Пустоцвет (СИ) - Зика Натаэль - Страница 82

Было забавно наблюдать, как мальчишка пыжится, пытаясь обвести всех вокруг пальца.

Может быть, он и оставил бы его, где-то на подхвате, не ломал окончательно, всё-таки, отец Таисии, пусть и приемный, но Сомов своими поступками сам от себя оттолкнул.

Во-первых, начал обворовывать компанию, показал себя нечистоплотным, не достойным доверия. А, во-вторых, безобразно поступил с родной матерью. Это же, уму непостижимо — полгода женщина в больнице провела, несколько операций перенесла, сын к ней раза три только и наведался. Нет, оплачивал счета, лечение, но матери и внимание нужно! Ладно бы, отправил её в Европу, туда лишний раз не вырвешься, но она в одном с сыном городе. Кстати, он сэкономил — не повез в другую клинику, где более квалифицированные врачи, пожалел денег, считай, лишил мать шанса встать на ноги. А когда местные эскулапы сделали всё, что было в их силах, залечили, поправили и подлатали — устроил мать в частный пансионат для лежачих. Не домой, где и стены помогают. Не к себе перевёз, что было бы правильно. Отправил в чужой дом, под присмотр посторонних людей. И туда, он знает это, Дмитрий больше не приезжает.

У Ирины Васильевны, как оказалось, глаза открылись на сыночка. Поняла, кого вырастила, когда он явился к ней после третьей операции, женщина только-только научилась заново руками пользоваться, смогла сама ложку держать — и чуть ли не с порога ей заявил, что полгода со дня смерти отца прошли, он собирается оспаривать его последнюю волю. И ей, матери, надлежит не только изменить условия уже своего завещания, но и помочь ему отсудить отцовскую долю.

Да, прозрела женщина.

Чудо, что нашла в себе силы противостоять сыну, отказавшись переписывать и помогать.

А Дмитрий, жук навозный, когда родительница отказалась поступать по его воле, пытался привлечь врачей, провести медэкспертизу, чтобы мать признали недееспособной и отдали ему под опеку! Но тут уже он, Гуров, не выдержал — помог правосудию, ничего у Дмитрия не вышло. Самое главное, тот понятия не имеет — почему всё сорвалось. Удивляется и злится.

Вот, как такому доверить самое дорогое — дочь и внучку? Правильно — никак.

И дом его, квартира, машины — что там еще у Сомова в загашнике? — не нужны Тае. Думал, перепишет мужик завещание, будет смирнее себя вести, к Ксюше добрее, Таю полюбит. Глупо, конечно, такие, как Сомов никого не любят, кроме себе. Хоть добровольно, хоть добровольно-принудительно. Поэтому, даже хорошо, что родители Дмитрия не пошли у него на поводу, фактически, оставив сына без ничего. Тем больнее будет урок, который он, Леонид Иванович, преподаст хитровыделанному зятю.

Но работал Сомов хорошо, этого не отнять, тут он не просчитался. А что Дмитрий, под шумок, счета открывал в оффшорах и «карманное» предприятие завёл — так, за ним присматривали, готовы были остановить, если совсем зарвется.

Но Дима оказался не промах — не получилось напрямую, нашел лазейки, как грабить компанию, проворачивать махинации, прикрываясь должностью. Впрочем, так лучше — ничего придумывать не надо, зять сам дал тестю в руки повод от себя избавиться.

Неделю или две подождать, он как раз улетит в Тель-Авив, и даст оттуда сигнал своим людям.

Пусть всё закрутится без него. Как бы, без него.

Пройдет курс лечения, вернется домой, к семье, Сомов уже будет за решеткой. И, даст бог, больше он его не увидит.

Нет, он тоже не агнец, есть и у него скелеты в шкафу, грехи, куда без них? Но обирать родных, жалеть на них деньги, запереть мать в богадельню? Такого он и в страшном сне не представит. Если сейчас, когда он ещё в силе и все козыри у него в руках, не выдернуть Дмитрию зубы, тот дождется удобного момента и ударит. Могут пострадать его близкие — Ксения и Таисия.

Что ж, Сомов сыграл свою роль, но попутно показал себя во всей красе, поэтому совесть его, Гурова, не гложет. Впрочем, она у него покладистая, лишнего себе не позволяет.

Через пять дней Леонид Иванович улетел в Израиль.

