Другая (СИ) - Оболенская Ася - Страница 40

Я боялась пошевелиться, словно любое движение запустит какой-то адский механизм, но быстро вспомнила об Андрее и, превозмогая страх, направилась к дверям.

Пары шагов по коридору стало достаточно, чтобы понять, куда я попала.

Я была в собственном сне.

Та "Магнолия", куда приходилось ездить каждую неделю, чтобы навестить тетю, кардинально отличалась от места, где я оказалась сейчас. Это было все то же здание, вот только внутри было абсолютно пустынно.

Здесь не было мебели и ярких картин, которые украшали стены, не было персонала и пациентов, а привычное освещение заменяла тусклая ночная подсветка. Десятки раз, проходя по этим коридорам во сне, было просто глупо не замечать очевидного — я бывала в этом месте практически каждую среду!

И я пошла. Шаг за шагом. Тем же маршрутом, что и во сне, тем же, что и наяву. Это теперь стало ясно, что дорога ведет в палату Эллы, а раньше…

Почему невозможно было понять этого раньше?!

Длинный коридор, лестница, ровно восемнадцать ступенек, небольшая площадка, а потом еще восемнадцать ступенек. Последний поворот и еще один длинный коридор с закрытыми дверями. Кроме одной.

Ноги отказывались слушаться, но я все равно шла, понимая, что даже если упаду, встану и продолжу путь.

А потом сон переплелся с явью настолько, что было уже невозможно разобрать, что происходило на самом деле, а что лишь казалось.

***

Я прохожу через темную прихожую и оказываюсь в зале, где обычно сидела с Эллой, ведя разговоры ни о чем.

Это же было так очевидно…

Я точно знаю, что в соседней комнате кто-то есть, слышу отдаленные звуки голосов, но не могу разобрать, кому они принадлежат, словно между нами натянута невидимая ширма, которая не дает использовать способности.

— Эээй! Здесь есть кто-нибудь? — с трудом узнаю собственный голос. — Андрей!

И в этот момент начинают раздаваться шаги. С каждой секундой они становятся все ближе. Такие неспешные и размеренные, и я даже усеваю моргнуть, а потом из дальней комнаты выходит Дима.

— Здравствуй, Соня. — улыбка парня выглядит вполне самодовольной, и я замираю в очередном приступе ужаса.

— Где Андрей?

— Где Андрей? — передразнивает он, а потом говорит. — "Софа, у меня проблемы!"

Говорит это голосом моего друга…

Словно в замедленной съемке моргаю еще раз, а потом смотрю на парня абсолютно другим взглядом и вижу то, что может увидеть только человек со способностями.

— Ты?! — в этом слове смешался страх и отвращение.

— Удивлена?

Я не спешу с ответом, пытаясь осознать услышанное. Теперь уже чувствую конец следа, оставленного на Игоре, знаю, кто его убил, ведь абсолютно такой же отпечаток остался и на Диме. Первое убийство очень долго не стирается, словно давая понять остальным, что от этого человека нужно держаться подальше. Оно подобно клейму.

А я стою всего лишь в нескольких метрах от него.

Не понимаю, откуда в голове возникают факты, но сейчас они высыпаются непрекращающимся потоком.

Наша первая встреча с Шерементьевым в клубе, дорога на дачу и грузовик, сердечный приступ Игоря, больница…

— Зачем ты его убил?! — почему-то этот глупый вопрос не дает покоя.

— Это вышло случайно. — абсолютно равнодушно отвечает Дима.

— Случайно?!

— Не строй из себя ангела, Софья. Ты сама могла бы сделать это тогда на трассе.

С ужасом вспоминаю тот момент и отчаянно мотая головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

— Нет! — практически кричу, но в ту же секунду резко перехожу на шепот. — Почему ты все это делал?

Дима улыбается, и от этого по коже пробегает мороз.

— Думаю, это должен объяснить не я.

И вновь шаги, а в голове уже вырисовывается четкая картинка, где я стою на арене цирка, словно участник какого-то кошмарного представления.

В этот раз их уже двое, и мозг даже забывает послать какие-либо команды, чтобы проявить эмоции. Просто стою и наблюдаю за тем, как ко мне приближаются и останавливаются в нескольких шагах Элла и Константин Федорович Шерементьев.

