Темный лаборант (СИ) - "keklik" - Страница 19

Пробуждение было мучительнее, чем восстание Галлеана из мертвого сна. Кружилась голова, а в животе мутило, просто кошмар. Хотя, причину настолько плохого самочувствия можно поставить на грань безумия… До сих пор меня терзали сомнения в правдивости увиденного, но я не привык оспаривать то, что видел своими собственными глазами. К тому же, это так странно, лежать на голом полу и пытаться осмыслить нечто, столь неподвластное для моего разума. Знание — сила, а сила умеет очаровывать.

Дым в комнате полностью рассеялся. Конечно, жуткая атмосфера никуда не делась, чувство тревоги ни на минуту не покидало меня, однако дышать стало уже намного легче. Только из труб все еще шла загробная музыка ветров, которая шептала проклятия на неведомом языке. Встать на ноги было оказалось еще большим испытанием: только я приподнялся на локте, как весь мир пошел ходуном. Благо, мой василиск остался при мне. Он обернулся вокруг ладони и покорно ждал новых приказов. Жаль, его нельзя послать за помощью — в такое место вряд ли кто-нибудь захочет сунуться, оставалось надеяться лишь на самого себя.

Пока я собирал все более-менее целое оборудование, мой разум вновь задался вопросом, что же тут произошло. Очевидно, здесь остались души больных, которых сожгли дотла прямо на этом месте. Ходят слухи, что во время таких церемоний тела обычно не трогают, так как предварительно людей подвергают отлучению от церкви. Жестоко — сбросить прах в эти дрянные трубы, куда стекало все дерьмо Двелла. Теперь это безымянная братская могила, а я ее осквернил. Снова. Впрочем, ничего нового.

Но не смотря на, как говорит Инквизиция: «малую внештатную ситуацию, связанную с паранормальной активностью в черте города», задание выполнено. Все пятнадцать сонных бомб полностью соответствуют стандартам Магической книги Анархиста. Кстати, такие инциденты, наподобие моего, обычно обзывают кодовым именем М-1. Почему именно «М» — сам толком не догадываюсь.

Наверное, стоило бы еще сказать, что как только я покинул Пепелище, в голову внезапно взбрело обернуться. Такое чувство, будто эта мысль пришла откуда-то извне, и не повиноваться ей — смерти подобно. Смерти… В проходе стояла расплывчатая тень, которая наблюдала за мной. Может, у нее не было глаз, рта ушей, да и тела как такового, но я точно знал, что она прекрасно чует меня. Мои страхи… Мои желания… Мои самые сокровенные тайны… Только могила сохранит их всех, а призрак так сладко манил к себе…

— К дьяволу вали, ублюдок.

Радмило скептически крутил шашку у себя в руках, а рядом с ним лежал еще ящик таких же поделок. Закончив зрительную проверку, он наставил палец на Ангелара.

— Как докажешь? Откуда мне знать, что это не набитая дерьмом бумажка?

Лаборант устало вздохнул.

— Ладно, взгляните сами. Видите, начинка этих игрушек — пропитанные хлороформом травы. Если попробовать их на запах, то начинает сильно кружиться голова. — Он сделал несколько лёгких взмахов ладонью, после чего резко схватился за виски. — Ох…

Глядя на его реакцию, шпион решил последовать примеру и подставил нос прямо к основанию фитиля. Реакция не заставила себя ждать: словно подкошенный, он свалился на пол.

— Малыш, помоги встать! Твою матушку, да она вставляет почище самокруток! Что же, все чин по чину… Слушай, а ты их из чего сделал?

— А вам это на кой сдалось?

— Хочу одну такую закурить, но без риска остаться без пальцев. — В качестве благодарности Радмило протянул мешок с золотом. — Могу даже надбавить сотню, только колись, как ты делал эти самокрутки.

Приняв от него дар, Ангелар подробно расписал рецептуру и вышел из скромного убежища. Вокруг него раскинулось целое поселение, которое уже успело забыть, как выглядит солнечный свет. Где-то вдалеке, целые обозы уходили в туннели, чтобы вывезти свой незаконный товар в другие города. На месте цыганских повозок и палаток теперь поднимался большой шатер. За сотни канатов люди возводили главное здание бродячего цирка. В конце концов, наглядевшись на столь невероятное зрелище, студент поспешил на выход, намереваясь подняться через потайной лаз Торговой гильдии.

