Похищенная, или Заложница игры - Волкова Лана - Страница 23

А вторым мужчиной был… Кодорро! Мири чуть не взвизгнула и бросилась его обнять.

— Эй! Привет! Куда ты пропал? Я думала, больше тебя не увижу!

Кодорро крепко прижал к себе девушку, улыбнулся широко и радостно.

— Я тоже так думал, Мириэль! Пеширро, начальник лаборатории, давал все новые и новые задания. Да и монсеньор просил сделать несколько проб для него. Говорил, никому не может больше довериться, я самый ответственный!

Мири не сдержалась и фыркнула. Ну-ну. Самый ответственный, значит. Как пить дать, Арелато хотел загрузить его работой, чтобы не посылать к ней.

— А чем ты занимаешься в лаборатории?

— Алмазным доспехом, конечно! — с гордостью заявил Кодорро. — Это главный исследовательский объект Ранду.

— Как это? Он ведь у вас уже двести лет. Вы до сих пор его не исследовали?

Все трое переглянулись и дружно замотали головами. Кодорро пояснил:

— Алмазный доспех — очень сильный и необычный артефакт, Мириэль. Мы не знаем всех его возможностей и, вероятно, никогда не узнаем. Чтобы обнаружить новое свойство или заклятие, уходят годы.

Сердце у Мириэль так и опустилось. Что бы ни говорил Арелато, она не теряла надежды использовать доспех и выбраться из подгорной темницы. Но если сами Ранду изучали его веками, что сможет она, чужачка? Необученная.

— Расскажи, как вы его исследуете!

Кодорро покачал головой.

— Не могу… работа с доспехом — строго секретная. Сотрудникам лаборатории запрещено разговаривать о ней.

Шел хихикнула:

— Да-да, он даже нам ничего не говорит никогда! Правила есть правила, что поделать.

Мири надулась.

— Какие же вы зануды. Сплошные запреты у вас.

Кастале потрепал фею по голове. Он всегда держался с ней смело и фамильярно — в отличие от Кодорро, который робел, как и в первый раз при их встрече.

— Зачем тебе забивать голову этой ерундой, Мири? Лучше расскажи нам про Ремидею. Про фей. Мы о вас почти ничего не знаем.

— Дудки! — заартачилась Мири. — Я вам и так рассказывала про Ремидею раньше. А Кодорро — не буду, он же не говорит про свою работу! Лучше вы расскажите про этих Дорамон. Почему они нападают раз в неделю и по ночам? Что удивительного, что сегодня напали днем?

— Магия крови сильнее ночью, — пояснила Даршела. — Они собираются в круг у подножия замка и направляют магические эманации на вершину Тардиль. Мы удерживаем щит, который не пропускает их разрушительную энергию. Когда их запас силы иссякает, они уходят, чтобы восстановиться. На это им требуется несколько дней. А как они восстанавливаются — ты знаешь. Пытками и убийствами людей и других живых существ… Когда они набирают достаточно силы — атакуют вновь.

— И так четырнадцать лет? Неужели никто не остановил их за это время? Арелато сказал, в Меркане восемьдесят три ордена. Если бы кто-нибудь напал на них в то время, когда они обессилены после вас, их злодейства прекратились бы!

Молодые Ранду вновь переглянулись. Парни смотрели на Даршелу, а та — на Кодорро. Длинноволосый Ранду промолвил:

— Дорамон используют магию крови не четырнадцать лет, Мири. Полтора века.

— Что?!

— Двести лет назад они были захудалым орденом. Их лучшие маги не годились и в подметки послушникам Ранду. Но однажды несколько чародеев их ордена — самых слабых и бездарных — попробовали брать силу из боли и предсмертной агонии живых существ. Начали с животных, потом перешли на людей — простых смертных. А под конец добрались до магов. Сторонники кровавой магии захватили власть в Дорамон. Орден стал нападать на мелкие магические ордена. Дорамон истребляли их под корень. Выпивали силу их членов. Так они истребили больше десятка орденов. А потом решили, что набрали достаточно силы, чтобы атаковать Ранду и захватить Алмазный доспех.

— Но почему остальные ордена не объединились против них?

Кодорро открыл было рот, намереваясь сказать что-то… Но смущенно опустил глаза, так и не решившись заговорить. Ответил Кастале:

— Понимаешь, Мири… Наверно, не поймешь. Судя по твоим рассказам, жизнь в Ремидее мягче и проще, чем в Меркане. Магические ордена не объединяются. Просить помощи — значит быть слабым. А тот, кто слаб, будет уничтожен теми, кто сильнее.

