Бешеный (СИ) - Шерр Анастасия - Страница 55

- Боишься меня? - делает один большой шаг и вот уже он так близко, что даже руку протягивать не придется, чтобы схватить бедную мышку.

- Да, - киваю и, шмыгнув носом, отступаю ещё на шажочек.

- Зря. Я детей не ем. Тебя кто-то обидел? - снова опускает взгляд на мои раскрасневшиеся ноги и возвращается к лицу.

- Меня ваш Серёга трахнуть хотел. А я не проститутка, ясно? И не давалка.

Басмач нахмурил брови.

- А ну-ка, пойдём со мной, - за локоть меня схватил и к дому потащил.

Плохо. Очень плохо! Сейчас нарик пожалуется, что я кошелёк у него подрезала и меня точно поимеют. А потом прикопают в лесочке, который недалеко от дома виднеется. Правда, сейчас земля мерзлая, вряд ли возиться станут. Просто зверям диким меня скормят и всё, что жила восемнадцать лет, что даром. И кто меня за язык дёрнул на Серёгу пожаловаться?

- Может не надо? Я не в претензии… Мне домой надо, там мамка ждёт, - повела рукой, пытаясь освободиться, но он лишь сжал крепче и повёл дальше.

За дверью, в тесных сенях, как раз налетели на Серёгу, которого тут же сшиб с ног кулачище Басмача. Меня, правда, отпустил, но дверь захлопнул - не сбежать.

Я в угол забилась и там тихонечко замерла. Может обойдётся, пронесёт, а?

- Ты что, петух грёбаный, творишь?! Ты ребёнка, что ли, выебать хотел?! - и снова в челюсть Серёге заехал, тот на пол свалился и вместе с кровью сплюнул зуб.

Попытался подняться с пола, но следующий удар (на этот раз ногой) пришёлся под дых и Серёга закашлялся, свернувшись калачиком. Да, я знаю, как оно… Сколько раз так получала. Только Серёгу мне не жалко было. Ни капельки. Он Сеньку так же месил, не жалел.

- Вставай и проваливай нахуй! Чтобы я тебя больше не видел! Ублюдки, что ебут детей у меня не работают! - рассвирепевший Басмач ухватил меня за руку и потащил за собой, а Серёга так и остался лежать на холодном полу.

Вот оно как в жизни бывает… Тот, кого больше всего боялась спас от насилия и даже заступился. Подняла взгляд на мужчину и меня захлестнула какая-то теплая волна.

Волевой подбородок, чуть выдающийся вперед; нос с горбинкой, явно пострадавший не в одной переделке; глаза эти серые, что вперед смотрят - всё в нём мне было приятным.

Потому что никто никогда не заступался за меня. Никто не относился, как к человеку. И впервые я почувствовала себя не кучей навоза, а маленькой девочкой, судьба которой в сильных руках.

Осталась самая главная проблема… Вернуть владельцу кошелёк, причём так, чтобы тот не заметил. Ну или просто где-нибудь бросить, как будто он сам его посеял.

- Мой ноги, не люблю грязнуль, - Басмач затолкал меня в ванную, и полез в какой-то шкафчик, откуда вскоре выудил полотенце. - На, вот, вытрешься. А потом выходи и прямо по коридору до кухни. Сначала поешь, потом поговорим, - откуда-то вытащил резиновые мужские тапки, размеров на пять-шесть больше моей ноги и бросил на пол. - И обуйся, ты же не дикая.

Я из всего им сказанного услышала только «кухня» и «поешь» и быстро закивала головой, на всё согласная. Страх немного отступил - стало понятно, что насиловать меня никто не будет, по крайней мере, пока главарь рядом. Не жалует он педофилию, а о том, что я совершеннолетняя им знать не обязательно..

Правда, теперь возникал другой вопрос. А чего ему, такому крутому и, судя по хоромам, тачкам и магазинам, очень богатому, от меня, несчастной беспризорницы, нужно?

В то, что из благородства решил отмыть и накормить - как-то слабо верилось. Ну нет в наше время благотворительности искренней. А если и есть, то мне встречать не приходилось.

Что ж, в любом случае узнаю. Надеюсь, ничего такого, из-за чего мне захочется вернуть съеденное. Желудок свело от голодных спазмов и стоять раздумывать, что к чему - смысла никакого нет.

Быстренько помыла ноги и почапала, как было велено, прямо по коридору. Уже ближе к кухне в нос ударил умопомрачительный запах еды, от которого закружилась голова.