— Здравствуй, Сонечка. Я так долго ждала этой встречи! — на лице женщины играет какая-то пугающая абсолютно нездоровая улыбка, и я, наконец, дико заторможено начинаю чувствовать страх.

Он окружает плотным кольцом, не давая возможности дернутся и сбежать. И тогда я начинаю всматриваться в образы стоящих напротив меня людей.

Мужчина обладает способностями, и он силен. Очень силен, вот только я все равно могу их определить, но это сейчас не кажется важным, и я перевожу взгляд на Эллу, а уже через секунду спрашиваю вслух.

— Как такое возможно?!

Вместо ответа женщина заливается смехом, от которого кожа покрывается мурашками и хочется кричать, умоляя ее замолчать.

Я действительно не думаю, что такое возможно, да и все мое естество уверяет в том, что такого состояния просто не может существовать, но Элла стоит передо мной, и я все вижу своими глазами.

Я не могу сказать, обладает ли она способностями или нет. Это какое-то странное пограничное состояние. Тетя просто замерла на границе обычного мира и магического, напоминая сейчас пустой сосуд, который можно наполнить силой, огромным количеством силы…

— Нравится то, что ты смогла со мной сделать?! — истерично спрашивает женщина.

Что она несет?! Причем тут я?!

— Тебя не должно было здесь стоять! Ты не должна была родиться! Все должно было быть по-другому!

И в этот момент Константин Федорович, который до этого момента не подавал никаких признаков заинтересованности в происходящем, ласково касается руки Эллы и переплетает ее пальцы со своими, словно помогая успокоиться.

— Столько лет… столько лет я ждала этого дня! — голос женщины действительно становится спокойней, но от этого внутренний ужас лишь нарастает.

— Я тебя не понимаю. — говорю, стараясь взять контроль над эмоциями.

— А ты попробуй. — и вновь эта безумная улыбка.

И тут я понимаю, о чем она говорит. Внимательно смотрю в глаза тете, а потом одна за другой начают появляться картинки.

Она не хотела убивать маму… Она хотела убить меня.

Второй месяц беременности, отец сообщает эту "радостную" новость своей сестре, а та с ужасом понимает, кто должен родится. Почему-то она уже тогда чувствовала мои способности…

Картинка меняется. До моего восемнадцатого дня рождения остается буквально несколько дней. Я вижу маму и себя, но наблюдаю за происходящим словно глазами Эллы. И чувствую это жгучее желание избавиться от нас, оно практически испепеляет ее изнутри. Она знает, что я буду сильней, и боится этого…

А еще она знает, что я могу потерять способности, если попробую спасти маму. Наша связь еще слишком крепка, но все изменится после восемнадцати лет.

Но вот сцена меняется, и сердце пропускает пару ударов.

Обычный теплый, но слишком ветряный день, обычная крыша обычного университета, вот только события, происходящие на ней, совсем необычны. Я вижу себя и девушку, лицо которой, наверное, не смогу забыть никогда.

— Лиза, пожалуйста, отойди от края.

Кажется, девушка напугана не меньше меня, но все равно стоит на месте, отчаянно мотая головой. Она не хочет делать то, что собирается, сопротивляется до последнего, но что может противопоставить обычная студентка сильной ведьме, которая решила втянуть ее в свою жестокую игру.

Я смотрю на себя и готова кричать от отчаяния и невозможности что-то изменить. Я еще не знаю о том, что никаких спасателей, которых вызвала пару минут назад не существует, не знаю о том, что на самом деле Лиза никогда бы не стала прыгать с крыши или пытаться каким-то другим способом покончить жизнь самоубийством.

Я не знаю о присутствии на крыше Эллы, которая просто ослеплена идеей лишить меня еще не проявившихся способностей. Ее план был прост до безумия, но она даже не предполагала, чем для нее обернется.

Сама того не понимая, я могла бы спасти жизнь Лизе, выкинув идею о суициде из ее головы. Я бы отдала за это все силы и даже не узнала бы об их существовании, но Элла, не замечавшая ничего вокруг кроме собственной навязчивой идеи, сама подписала приговор.