Искушение страстью - Маклейн Сара - Страница 2

У Хэтти тревожно забилось сердце.

– Мы не можем оставить его здесь?

– Не можем?

– Нет.

Нора с интересом уставилась на подругу.

– Послушай, Хэтти, у нас нет возможности взять его с собой только потому, что он похож на статую римского божества.

Хэтти покраснела.

– Я не заметила.

– Зато лишилась дара речи.

Хэтти кашлянула.

– Мы не можем оставить его здесь, потому что в этот экипаж его запихнул Огги.

Губы Норы сжались.

– Ты этого не знаешь.

– Знаю, – уверенно заявила Хэтти и поднесла фонарь к связанным запястьям мужчины, а потом переместила его к связанным лодыжкам. – Я это точно знаю, потому что Огаст Седли не умеет вязать морские узлы. Если мы оставим мужчину здесь, он очень быстро освободится и пойдет искать моего никчемного братца.

Так-то оно так, но если они встретятся, еще неизвестно, что Огги с ним сделает. Ее братец упрям, вспыльчив и безрассуден – взрывоопасное сочетание, нередко требовавшее вмешательства Хэтти. Отчасти из-за этого Хэтти решила на двадцать девятом году жизни заявить о своей самостоятельности. Она так долго к этому готовилась, но и тут ее чертов братец умудрился испортить все.

Не зная, о чем думает Хэтти, Нора сказала:

– Даже в бессознательном состоянии этот мужчина не похож на человека, который привык терпеть поражение в драке.

В целом Хэтти была с ней согласна. Она повесила фонарь на крючок и окинула долгим взглядом мужчину.

Хэтти Седли уяснила еще кое-что, прожив на свете двадцать восемь лет и триста шестьдесят четыре дня. Если у женщины проблема, она должна решить ее сама.

Она влезла в экипаж, аккуратно переступив через лежащего на полу человека, и повернулась к Норе, смотревшей на нее круглыми глазами.

– Залезай. Мы высадим его по дороге.

Последним, что он запомнил, был удар по голове.

Он ожидал засады, поэтому и вел экипаж, нагруженный спиртными напитками, игральными картами и табаком (его везла шестерка великолепных сильных лошадей), внимательно глядя вперед и настороженно прислушиваясь к каждому звуку. Он как раз пересек Оксфорд-стрит, когда услышал ружейный выстрел и крик одного из сопровождающих экипаж верховых.

Он остановился, чтобы проверить своих людей. Чтобы защитить их и наказать тех, кто им угрожал.

На земле лежало тело. Под ним растекалась лужа крови. Он как раз отправил другого верхового на помощь, когда услышал быстрые шаги за спиной. Он обернулся, метнул нож – и услышал из темноты крик.

Потом удар по голове. И… больше ничего.

Только настойчивое похлопывание по щекам вернуло его в сознание. Его хлопали очень мягко, не причиняя боли, но все равно это раздражало.

Он не открыл глаза. Годы тренировок приучили его притворяться спящим, пока не станет ясно, где он находится. Его ноги были связаны. Руки тоже – за спиной. Кроме того, веревки сдавливали грудь достаточно сильно, чтобы он почувствовал, чего не хватает – ножей. Восемь острых, как бритва, стальных лезвий с рукоятками из оникса. Они были украдены вместе с ремнем, которым он крепил их на груди. Он мысленно выругался, хотя больше всего ему хотелось бушевать. Только Сейвор Уиттингтон, известный на темных улицах Лондона под прозвищем Зверь, никогда не бушевал. Он мстил. Карал. Быстро, беспощадно и без эмоций.

А если они убили кого-то из его людей – из тех, кто был под его защитой, им больше никогда не знать мира.

Но прежде всего свобода.

Он лежал на полу движущегося экипажа. Вероятно, весьма дорогого экипажа, если судить по мягкому коврику на полу. И этот экипаж ехал по центральным улицам, поскольку не подпрыгивал на ухабах и рытвинах, а бодро катился по булыжной мостовой.

Он стал обдумывать следующее движение, планируя, как выведет из строя того, кто его похитил, несмотря на веревки. Он мог сломать обидчику нос, ударив его лбом – очень эффективное оружие, а потом сбить его ударом связанным ног.

