Лепестки камелии (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 57

— Не надо, господин, пощадите…

Поверили овцы волку…

Я сама его связала и бросила Ванхи:

— Готовьте паланкин.

— Господин? — выдохнул евнух.

— Едем в Лунную рощу.

Шепчущий забился в верёвках так, словно я уже над ним меч занесла. Ну-ну, ещё нет, не так быстро. Я же не дура — прямо в рощу соваться. Мы с Шепчущего сначала портрет написали: Ванхи постарался. А после в том лесу, что рядом с рощей, повесили с предложением: дарю в обмен на помощь.

Шепчущий говорить сквозь кляп не мог, но смотрел на меня. И мольба в его взгляде сменялась ненавистью, достойной юрэй. А когда чуть позже кляп вынули, сказал напоследок:

— Я приду за тобой потом.

Нежитью, стало быть. Я поняла.

— Вставай в очередь, — хмыкнула тогда я.

Но хватит о нём. Давайте я лучше расскажу, кто за ним явился.

Время было уже позднее: закат горел на небе ярко. Я обосновалась у самого фонтана Солнечной веранды борделя — помните Лунные Лилии? Он считается теперь проклятым, и я отвалила его хозяйке кучу денег (Ванхи очень на этот счёт переживает — что если император урежет моё содержание?) и теперь использую его как штаб-квартиру для всяких тёмных делишек. Например, для новой встречи с нежитью. Если её пригласить, говорил Ванхи, то она придёт — как юрэй прошлый раз.

Наверное, объявление считалось приглашением, потому что потусторонним вниманием меня не обделили и теперь.

Я пила чай, стараясь не замечать ненавидящий взгляд Шепчущего, привязанного к колонне тут же, неподалёку. И обкушивалась хурмой — люблю её, ох!

А потом как-то отвернулась — а он уже сидел по другую сторону стола, на подушке, скрестив ноги. Золотоволосый мальчик со взглядом старика.

Глаза у него были, кстати, необычные — ярко-фиолетовые. Красивые такие — я на него как вытаращилась, так и сидела минуту или две, не в силах слова сказать. Словно наваждение какое-то.

Кирин терпеливо ждал. Он тоже смотрел на меня и скорбно улыбался. А когда я пришла в себя, сказал:

— От тебя несёт кровью. Свежей. Кого ты убила, несчастная девочка?

Ванхи со мной не было: я оставила его за воротами Лилий. Не больно-то он стремился зайти в проклятое здание, хоть и оставался мне верен. Но себя Ванхи по-прежнему ценил чуточку больше.

Когда-нибудь кто-нибудь додумается предложить ему награду столь щедрую, что даже я не смогу её перебить. И что мне тогда делать?..

Короче, Ванхи ничего не слышал. А вот Шепчущий вытаращился на меня так, словно я прямо при нём из тела принца вылезла. И что-то замычал в кляп.

А я посмотрела на свои руки, потом на кирина и еле сдержала слёзы.

— Моего убийцу.

Мальчик-кирин закрыл нос ладонью, словно я и впрямь воняла. И тихо сказал:

— Так не должно быть. Ты не должна расплачиваться за его желание.

— За чьё? — я подалась вперёд.

Кирин отпрянул.

— Пожалуйста, не приближайся. Ты убила сегодня человека, я не могу долго находиться в твоём присутствии. Ты вынуждаешь меня уйти.

Я отодвинулась подальше.

— Зачем же ты тогда пришёл?

Кирин посмотрел мне за плечо, на Шепчущего.

— За ним.

Колдун крупно дрожал. Словно не мальчик сидел перед нами, а нечто пострашнее юрэй.

— Взамен я предлагаю тебе услугу, — сказал кирин. — Но только одну.

— А если я приведу тебе ещё Шепчущих? — Я снова подалась к нему.

Кирин отшатнулся.

— Глупая несчастная девочка. Справедливость должна восторжествовать. Если ты приведёшь ко мне невиновных, я не приду.

Я мало что поняла, но основное до меня дошло: любой Шепчущий ему не подойдёт. Ну ладно.

— Чего ты хочешь, девочка? — спросил кирин, грустно глядя на меня.

Позже Ванхи объяснил мне, что просьба должна быть во благо, иначе кирин не только её не выполнит, но и меня убьёт. Я этого не знала, но мне повезло. Я попросила:

— Научи меня, как освободить наёмников клана Возрождённых. Они служат главе из необходимости. Он держит их колдовством… Как я поняла.

