Интеллектум (СИ) - Старский Валерий - Страница 7

— Понял, — пробурчал ошарашенный Алексей.

Все это «будущее вселенной, главный удар» как-то не очень воспринималось под завалами хлама и одной единичкой в показателе уровня.

— Вообще-то я намеревался еще лет семьдесят как-нибудь протянуть, — дополнил Феникс.

«Ты интересный и необычный, — Джо хохотнул. — Эх, парень, забудь, впереди тысячелетия! И не откладывай, прими интеллектум, причем сразу максимальную дозу. Хотя так и не делается, обычно это происходит, когда добыть новый уровень становится большой проблемой, но ты другой случай. Да и про дары не забудь. Все, время! Будь начеку». И снова, словно ничего и не случилось, он услышал баритон помощника с того места, где того и переклинило: «Следующий кла-асс — это цивилизации Прислужники, затем идут Низшие расы, Привратники, Высшие расы и, наконец, владетели, носители всей полноты власти во вселенной Админы, администраторы жизни и смерти».

— С этим понятно, а что такое ПХ, уровень один?

— Подпространственное хранилище, вам лишь стоит визуально определить, что перемещаете туда, и дать название грузу для последующего облегчения поиска и складской логистики.

— А вот это здорово! Всполох, давай ко мне, — позвал горностая Алексей. — Нам, мессиям, долго не дадут попрыгать, порезвиться там, позагорать. Нужно, брат, идти вселенную спасать, — только и успел сказать ухмыляющийся парень, как на его плече появился белоснежный зверек.

— Цацацык! Цацык! Цацык! — издал резкие звуки Всполох.

— Согласен, белоснежный мой, надо выбираться и, по-хорошему, разведать территорию. — Согласился Ал и кинул имеющиеся несчастные пять очков характеристик своему питомцу.

Боевой пет, горностай Всполох уровень 1

Очки характеристик:

Ловкость — 10

Стремительность — 10

Ночное видение — 7

Прыжки — 10

Первично выявленные скрытые способности:

Берсеркер — 0

Повелитель царапин — 2

Виртуоз микропортала — 0

Непоколебимое упорство — 0

Обер-мастер диверсий — 2

Свободных ОХ — 0

Сборы вышли недолгими. Нищему с подпространственным карманом собраться — только подпоясаться.

— А ты у меня, оказывается, еще и альбинос, — определил молодой парень. — Ну, давай, обер-мастер диверсий, искать выход наружу.

Алексей поставил на попа и сгруппировал все разбросанные рюкзаки, сверху придавил сумкой с оружием и покидал все оставшееся барахло в один из спальников. В итоге получилась компактная груда вещей. Отступил на шаг, сосредоточился, думая, что хотел бы переместить все это в хранилище. Появилась зеленая рамка, охватывающая вещи и небольшая всплывающая менюшка с надписью:

Дайте название перемещаемому.

«Груз номер один. Под перроном», — назначил Алексей, и груда рюкзаков тотчас пропала, словно их здесь никогда и не было.

— И правда, впечатляет… Ну что, пошли, братка? — тихо сказал Алексей и махнул рукой, указывая направление. И они двинулись вдоль искореженной электрички, горностай вприпрыжку, а человек на четвереньках. Первые же прошедшие вагоны надежды не прибавили, прохода наверх пока не наблюдалась — разве что для горностая. Зато шустрый разведчик почти сразу показал свою пользу. Алексей вдруг заметил, что Всполох стремглав бежит к нему, а в зубах зажата белая бумажка.

— Ба! Да это же билет. — Расправил, посмотрел, несмотря на пробитые дырки от зубов и плохое освещение, кое-что разобрать все же представлялось возможным. И это были две надписи, отпечатанные крупным шрифтом. Балтийский вокзал, а строкой ниже Новый Петергоф. — Я в Питере, — сказал Алексей, четко понимая, куда попал.