Его снова похлопали по щеке. Потом раздался громкий шепот:

– Сэр, очнитесь!

И глаза Уита распахнулись.

Его взял в плен не мужчина? Нет, скорее всего, с ним сыграл злую шутку мягкий золотистый свет. Только он исходил, казалось, не от фонаря, висевшего в углу экипажа, а от женщины.

Она сидела на скамье над ним и была совершенно не похожа на врага, который мог нанести ему мощный удар по голове и потом связать. Напротив, она выглядела так, словно ехала на бал. Превосходно одетая, изысканно причесанная, украшенная драгоценностями, но в меру. Ее кожа была гладкой, глаза и губы слегка подкрашены – мужчина не мог не обратить на них внимания. Потом Уит взглянул повнимательнее на ее платье, голубое, словно летнее небо. Оно великолепно облегало ее фигуру, округлую во всех нужных местах.

Неужели это она связала его? Тогда ему не следует обращать внимание на ее соблазнительные формы, совершенные и манящие. Он не должен смотреть на ее сияющую кожу, золотистую в свете фонаря. Ему надо игнорировать тонкие черты ее красивого лица, полные губы, чуть тронутые красной помадой.

В ней вообще не должно быть ничего положительного.

Он прищурился и посмотрел ей в глаза – неужели они фиалковые? Или это обман зрения? Разве у людей бывают фиалковые глаза? Да еще такие огромные!

– Знаете, если ваш взгляд является показателем вашего характера, неудивительно, что вы связаны. – Она наклонила голову. – Кто вас связал?

Уит промолчал. Ему не верилось, что она не знает ответа.

– Почему вы связаны?

И снова молчание. Она сжала губы и пробормотала себе под нос что-то вроде: «Бесполезно». Через несколько секунд она заговорила громче и тверже:

– Понимаете, ваше присутствие здесь совершенно некстати. Сегодня мне необходим этот экипаж для моих личных целей.

– Некстати? – Уит не намеревался говорить. Слово вырвалось само по себе и удивило даже его самого.

Женщина кивнула.

– Вы правильно поняли. Начинается год Хэтти.

– Год чего?

Она отмахнулась, словно считая вопрос несущественным. И не важно, что у Уита было на этот счет другое мнение. А женщина продолжила:

– Сегодня день моего рождения. И у меня были планы. Личные планы. В которые вы никак не вписываетесь… кем бы вы ни были. – Последовала пауза, которую нарушила Хэтти. – Приличный человек поздравил бы меня с днем рождения.

Уит не попался на крючок.

– А я вместо этого помогаю вам.

– Мне не нужна ваша помощь.

– Почему вы мне грубите?

Уит едва не разинул рот от изумления.

– Меня стукнули по голове, связали и засунули в какой-то экипаж. По-вашему, я должен радоваться?

– Да, но вы должны признать, что в компании нескучно, разве вы со мной не согласны? – Она улыбнулась. Очаровательные ямочки на ее щеках было невозможно не заметить.

Он не ответил, и женщина сказала:

– Ну ладно. Но вы, как мне кажется, попали в затруднительное положение. – Она выдержала паузу и добавила: – Вот видите, я пытаюсь вас развлечь. Вы же в ловушке?

Уит подергал веревки на запястьях. Тугие, но уже поддаются. Ничего непоправимого.

– Я вижу, что вы безрассудны.

– Некоторые находят меня очаровательной.

– Я вообще не считаю людей очаровательными, – ответил он, старательно работая руками, чтобы избавиться от веревок, стягивающих запястья. Одновременно он недоумевал, что заставляет его продолжать разговор с этой болтушкой.

– Жаль. – Судя по ее тону, она действительно испытывала сожаление, и это было странно. Но прежде чем Уит успел решить, что бы это значило, она добавила: – Не важно. Даже если вы не желаете этого признавать, вам нужна помощь, поскольку вы связаны, а я в данный момент ваша спутница. Значит, я за вас, некоторым образом, отвечаю. – Она присела на корточки, словно в этом не было ничего необычного, и принялась развязывать веревки. Ее прикосновения были мягкими и нежными. – Вам повезло, что я прекрасно обращаюсь с узлами.

Уит издал неопределенный, но явно одобрительный звук и с наслаждением вытянул ноги, которые затекли от долгого лежания в неудобной позе.