Я вернусь через тысячу лет - Давыдов Исай - Страница 52
- Предыдущая
- 52/74
- Следующая
Девушка вначале дрожала и даже кричала от страха. Потом смирилась, умолкла.
В вертолет на побережье она вошла уже покорно, безропотно и устало. Она внешне уже ничему не удивлялась – ни машине, ни второму богу в серой одежде, который встретил их, ни новой высоте, ни морю под ногами. Слишком много впечатлений было для одного дня – она просто перестала воспринимать их. В ее неразвитом мозгу как бы механически захлопнулся какой-то клапан, предохраняющий нервную систему от перенапряжения. Девушка только держалась за Жюля, ни на минуту не выпуская его руки.
И он понял ее состояние и решил везти ее не в Город, как хотел вначале, а прямо в Нефть, в свой пустующий бревенчатый дом.
Она замерзла еще в вертолете, и Жюль включил обогрев кабины, и радировал в Нефть, чтобы ребята принесли теплый костюм на посадочную площадку. Ведь Нала была все-таки почти нагой и летела далеко на Север.
А потом, в Нефти, она не хотела надевать этот теплый шерстяной костюм – не понимала, зачем. И все нюхала его и говорила, что он пахнет зверем.
Две женщины пришли в кабину вертолета, чтобы помочь Нале одеться. Но девушка визжала, отталкивала их и цеплялась за Жюля. Она ничего не хотела делать без него, даже одеваться.
В конце концов, он одел ее сам – с трудом, как непослушного, капризного ребенка. Ее просто нельзя было иначе вывести на улицу – она простудилась бы.
В первые дни Нала никуда не хотела выходить из дома и, как зверек, забивалась в угол, когда оставалась одна. Даже в окна боялась смотреть. Она оживлялась только тогда, когда дома был Жюль, и слушалась только его, и разговаривала только с ним. Другим людям, которые входили в дом, она просто не отвечала. Но не сводила с них настороженных глаз. А потом быстро перестала бояться – поняла, что ей не сделают зла. В общем-то, оказалась доверчивой.
Вначале она очень много ела – все, что можно было, без разбору и без режима. И никак не могла насытиться. Постепенно Жюлю удалось объяснить ей, что это вредно, и она стала есть меньше, хотя и с прежней жадностью.
Она очень медленно становилась Человеком. Гораздо медленнее, чем хотелось бы Жюлю и его друзьям. Им прежде казалось, что все это должно происходить намного проще и быстрее. Она боялась и темноты, и непонятного ей электрического света, боялась и радио, и видеофона, и вертолетов, которые часто пролетали над поселком. Но больше всего боялась оставаться одна, и поэтому несколько месяцев Жюль никуда не выезжал из Нефти.
Однако постепенно – хотя и очень медленно – она все-таки привыкала к жизни землян.
Она привыкла носить теплую одежду и мыться каждый день, и не бояться телевизора, и даже ходить иногда с Жюлем в клуб на стереофильмы.
Как-то удалось уговорить ее слетать в Город и в Заводской район – посмотреть на жизнь всего остального племени.
Ей не понравилось там – слишком шумно и слишком много людей.
А тогда их еще было мало...
Но почему-то именно после этой поездки она спросила Жюля:
– Ты мог бы теперь отыскать мое племя?
– Ты хочешь вернуться?
Он искренне огорчился. Он уже привык к ней, хотя ему и было с ней очень нелегко.
– Нет, – возразила она, – Ты не понял. Я уже не вернусь. Мне неплохо жить у вас, и у меня не может быть лучшего мужа, чем ты. Просто у меня в племени есть сестра. Мы с ней родились в один день. Я тут сыта. А она там все время хочет есть. У вас хватило бы еды и для моей сестры?
Они полетели вдвоем, на вертолете, и несколько дней искали племя леров в глухих лесах Восточного материка.
А когда нашли его, Нала отправилась в свое племя одна, обмотав бедра широкими свежими листьями и сняв с себя всю остальную одежду.
Жюль хотел идти с ней, но она остановила его:
– Я вернусь, не бойся. Я уже не могу без тебя.
Он уговаривал ее хотя бы надеть на шею, как амулет, крошечный транзистор тревоги. Чтобы хоть сигнал можно было дать, хоть пеленг, по которому искать ее.