А уже через несколько минут Всполох нашел-таки выход наружу почти в самом конце перрона. Головной вагон с кабиной управления как более тяжелый снес своим весом часть перрона. И, видимо, только опоры железобетонной конструкции удержали его от полного опрокидывания, хотя он и так лежал почти на боку. Опасно, конечно, но пришлось подлезать под эту многотонную махину, чтобы проникнуть в первый головной. Что удивительно, оказалось, что все противоположные окна, теперь находящиеся сверху, были целы. Первое, что сделал Алексей, — это вскочил на ноги, и тут же пришло понимание, что ранее почти невозможное произошло само собой, да так легко, что Фениксу даже не поверилось. И он, находясь под сильным впечатлением, подпрыгнул несколько раз, спокойно доставая рукой до стекла.

— Жесть! — закусив губу, дабы не закричать, произнес Алексей, лихорадочно спуская штаны.

Ноги как ноги. В общем-то, статистически нормальные мужские ноги, без чрезмерной волосатости. Но для Алексея это было сродни чуду, и он пошептал:

— Вот что восемь очков животворящих, вбитых в ловкость, делают.

Осмотрелся, привлек внимание длинный сверток, подобрал и увидел, что это латунный карниз, скорей всего, для ванной комнаты.

«Самое то», — обрадовался Алексей.

Вынести ближайшее окно не составило труда. Тщательно очистив проем от остатков стекла тем же латунным приспособлением, он разогнался и, оттолкнувшись от кресла, зацепился за обрезиненный край. От возможности таких выкрутасов внутри все пело.

Выбрался, осмотрелся и ужаснулся, аж дыхание сперло, пришлось присесть, дабы не упасть. Скулы свело, а на глаза навернулись слезы. Полдень, обычное для северной столицы время. Низкие перистые облака на летнем лазоревом небе, а кругом страшные руины и столбы черного дыма. Огромная арочная крыша Балтийского вокзала вырвана и завалена в близлежащую реку, обрамленную в гранит, мутная вода уже бежит по набережной. Где-то впереди примерно в двух кварталах трещал и бушевал большой пожар. Но шумел не только костер, что-то происходило и за спиной молодого парня. Посмотреть, что это, не было никакой возможности из-за страшного завала и огромного рекламного щита Volkswagen, стоявшего ребром на этом самом завале. Тут на него и навалилось, будто железобетонная плита, окончательное осознание того, что человечество, словно хрустальная ваза, вдребезги разбито. Все сметено и выброшено, а в остатке всего лишь мизерный осколочек, почти случайно попавший меж половиц мироздания. И то оставленный лишь ради прихоти и зрелища.

Вспомнились Лулу, друзья, знакомые, представилось, сколько здесь всегда было народу, а теперь пустота и треск пожарищ. Алексей закусил рукав и зарыдал, прижимая к себе горностая.

Успокоившись, он быстро спустился, можно было, конечно, попробовать спрыгнуть, но Алексей все же побаивался за ноги, поэтому слез, не торопясь. Тихо по каким-то жестяным обломкам они вышли на открытый участок, вот тут, несмотря на предупредительные сигналы горностая, его впервые основательно застопорило.

Молодой человек, у которого в лице не было ни кровинки, стоял растеряно, словно пришибленный, и хватал ртом воздух. А метрах в ста или чуть больше от него высились выгнутые вверх рельсы. И их сочные свежие ростки жрали две особи, представлявшие собой что-то среднее между богомолом и саранчой, вот только под пять метров ростом. Рядом сидело еще одно такое же кошмарное чудовище, хрустя огромной деревянной балкой, за раз поглощая, наверное, по метру. Вдруг оно уставилось на него, и балка с немалым грохотом выпала из челюстей монстра. Оглушающе завизжав, словно идущая в разнос пилорама, бледно-зеленая в крапинку образина — Коррер Жрун тридцать седьмого уровня — бросилась на одиноко стоящего среди развалин землянина. А за ней, оглушающе вереща, припустили и остальные чудовища, словно быстроходные локомотивы.

Как он бежал! Как мчался в обратную сторону, только пятки сверкали, а в голове почему-то сложилась рифма и крутилась, как насмешка над собой дуралеем: «Гром гремит, земля трясется, это Жрун за мной несется».