Хитиновый мир (СИ) - Брыков Павел - Страница 2

Он ждал до последнего. Ему этой ночью нельзя было оставаться одному — только не сегодня, — а когда отчаялся увидеть знакомых, наконец, заметил Олега — главного на этом празднике неудачников. Директор центра тоже его заметил. Протиснувшись между двух стоящих у раздевалки девчат, подошел, протянул руку.

— О, Артём! Привет.

— Привет.

— Когда пришел?

Артём хотел ответить, что почти с начала, но вместо этого замялся, выдавил из себя:

— Я тут в уголку стоял… Слишком здесь все умные. Когда пошли сыпать терминами «рекурсия», «аллитерация», а я в этом ни бельмеса… Чуть не заснул.

— Домой или останешься? — Олег спрашивал, а глаза его ощупывали последних уходящих гостей. — Жаль Зёма с Грифом уехали, так бы послушал.

Артём пожал плечами. Он понимал, что настал момент, когда надо уходить, и всё же оставался на месте. Артём знал, что сейчас здесь, в подвальчике, начинается самое интересное, поэтому не спешил.

— Не думаю, что сегодня что-то получится, — усмехнулся Олег — Мы хотели Зёму слушать, но она свинтила.

Директор кого-то заметил и махнул рукой. Обернувшись, он посмотрел на Артёма и, осознав, наконец, что тот так просто не уйдет, улыбнулся.

— Ну, хорошо, я спрошу. Пойдем.

Они шли по коридору, обходя расставленные где попало стулья — обычно порядок после «репы» наводили в субботу утром. Артём понимал, что о нем думает Олег — считает, что ему нужны деньги. Но это не так. Правда состояла в том, что последние дни он не мог надолго оставаться один — ему нужны были люди, и чем больше — тем лучше. Когда он был один, в голову его начинали лезть нехорошие мысли.

После встречи с тем проклятым стариком. Тогда всё началось…

Стоп, не думать об этом! Только не сейчас…

Они дошли до тупика, что находился кабинет директора. Олег потянул ручку вниз, открыл дверь и кивнул Артёму, мол, входи. В кабинете было людно и шумно. В центре, на разложенном диване, свесив ноги на пол, сидел, скорее всего, тот, кто желал познакомиться с Артёмом. Лет тридцати, нездоровая худоба, которая бывает у бывших наркоманов или хронически больных людей. В облике Убитого было нечто хищное. От него веяло самцовостью, которая так нравится женщинам. Светлые длинные волосы собраны в хвост. Лицо грубое, кожа посечена глубокими оспинками — наверное, подростком страдал от угрей. На левом предплечье татуировка — орел рвущий клювом змею. Майка цвета хаки, олимпийка, домашние спортивные брюки.

Убитый, не обращая внимания на вошедших, просматривал страницы своего блокнота. Рядом с ним, скрестив ноги по-турецки, сидела девчонка лет восемнадцати. Она набросила на плечи одеяло так, чтобы оно закрывало спину — от стены несло холодом. Это в коридоре народ надышал, а здесь воздух ещё не успел прогреться. Впрочем, это ненадолго: в углу стоял включенный масленый обогреватель — час и в кабинете станет тепло. Артём заметил, что под майкой у девчонки не было лифчика, поэтому приказал себе смотреть на всё, что угодно — на сидящего в дальнем углу парня в тельняшке, симпатичных близняшек, застилающих покрывалом расстеленные на полу гимнастические маты, Олега открывавшего ноут на своём рабочем столе — только бы не пялиться на грудь той, кто этой ночью будет спать с Убитым под одним одеялом.

— Иэт, — отозвался «морячок» в тельняшке. Он только что запихал в рот половину бутерброда и запивал его чаем. Взгляд был настороженный, как у таможенника.

— Привет, — ответил Артём.

Убитый, захлопнув блокнот и близоруко прищурившись, посмотрел на гостя.

— Это механик, — отозвался Олег из-за ноута, — я рассказывал.

Под взглядом Убитого Артёму вдруг стало неуютно. Он подумал, что сейчас похож на нищего, спрашивающего разрешение собирать милостыню в компании, где все друг друга хорошо знают, а он пришел навязываться.

Убитый, что-то вспомнив, кивнул:

— Ты — писатель.

