Темный лаборант (СИ) - "keklik" - Страница 37

— Gratiasago, pater…(5) Да отпустите вы этого ненормального, он живучий как чёрт.

— Почто же это творится? Почему на святой земле льется кровь, а невинные должны страдать?

Орфей лукаво улыбнулся.

— Я бы не назвал этого парня невинным, pater. Благодарю ещё раз, помогите остальным раненым.

Монах откланялся, но прежде чем уйти он прочитал молитву, приложив руку на мой лоб. Рукава длинной черной рясы упали мне прямо на лицо.

— …utbenedicattibi. (6)

Распрощавшись, он направился к алтарю, где лежали большие белые свёртки. Прокурор сел рядом со мной, громко и устало вздыхая.

— Ну, парень, ты дал маху. По закону, гореть бы тебе в костре, терзаясь адскими муками… но не сегодня. Чисто сработано.

— Взрыв получился таким мощным?

— Глупый вопрос. Тебя вырубило взрывной волной, о чем ты? На входе в часовню Туманной Лощины теперь зияет обугленный кратер. Все здешние так испугались, что подумали будто сам Бефрезен к нам на огонек постучался. Itageniumnomeneius!.. (7) — Орфей выругался, посылая проклятия на его голову, но после короткой паузы продолжил свою речь. — Бедного Бжега разорвало на части, только треуголка от него осталась… Земля ему кирпичной кладкой.

— Похоже, я слегка переборщил…

— Слегка — это слишком громко сказано. В любом случае, тебе лучше убираться отсюда и поскорее.

— Что? Почему?

— Позволь мне показать тебе кое-что… Следуй за мной.

Я последовал за Прокурором. Множество раненых лежали на лавках, ворочаясь и стеная от боли. Прислонившись к стене и держа на глазу кровавую повязку сидел мужчина средних лет. Маленький ребенок рыдал над телом женщины, которая легко обнимала его, отирая горькие слезы. Монахи переходили от одного человека к другому, подносили лекарства или просто утешали последние минуты несчастных. Восемь похоронных саванов лежали у алтаря.

Древние гранитные колонны поддерживали дубовые своды потолка. Прекрасные фрески украшали стены храма, а медные подсвечники освещали каждую мельчайшую деталь картин. Вот Солнечный огонь рождается из недр земли, а вот бледный лик Серебряного всадника, который вёл свою охоту на просторах ночных морей. Скрипучие доски ступеней уводили гостей на колокольню.

На самом верху часовни открывался самый лучший вид на Лощину. Пригнувшись, чтобы не удариться о тяжёлый Набат, я взглянул на горящий город. Вся низина словно лежала в чаше, наполненная до краев темным дымом, а испуганные люди метались по улицам, в попытках найти хоть какое-то спасение в этих потёмках. Алое зарево взвивалось над куполами Собора, языки огня лизали красивые особняки центра. Замок Канцлера стоял далекой громадой, но даже отсюда было видно, как шагали ровные строи вооруженных отрядов. С соседней улицы послышались крики и лязг стали. Прямо под нами, на небольшой площади возводились шубеницы(8). Весь Двелл полыхал, как сухая вязанка дров.

— Это… И был ваш план? — Спросил я, оборачиваясь к Орфею. — Сжечь целый город?

— Нет. Мы не ожидали встретить такое ярое сопротивление. По плану, уличные стычки вообще не должны были возникнуть.

— А сражаетесь с кем? С простыми людьми что ли?

— Отнюдь. Мы сражаемся с тамплиерами святого патриарха. Как только мы свергнем его, Двелл обретёт покой.

— Чёрт, я не до конца догоняю, как и зачем?

— Я думал Алерайо тебе все рассказал. Церковь завела свою собственную армию, после того как Инквизиция отделилась от неё. При помощи этой силы, Синод собирал церковные десятины, обирал простой люд…

— А от вас так и пышет благородством.

Прокурор даже не обратил внимания на мою остроту. Он лишь подошёл к парапету, взирая на все приготовления к казни.

— Но последней каплей в чаше терпения стала весть, что готовится дворцовый переворот. Ладвуд V не угождает Церкви своими действиями относительно нее самой. На приеме препозита Иоанна он пришел в охотничьей одежде и заляпал грязью важные церковные бумаги, которые прислал сам Святой Синод. Батюшка Император все еще пародирует цветок на лугу, причем довольно успешно. Вот и подумай, почему на императорскую семью так сильно взъелись.