— Вот ведь глупости! — воскликнула Мири. — Быть сильным — это смотреть, как орден кровопийц истребляет все живое вокруг себя? Не вмешиваться?

Кастале замешкался, ожидая, что кто-то из друзей ответит фее. Но Шел и Кодорро молчали, отведя глаза. Ему пришлось продолжать:

— Дорамон были слабы. Никто не принимал их всерьез. Междоусобицы орденов — обычное дело в Меркане. А когда все поняли, что они делают, было поздно.

Мириэль смотрела на молодых магов, словно они были трехлапыми, четырехрукими, двухголовыми зверями без глаз, ушей и рта. Вопиющим нарушением природы, непонятно как живущим на белом свете.

— Знаете… Вы похожи на зверей из одной сказки… Мама мне в детстве рассказывала. Жила-была в лесу маленькая рыжая лисичка. И другие звери: зайцы, хомяки, лесные мыши, бобры. Жили все дружно, ни с кем не враждовали, никого не обижали. И вот однажды в лес пришел волк. Пришел — и стал всех пожирать. Начал с мышек. Мышки бегали по лесу, звали других зверей на помощь. Их было много, а он один. Давайте завалим волка все вместе! — звали они. Но звери только отворачивались. Пусть волк ест мышей, говорили они. Их ест, а нас не трогает. Но волк сожрал мышей и взялся за зайцев. Зайцы тоже забегали, запросили помощи. Пусть волк ест зайцев, говорили остальные. Мы-то не зайцы, нас он не тронет. Волк сожрал зайцев, принялся за хомяков. Хомяки мигом забыли, как еще недавно радовались, что они не мыши и не зайцы. А другие звери все еще радовались, что они не хомяки. И больше всех радовалась маленькая рыжая лисичка, что она не мышь, и не хомяк, и не заяц, и не бобр. И смеялась над зверьками, когда они прибегали к ней за помощью. Однажды в лесу больше не осталось ни хомяков, ни бобров, ни зайцев, ни мышей. Одна только маленькая лисичка. Когда волк пришел за ней, бежать и звать на помощь было некого. И лисичка уже не смеялась. Никогда.

Мириэль замолчала. Маги тоже помалкивали, не зная, что сказать. Наконец Кастале присвистнул:

— Добрые сказки рассказывают феи детям…

— Сказка человеческая, не феи сочинили. Но ведь не зря она для детей придумана. Человеку лучше усваивать с малых лет, что лучше дружить и объединяться с другими людьми против опасностей, чем смотреть, как хищник пожирает соседа, да воображать, что до него враг не доберется.

Даршела невольно закивала, соглашаясь с феей. Мири порадовалась, что ей досталась такая учительница языка. Искренняя и человечная. Не ведьма, как Оршава. Кастале посмотрел на свою девушку и чуть приобнял ее за плечи. Они смотрелись прекрасной парой.

Кастале уступал в росте и сложении красавцу Кодорро — невысокий, коренастый. Но от него веяло уверенностью и силой, несмотря на молодость. Шел, хрупкая, но отважная, не побоявшаяся пойти против своего монсеньора и вытащить Мири из заточения, рядом с ним казалась и вовсе беззащитной. И при этом — как за каменной стеной. Они отлично подходили друг другу.

— В Меркане детям рассказывают другие сказки, — проговорил Кастале. — Они учат не дружить и объединяться, а быть настороже и не поворачиваться к людям спиной. Ведь каждый вокруг спит и видит, как засадить тебе кинжал между лопаток.

Мириэль посмотрела на него, будто он ударил ее.

— У вас ужасный мир, ужасная жизнь! Если бы я могла вернуться назад!

Она закрыла лицо руками. Между пальцев потекли слезы. Кодорро сделал шаг к ней, поднял руку, собираясь приобнять… и замер неуверенно. Даршела скорчила ему яростную гримасу и сделала знак рукой — давай, утешь!

Мускулистая рука легла на плечи феи.

— Мириэль… Не все в Меркане такие, как Дорамон. Поверь. Мы тоже умеем быть добрыми… заботиться… любить. Даже Ранду. Если мы можем сделать хоть что-нибудь, чтобы тебе было легче среди нас, — только скажи. Я не могу видеть тебя такой. Клянусь, сделаю все, что в моих силах, чтобы ты улыбалась!