Сделав паузу, чтобы хоть несколько секунд побыть в столь лестном звании, Артём ответил:

— Не совсем…

Странно всё это… В комнате собрались молодые люди, парни и приятные на лицо девчонки. Даже Убитый казался моложавым… По сравнению с ним. Что вообще происходит? До этого дня по поводу своих сорока с хвостиком Артём не комплексовал. Он был из тех, кто после двадцати пяти «замораживаются» — случайным людям сложно было определить, сколько ему лет. Невысокий, худощавый, с белесыми коротко стрижеными волосами. Лицо усыпано успевшими поблекнуть за осень веснушками. Его брови и ресницы были бесцветными, поэтому сейчас в полумраке казалось, что их нет вообще. Одет был… Впрочем, в этом подвальчике уж на что, а на одежду никто внимания не обращал. Тепло — вот и ладно, хорошо хоть голым не пришел.

— Эй, принесите гостю кресло, — приказал Убитый, чему-то усмехнувшись.

Артём подождал, пока одна из близняшек поставит перед ним обычный офисный стул, а когда присел, улыбка осветила его лицо.

— А, понял! Он у нас бывает редко, так пускай понежит чресла[1].

Убитый прищурился:

— Так ты у нас импровизатор?

Артём ответил не сразу. Он понимал значение этого слова, и первым побуждением было ответить, что нет, какой он импровизатор? Но простота, и при этом точность найденного Убитым определения, его так поразила, что Артём невольно задумался.

— Я давно не заморачиваюсь по этому поводу. Есть и есть, а как оно называется уже не важно. Для меня не важно.

— Не скажи, — усмехнулся Убитый. — Вот Олег тебя заметил, рассказал мне, и ты уже здесь. В этой жизни ничего случайного не бывает. Читал «Башню»? Про ка-тет что-нибудь слышал?

— Нет, — признался Артём.

— Если кратко, то в мире живет несколько миллиардов человек, но на протяжении нашей жизни мы общаемся с небольшой частью из них. И от нас зависит, каких людей вокруг будет больше: хороших или плохих. Если тебя окружают одни мерзавцы и завистники, то пора задуматься, а правильно ли ты живешь? И не пора ли сменить обстановку. Переехать куда-нибудь…

— Или в тюрьму сесть, — усмехнулся чему-то своему Олег.

— А почему бы и нет? — ответил Убитый. Наверное, они оба продолжали начатый ранее разговор. — Там тоже люди.

Тут могла возникнуть неловкая пауза, как вдруг отозвалась сидящая рядом с Убитым девчонка:

— А что значит «импровизатор»?

У Артёма появился законный повод посмотреть на неё, не забывая про обещание. Подбородок девчонки — это максимум, куда опустились его глаза.

— Раньше я себя называл обычным фантазером. Сейчас думаю, что стал рассказчиком, но «импровизатор»… Это вполне точное определение. Сколько себя помню, на ходу придумываю истории. Вот не было — не было, а потом — ба-бах! И в голове от начала до конца готовая повесть или роман. А может рассказ, не знаю.

Парень в тельняшке подошел к Артёму ближе.

— А, это ты рассказывал про снайпера.

— Да, но это был не снайпер.

— Неплохой боевик получился бы.

Артём не возражал.

— Может быть. Но то, что слышал Олег, немного отличается от окончательного варианта.

Убитый спрятал блокнот в карман спортивных брюк и застегнул на нем молнию.

— То есть?

— Я думал, что финал у главного героя ясен, но… ошибся.

Олег отодвинул ноут.

— Не понял, так что там может закончиться хорошо?

— В два слова не скажешь. Но я вижу, вы ложитесь спать… Давайте уж в другой раз, а то если меня понесёт…

Убитый покачал головой.

— Мы ложимся поздно. Хотели Зёму послушать, но её дернули срочно. Уже думал, что Леша снова Летова под гитару орать начнёт, но тут… Уж лучше хорошую историю послушать на ночь. Да, малая?

[1] Строчки из песни «Аве, Цезарь», группы «Черный обелиск».

Артём отметил про себя: «Моряка зовут Лёшей», — и вдруг понял, что все присутствующие в этой комнате бросили свои дела и смотрят на него. Холодок пробежал по спине. Внутри вдруг защемило и стало так приятно, как бывает за пять секунд до оргазма. Настало то мгновение, которое он ценил и которое его каждый раз удивляло. Вот бывают же люди — говорят банальные вещи, обычные слова складывают в простые предложения, минимум эмоций, мимики, а вокруг все смеются. Таланту комика невозможно научиться — с ним рождаются. Нечто подобное было у Артёма. Только он не смешил… Вот этого ему не хватало последние дни! Людей, общения, молодых симпатичных лиц. Он уже стал забывать, каково это держать аудиторию в напряжении, видеть сияющие любопытством глаза. Последний раз получилось, когда лежал вместе с Олегом в больнице. Там слушатели были благодарные. Когда лежишь неделями в палате, любое развлечение приветствуется, а его послушать приходили даже нянечки с других этажей.