Ускорила шаг и буквально ворвалась на кухню, где меня уже ожидала (надеюсь, что меня, а иначе, мне придется кого-нибудь убить) большая тарелка с жареной рыбой, зеленью и хлебом. Я громко сглотнула слюну, что тут же наполнила рот и, подойдя к столу, схватила кусок горячей рыбы. Обожгла пальцы и губы, но почти не чувствовала боли.

Как же вкусно!

Я даже примерно не могла вспомнить, когда ела горячую еду, да ещё и такую вкусную. Да ради такой трапезы я на все готова, пусть хоть на цепь посадят и лаять заставят.

- Не ешь, как лошадь, стоя. Сядь, - буркнул кто-то сбоку, а я чуть рыбой не подавилась.

Даже не заметила, что здесь кто-то есть.

Басмач сидел на табуретке, широко расставив ноги. Затягивался сигаретным дымом и смотрел так внимательно, как будто у меня на лбу что-то написано, а он пытается прочесть.

Отодвинула стул, села и схватила кусок свежего хлеба.

- Шпашибо, - прошепелявила с набитым ртом, не собираясь останавливаться на достигнутом.

Не знаю, что меня ждет, но собираюсь наесться до отвала. А там, трава не расти.

- Пожалуйста. Не торопись, никто не отнимет. Сейчас шмотки принесут, переоденешься и пойдем со мной в зал. Там ещё много еды.

Наверное, в тот момент я и влюбилась в Михаила Басмачева… Нет, не за его внешний вид - крутой и презентабельный. Не за толстую золотую цепь на шее, «американские» джинсы и кожанку. Не за то, что его другие братки боялись. А за его заботу. Пусть я потом буду ему должна. Пусть он будет спрашивать с меня больше, чем с других. Но он сделал то, что никто не делал до него. Он накормил меня.

___________________________________________________________________________________

Лопатник* - кошелек, бумажник (уголовный жаргон)

ГЛАВА 5

1992 год

За огромным столом, что, к слову, ломился от разнообразной жратвы, сидело десятка два братков и все не последней «масти». Ну, по крайней мере, я так подумала по их одежде и выражению наглых рож, которые перекосило явно из-за моего появления. Конечно, куда мне до элиты этой. Уж их дети точно не слоняются по грязным улицам в поиске чего-нибудь пожрать. Да и они не знают, как оно, докуривать бычок, найденный у мусорки, да в протухших помоях копаться.

- Пойдём, - Басмач, как будто не замечая моего замешательства и недовольства своих друзей, потащил меня к столу.

Честно говоря, я уже и не голодная была. С голодухи наглоталась, почти не прожевав ту рыбу, так что теперь как-то не особо за стол хотелось. Особенно с этими пираньями с золотыми печатками, фирменными часами на татуированных руках и в модной, почти невиданной среди простого народа одежде.

Однако, за стол меня усадили и никто слова не посмел вякнуть, из чего я сделала выводы, что хоть Басмач и одет попроще, без выпендрёжа, но именно он тут главный. Его сильный, звериный дух подавлял и меня. Он из тех людей, которым не говорят «нет». Никогда. Позже я это пойму и даже выучу на зубок.

- Посиди пока, пожуй чего-нибудь, - и тарелку с бутербродами мне подвигает, а у меня челюсть, по ощущениям, уже где-то под столом - с чёрной и красной икрой! - Ну что, братья, выпьем? - тут же забыл обо мне и поднял запотевшую рюмку.

Мужики все сразу ожили, встали, чокаться начали да Басмача с рождением сына поздравлять. На странную замухрыжку уже внимания никто не обращал, за что им огромное спасибо, ибо у меня тоже было чем заняться. Сама попировала, можно и Сеньке пожрать отложить, а если складывать бутерброды друг на дружку, то можно по парочке засунуть в карманы и даже запазуху. С икрой, конечно, этот номер не прокатил, потому как она сползала с хлеба и падала, а так понапрасну переводить еду я не могла. Пришлось проделать такой же маневр с колбасой и мясом, нарезанным тонкими ломтиками. Да Сенька с ума сойдёт, когда увидит эту всю вкуснятину. Нам редко так фартит. Почти никогда.

Конечно, было жалко пачкать карманы длинной вязаной кофты и теплых брюк, которыми меня одарил бандит. Но деваться некуда. А ещё, я теперь была владелицей коротких сапожек на меху и дублёнки. Да-да, самой настоящей дублёнки! И хорошо, что я оставила её в комнате, где переодевалась, а то додумалась бы сейчас в карманы чего-нибудь напихать. Грех такую вещичку портить. В случае голодухи, её и продать можно выгодно.