага, Кеннер. — заметила Анета.

— До моего врага даже его папа не дотягивает. — пренебрежительно заметил я.

— Конечно, — жизнерадостно поддержала меня Ленка, — если что, просто убьём, да и всё.

Все тут же вспомнили её эссе и дружно поёжились.

* * *

А в выходной я поехал в гости к Алине Тириной. Приглашение было только для меня, так что было не так уж трудно догадаться о теме предстоящей беседы. Ну что ж, поговорим. Всё равно этот момент рано или поздно придётся прояснить.

Что ни говори, а в поместье у Тириных чувствуешь себя замечательно, и я тоже начинаю склоняться к жизни в лесу. Мокрый осенний лес, конечно, выглядит грустновато, так ведь и осенний город ничуть не веселее. Ну а Алина в любое время года выглядит великолепно. С виду ей нельзя дать больше восемнадцати, и это очень сбивает с толку — вроде бы и понимаешь, что она ещё с моим прапрадедушкой любовь крутила, а глаза-то видят совсем другое. «Не верь глазам своим» легче сказать, чем сделать.

Алина сама быстро накрыла чайный столик, и разлила свежезаваренный чай. Поболтали немного о пустяках, а затем она вдруг сразу перешла к делу:

— Скажи, Кеннер, ты ведь понимаешь, чем ты мне интересен?

— Анета? — предположил я. — Вообще-то тут нетрудно догадаться.

— Верно. По идее, это выгодно нам обоим, но Мила мне намекнула, что это не вариант, а там я уже сама догадалась. Связанные души, верно?

— Верно, — кивнул я, — несколько женщин это не мой случай.

— А ты знаешь, что можно связать больше, чем две души?

— Знаю, конечно, но не думаю, что это удачный вариант. Для формирования связи нужно несколько лет, и как эти годы жить? Мы же с Леной эмпаты и друг друга чувствуем. Мне эта идея не нравится, а Лена уж точно будет не в восторге.

— Вообще-то можно заметно ускорить процесс, но я согласна, вариант не без недостатков. А как ты относишься к искусственному оплодотворению?