Кирин кивнул. И осторожно, словно я была страшным насекомым, взял меня за правую руку. Лёгкий зуд, тут же — холод… И золотой шарик, поселившийся в центре моей ладони. Он мерцает и сейчас, когда я на него смотрю. Глубоко-глубоко, почти незаметный. Думаю, императору о нём уже доложили.

— Коснись этим их татуировки. И они будут свободны.

Я поклонилась и посмотрела на кирина вопросительно. Что теперь?

— Развяжи его, — вздохнул мальчик.

Осторожно я сначала вытащила кляп изо рта Шепчущего (колдун задыхался), а потом перерезала верёвки. И не стала убирать кинжал, потому что сейчас этот мерзавец даст дёру, и как я его, спрашивается, догоню?

Но Шепчущий, дрожа, рухнул на пол. Мгновение, а может, и дольше он смотрел на кирина, а кирин — на него.

Потом из глаз колдуна брызнули слёзы, он схватил со стола чашку, разбил и осколком перерезал себе горло.

Кирин отступил к краю террасы и сдавленно произнёс, стараясь не смотреть на кровь:

— Не зови меня больше.

Ты сам явился, подумала я. Ванхи потом рассказал мне, что кирины чуть не единственные духи, которые приходят к нуждающимся, но всегда просят за свои услуги соразмерную цену. А ещё они обличают преступников. И те умирают. Обычно от мук совести.

Я смотрела на труп Шепчущего и думала, что представляла это как-то иначе. Кирин уже исчез — не знаю как, может, в закатных лучах растворился?

А я всё же получила, что хотела.

— Шики? Ты здесь?

Он возник из тени, словно тоже был нежитью. Посмотрел на меня и сказал:

— Не нужно… госпожа.

Он же тоже всё знает, осенило меня. Он слышал если не юрэй, то кирина сейчас.

Я залпом выпила весь чай и захотела просто… не знаю… не быть, наверное. Чёрт, как же достало всё.

Ещё и Шики меня добил. Он вытащил один из своих мечей и направил его себе на грудь. Я еле успела удержать его руку.

— Ты что делаешь?!

— Так будет правильно, госпожа. Вы хотели мне помочь, а я стану угрозой для вас. Чем больше человек знают вашу тайну, тем хуже для вас.

— Ты знаком с Ли? — дошло до меня.

Шики кивнул и снова сказал:

— Отпустите, госпожа.

Идиот благородный… Что ж тут у убийц такая высокая мораль-то?!

Я чуть не порвала его рукав, благо Шики сопротивлялся. Удерживать меч и вырываться ему было неудобно, а то я бы не справилась. Он был куда сильнее…

А потом он вздохнул свободно, а мёртвый паук — здоровенный такой паучара — упал на пол и дрыгнул напоследок лапками. Алый солнечный луч упал на него, и паук рассыпался жирным пеплом, пачкая пол.

Такая вот инсталляция.

Мы с Шики смотрели на него, и опомнились одновременно. Наёмник рванул меч на себя, а я им поцарапалась.

— Шики, мать вашу, не дурите!

— Госпожа, вы не понимаете, чем это вам грозит?

— Да идите вы с миром!

— Тогда я вас выдам.

— Шики, — я покрепче вцепилась в его руку, пачка рукав кровью. — Что вы хотите в обмен на свою верность? Клянусь, я это сделаю, но и вы принесите мне клятву, что будете молчать. И разойдёмся с миром!

Только тогда он словно бы обмяк и сказал, не глядя на меня:

— Я больше не хочу убивать. Никогда. Это… самое заветное моё желание.

Мне оставалось его только пожалеть.

— Что вам мешает? Я сняла эту вашу татуировку, затеряйтесь где-нибудь в горах и живите счастливо.

Он усмехнулся, словно говоря: «Если бы всё было так просто!» А потом всё-таки выпустил меч, встал на колени и произнёс ту же клятву, что и Ли когда-то.

— Вы же не хотите убивать? — сказала я, не торопясь её принимать. — Тогда зачем?

Он нахмурился, словно не понял вопрос. А потом объяснил:

— Я буду с вами, госпожа, пока вы не добьётесь своего. Буду беречь вас, а после — я надеюсь на вашу милость. Что вы отпустите меня, госпожа.

— Отпущу, — пообещала я. — Спасибо, Шики.

Он снова усмехнулся.

— Вы могли привязать меня этой клятвой до того, как сняли татуировку. Госпожа.

— Это было бы чертовски неправильно, — вздохнула я. — И пожалуйста, не зови меня госпожой. Если нас услышат…