На поверхности наступил жаркий и душный полдень, не свойственный для такого времени года. Пекло вполне можно было сравнить с городами Проклятых, чей жар растапливал даже горы. Такие внезапные перемены в погоде не сулили ничего хорошего — летом наступит засуха, которая вновь принесет мор и болезни. Отныне, Смерть занесла свой роковой удар над головами имперцев.

Ангелар остановился перевести дух на соборной площади. Сегодня ему не везло, а потому он в печали притулился под сенью дряхлого дуба. Единственное, что радовало глаз среди всей разрухи деревянных бараков, так это собор Небесного свода. Поистине, титаническое сооружение: одна церковная площадь, учитывая все ее хозяйственные угодья, склады, капеллы и кладбище, составляла около пятой части всего центра Двелла. На ее территории находилось пять красивейших каплиц, чей потолок был расписан вручную великими мастерами прошлого. Строгие барельефы на стенах беспрестанно взирали своими пустыми глазницами сверху вниз. Да, такое здание умеет вселять веру и надежду, жаль только, что они вызываются искусственно, как опиум. Все просто устали верить, все просто хотят выжить. На голову уставшего студента посыпалась гнилая труха, а в животе зарычали голодные звери.

В "Быстром страннике" дела всегда шли своим чередом, которых не касались проблемы остального мира. Популярность данное заведение обрело из-за своего близкого месторасположения с борделем и кварталом красных фонарей в целом. Конечно, хозяин харчевни не одобряет такую близость, однако всю свою ненависть он вымещает на еде, так что качество здесь оставляет желать лучшего. Именно здесь Ангелар любил проводить свободное время, однако в этот раз парень решил себя порадовать. Засоленная свинина, печёная картошка и медовуха — удовольствие не из дешёвых.

В этот день таверна была довольно людной. Гости приходили и уходили, обменивались новостями, или просто отдыхали, приятно проводя время за кружечкой чего покрепче. К слову, примерно после полудня освобождаются "мотыльки". Мотылек — ночной рабочий, закреплённый за своей артелью. Такая работа очень сильно изматывает, а тяжёлый физический труд в поздние часы окончательно убивает здоровье.

— Люди добрые, мест нет, куда ни плюнь. Позволите студенту отобедать с вами? — Спросил Ангелар нескольких уставших мужиков. Самый весёлый из них сразу сдвинулся в сторону.

— Садись! Места хватит! Гжевель, уступи немного!

— Спасибо, уважаемые!

Лаборант примостился за столом, поставив свое блюдце на самый уголок. Как только все удобно расселись, незнакомец снова продолжил свою беседу.

— Так что ты там загонял про деньги? Опять что-то мутят, воротники банковские?

Лысый бродяга в ответ начал что-то рассказывать, спотыкаясь на каждом слоге:

— Ай, не то слово! Опростоволосились бишь… Короче, караван из Восточных баронств грабанули. Свистнули, дай боже, ежели не соврать… Три сундука меха, да соленьев помаленьку.

— А мех-то, мех-то добрый был?

— Барсучий. Я бы из такого воротник себе сделал, шо как девица бы ходил!

Урод так затряс головой, что струпья с его головы посыпались прямо в тарелку соседа, который, в свою очередь, подобной дерзости не хотел терпеть.

— А… Твою матушку! Чего болванкой трясешь!? Как теперь это дерьмо жрать?

— А? Чось?

— А ничось!

Разгневанный работник за шиворот стянул своего обидчика с лавки, а вместе с ним утянул еще несколько тарелок. Кровь смешалась с пивом и кусками жареного мяса.

Потасовка стала похожа на большой снежный ком, который летел с горы. В начале только двое катались по полу. Потом трое. Четвертый упал сверху, расплескивая во все стороны водку. А затем и по накатанной. Еда вперемешку с зубами летела во все стороны, где-то в дальнем углу начали доноситься стоны наслаждения. Настоящий разврат воцарился в общем зале: люди, как скоты, набивали свой живот, разбивали друг другу лица и отдавались своей похоти на полную.