— Значит, тот документ не был подделкой?

— Нет, на нем стояла официальная печать.

Снова раздались крики, но уже совсем близко, всего в паре домов отсюда.

— Если бы мы предали приказ достоянию общественности просто так, патриарх отрекся бы от него, а нас назвали бы некомпетентными для нашей роли. Твоя бомба и смерть Бжега спровоцировала наших врагов к активным действиям. Теперь, когда все представлено как покушение на важные посты Инквизиции, Венисий в праве осудить действия тамплиеров и патриарха.

— И сколько так будет продолжаться? — Я взмахнул рукой, указывая на весь этот адский пейзаж. Орфей лишь печально вздохнул, в очередной раз склонив голову до самой земли.

— Не знаю. По подсчётам, наша военная мощь куда больше, чем у противника, и все действия должны занять от трёх до пяти дней. На пока тебе лучше скрыться, залезь как можно глубже в свои катакомбы и не носа оттуда не высовывай.

— Где Зед?

— Искал проход в катакомбах часовни. Тебе лучше поторопиться.

— Спасибо… И до встречи.

Прокурор ещё долго стоял и думал над тем, чем еще может грозить данное противостояние. Нагретый воздух был пропитан пеплом и прахом, дышать становилось все труднее.

— Эй, вы там! Выше перекладину, выше! Мы же хотим казнить наших врагов, а не позабавить их!

Но в некоторых случаях лучше просто отринуть все мысли и делать свою работу.

Тем временем, для Мериссы наступил самый черный день в ее жизни. Она изначально была против той задумки с бомбой, против всей кутерьмы с веровниками, но вновь к ее словам так никто и не прислушался. Да и эта рыжая сволочь с своей ехидной улыбкой: "Твое дело — стоять у ворот, а не языком чесать. Хотя даже с такой простой задачей у тебя появляются проблемы."

— Чтоб тебя! Пересчитать бы тебе все зубы!

Вот так вот девушка стояла гневной тенью уже несколько часов кряду, посылая проклятия на голову Зеда. Было так скучно, так одиноко, что душа скрипела, только каналы общались с ней на неведомом языке. Неизвестно, сколько ещё прошло времени, как вдруг гулким эхом раздались чьи-то шаги. Мерная поступь пришельца становилась все ближе и ближе, а потому охранник зарядил болт, готовясь к худшему.

В свете фонаря возник человек, весь в обгоревших лохмотьях и с палашом на поясе. В полутьме его можно было бы принять за бродягу, но красная накидка с потрохами выдавала незнакомца.

— Инквизитор… — Мерисса затаилась, собираясь напасть из засады.

Внезапно, бросив меч на пол, он приложил руки рупором.

— Яйца всмятку! Прошу, не бейте невинного паломника!

Охранник вышел из тени, наставив арбалет на незваного гостя.

— Кто таков?

— Алерайо Элиэнус, коадъютор Седьмого отряда. Рад знакомству. Ваш главный великодушно позволил мне спрятаться в вашем убежище.

— Да, я слышала. Только вот без самого Ангелара я не пущу такую шваль за порог.

— Поосторожнее со словами, милочка. Я ведь и обидеться могу.

— Мне уже доводилось иметь дело с обидчивыми, так что муками совести я не терзаюсь.

— Ладно… Тогда подождем твоего начальника. Думаю, он прояснит наши разногласия.

Мужчина снял плащ и лег на каменный пол, положив одежды под голову.

Теперь к почетному караулу лаборатории присоединился ещё и спящий инквизитор. Изо всех сил Мерисса пыталась отринуть липкие руки Гипноса, ведь она была преданным своему делу стражем, а уснуть на работе, когда рядом с тобой потенциальный враг — не лучшая идея.

Но сон подползал все ближе, тянул веки вниз, да так сильно, что только спички могли бы спасти ситуацию. В мыслях девушка отправилась в прошлое, когда она ещё не была привязана к одному месту. Далёкие земли снова возникли перед ее взором, горная тропа с длинной вереницей обозов на ней.

Мерисса проснулась, не понимая, что происходит. Она хотела закричать, но ее заткнули самым бесцеремонным способом. Животный страх охватил разум, однако резкий шепот вернул его к действительности.