Но она отказалась и от этого.
Он ждал ее полдня возле вертолета, нервничал и уже собирался подняться над стоянкой племени на своем МРМ-5.
А она бесшумно выскочила из зарослей у него за спиной, и вслед за Налой возле вертолета появилась еще одна точно такая же дикарка. Если бы Нала не была чиста и причесана, если бы у ее сестры Латы не было перекошено от страха лицо, – их трудно было бы отличить друг от друга.
Лате дали есть прямо здесь же, у вертолета. И Нала уже удивленно глядела, как торопливо и жадно ест голодная сестра.
А потом, в Нефти, она приучала сестру к новой жизни так же мучительно и трудно, как еще недавно приучали ее, Налу.
Появление сестры позволило Жюлю снова, хотя бы недолго, бывать в геологических партиях. А теперь уже уходят в поиск две сестры и два геолога, их мужья. Эти близнецы-леры стали приличными коллекторами. Они работают без ошибок и очень терпеливо, хотя и медленно. Они уверенно, немного нараспев читают, но, как и Ра, не любят по собственной инициативе брать книгу в руки. Зато, как дети, любят, когда им читают вслух. И еще любят ходить на стереофильмы и сидеть у телевизора.
Им не раз предлагали снова полететь к племени леров и привезти с собой в Нефть кого-нибудь еще. Кого угодно – женщину, мужчину, ребенка – кого сами захотят взять.
Но сестры упорно не хотят делать этого. Может, потому, что у Латы там остался очень сильный муж и она боится его.
И вообще, они не любят вспоминать и говорить о своем племени. И если кто-то, по незнанию этого, спрашивает их, – отвечают неохотно, коротко, односложно.
В Городе, в интернате, у них растут дети. И матери видят их редко.
Нала и Лата знают, что дети всех геологов живут в городском интернате, и поэтому не считают себя обиженными или обездоленными. Но приезжают они к своим детям реже других и ненадолго.
Наверно, где-то глубоко в душе бывшие дикарки еще не чувствуют себя равными людям, среди которых живут. Но держатся как равные, с тихим достоинством – и это приятно.
О племени леров от них удалось узнать немного. Это племя умеет добывать огонь, плетет хижины из лиан и не боится других племен, потому что многочисленно. Все дети племени воспитываются вместе, и поэтому сестры так спокойно отдали своих детей в интернат.
В этом племени мужья живут с женами недолго – пока жены молоды. Через пять-шесть лет совместной жизни мужчина может выбрать себе другую молодую жену, если только выдержит состязания с молодыми охотниками.
В этом случае прежняя жена становится свободной, и ее может выбрать кто-нибудь из тех мужчин, которые состязаний не выдержали.
Впрочем, женщина может остаться и в хижине своего прежнего мужа, если ни он, ни молодая жена не возражают против этого.
Но бывают в племени и такие случаи, когда муж и жена живут вдвоем очень долго, до старости. И никто этому не удивляется, потому что это такой же обычай племени, как и смена жен.
Наверно, поэтому леры так красивы и многочисленны и не боятся других племен. Ведь почти все дети у них – это дети любви.
Я не сразу понял, почему же старожилы выпустили из сферы своего внимания это доброе и мирное племя. Может, с него и надо было начинать? Может, леры стали бы первыми нашими союзниками на этой планете? Неужели все дело только в том, что никто не решился к ним пойти? А может, кто-то и решался – но не пустили? Ведь Тушин признался, что специально сдерживал эту цепную реакцию...
Что ж... И он по-своему прав. Ведь до нашего прилета здесь было немыслимо мало землян. И им надо было немыслимо много сделать.
А теперь нас больше. И мы большее можем. И все дело теперь, наверно, прежде всего в индивидуальной решимости.
Эх, если бы переплыли на наш материк леры, а не эти жестокие, непримиримые ра! Наверняка с лерами мы быстро нашли бы общий язык. Потому что это, в общем-то, счастливое племя. А счастливые люди обычно добры и доверчивы.
Нужна очень долгая, беспросветная цепь несчастий, чтобы человек ожесточился. Нужны долгие пека гонений, лишений и сплошных несправедливостей, чтобы могло ожесточиться целое племя.
- Предыдущая
- 52/74
- Следующая