Время не шло — неслось семимильными прыжками.

Оглянуться не успел, два года, как ни бывало.

Дмитрий встал из-за стола, прошелся по кабинету, прислушиваясь к звукам из-за двери — опять Танечка, секретарша, дверь неплотно притворила. Позвать её, что ли? Так хочется расслабиться!

Правда, Гуров строго запретил заводить амуры на рабочем месте, но где сейчас тот Гуров? Правильно, в Израиле! Оттуда не видно. Да и надоело, черт возьми! Что он — мальчик, постоянно оглядываться на тестя?

Последние пять лет Дмитрий работал на износ, испытывая чудовищные психологические перегрузки, он заслужил право нарушать правила. Не все, не всегда, но время от времени — почему бы и нет?

Как вспомнишь, через что пришлось пройти!

Сначала связь с дочерью Гурова, потом развод. Взбрык Маши и её новое замужество. Сумасшествие жены. Слава богу, отец, наконец-то, забрал Ксению из его дома, пристроил дочь в профильное учреждение. Врачи обещали крышу женщине подлатать, хоть бы, ничего у них не вышло!

В довершение всего — несчастье с родителями, гибель отца и предательство матери. Да, да, именно предательство! Он никак не ожидал от неё нож в спину, видимо, последствие аварии — мать наотрез отказалась менять завещание! Неслыханное дело, между прочим. До сих пор она ни разу ему в просьбах не отказывала, всегда была на его стороне.

И что ей не нравится? В тепле, в чистоте, сыта, присмотрена. Он устроил её в хороший пансионат, исправно платит, о ней заботятся. Что не так-то?

Родительскую квартиру хотел продать, чтоб вернуть, хоть какую-то часть из потраченного — мать в него электронной книжкой запустила. Между прочим, тоже сын купил, чтоб ей не скучно было. А как она думала? Откуда деньги берутся на лечение, палату, лекарства, операции? Почему он должен тратить свои деньги, если у матери есть квартира, которая ей, все равно, больше не нужна? Родительница сидит самостоятельно, руками, вон, как ловко орудует, между прочим, его стараниями поправилась, а то лежала бы бревном! Коляску купил ей, навороченную — может на улицу выезжать, воздухом дышать.

Не ценит.

Никто его не ценит!

Тесть опять улетел в Тель-Авив. Каждые полгода туда отправляется, здоровье латать. Он, конечно, сдал, но деловой хватки не растерял, и, по-прежнему, не даёт зятю всей воли.

Каким разочарованием было обнаружить, что Леонид Иванович ограничил его полномочия — генеральный директор не может единоличным решением оперировать средствами компании! Нет, не разочарованием — унижением. Чтобы перевести деньги, оплатить что-нибудь или купить, он обязан поставить в известность о планируемой транзакции Гурова и Щербакова.

В очередной раз Дмитрий получил напоминание, что он тут — никто. Вывеска. Ширма. Манекен.

Мечта о золотом парашюте помахала рукой.

Но не тот человек Дима, чтобы руки опускать — нашел он лазейки. Правда, пахли эти лазейки скамьей подсудимых, если всё откроется, но Дмитрий надеялся, что успеет подчистить концы и, обобрав Инстрэл, уйти в самостоятельное плаванье.

Еще когда был жив отец, Дмитрий создал аффилированную дилерскую компанию. «Карманное» предприятие, как говорится. В роли учредителей и руководителей фирмы он нарисовал пару пьяниц, которые за совсем небольшие деньги с радостью позволили воспользоваться своими паспортами и без колебаний поставили подписи на доверенности у нотариуса. Правда, перед этим их пришлось вывести из запоя, отмыть, приодеть и научить, что говорить и делать, посулив запас выпивки и денег.

Рос и развивался новый бизнес за счет компании-«донора» — Инстрэл.

Все интересные клиенты шли «карманной компании». Дмитрий обеспечивал отсрочки платежей, следил, чтобы компании-паразиту предоставлялись максимальные скидки и наилучшие условия, первоочередные отгрузки, минимальные сроки исполнения заказов, а пару раз даже эксклюзивные права. Самое приятное было, что создание и развитие побочного бизнеса не требовало никаких вложений и затрат, всё шло на всём готовом, обделяя и потихоньку обдирая Инстрэл. И даже предусмотрительный Гуров ничего не смог обнаружить.