Хмурый Император (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 10

В 1881 году его уволили и за минувшие годы многих его ставленников уже подвинули. Однако не всех. Да и подвинутых можно вернуть. Кроме того, связи с промышленными и инженерно-техническими кругами у него оставались. Конечно, тот же Путилов Николай Иванович, звезду которого зажег Константин Николаевич, уже умер. Но хватало и других деятелей, общение с которыми у бывшего главы Морского ведомства не прерывалось.

Его назначение отлично сочетался с ударом силами Победоносцева. Император был уверен — эти двое смогут в кратчайшие сроки перетряхнуть все Морское ведомство. А вместе с тем и лишить клан Владимира Александровича реальной поддержки среди моряков. И денег, что Морское ведомство позволяло откачивать из казны в их интересах. Ведь Алексей Александрович прогуливал в Париже далеко не все.

И все бы ничего, но Николай Александрович изначально не планировал так поступать. Это все вышло спонтанно. Не удержался. Нервы сдали.

Первый удар по слишком сильному и крайне опасному клану своего дяди он планировал нанести через Военное ведомство. Ведь солдаты — вот они, а корабли в стороне. Поэтому еще в Москве после коронации вызвал телеграммой из Крыма бывшего военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина. Без всякой надежды, впрочем. Тут и годы у него были немалые, и обида, полученная в 1881 году — существенна. Да и последующая травля консервативными силами мало хорошего несла. Так, на всякий случай отбил телеграмму и начал искать, кандидата по моложе и сговорчивее. А Милютин взял и прибыл 14 марте в Санкт-Петербург. И без всякой раскачки сразу поспешил на прием к монарху.

Николай Александрович еще там, в XXI веке знал о том, что Милютин, уйдя в отставку продолжил бумажную работу в своем крымском имении. И даже читал кое-какие из этих трудов. Так, выборочные фрагменты для ознакомления. И находил его размышления, несмотря на возраст и специфическую эпоху весьма трезвыми и адекватными. Да чего и говорить? Милютин уже в 1890-е годы прорабатывал концепцию употребления автомобилей на войне. В 1890-е! В то время, как и двадцать лет спустя, вплоть до начала Первой мировой войны ни один генералитет Мировых держав не видел в них особого смысла. Максимум — генеральскую задницу возить.

Именно этому человеку в свое время выплата тяжелая участь расчистки «Авгиевых конюшен «Николаевской армии». Той самой, что до «блистательно» проиграла Крымскую войну. Он был тем, кто принял армию, законсервированную в эпохе Наполеоновских войн и оставил ее во вполне современном состоянии. Именно созданное им армейское устройство с незначительными изменениями воевало в Русско-турецкую 1877–1878 годов, в Русско-Японскую, в Первую Мировую… и даже в Великую Отечественную. Ведь РККА была построена на фундаменте Русской Императорской армии, которой и подражало. Да, конечно, после того, как в 1881 году Милютина отправили в отставку, наша армия пошла весьма заковыристым путем. Но не он тому виной. «При нем такой фигни не было…»

Сменивший Милютина Ванновский не был таким уж плохим министром. Нет, отнюдь. Он просто по своему духу, характеру и образованию совершенно не подходил на эту должность. Ведь на дворе была эпоха безудержного научно-технического прогресса. Эпоха, про которую конструктор-оружейник Федоров позже скажет, что в эти годы оружие уже успело получить нарезы, а мозги генералов — нет. Ванновский был неплохой генерал. Он просто категорически не поспевал за эпохой, не мог поспеть и не видел в этом смысла. Из-за чего выглядел изрядным обскурантом и якорем, тянущим Русскую Императорскую армию назад…

— Добрый день Ваше Императорское величество, — произнес не по-старчески бодрый и подтянутый генерал, «упакованный» по полной программе. Прибыл он в старой форме с погонами, которые украшали вензеля Александра II. Вполне правомерный шаг. Он ведь служил при нем. Да и форму имел право носить. В том числе и ту, старую. Что специально и подчеркнул, явно настраиваясь на сложный и неприятный разговор.

— Дмитрий Алексеевич, — вполне благожелательно произнес Император. — Проходите, присаживайте. В ногах, как говориться, правды нет.

— А в чем она есть, Ваше Императорское величество?

— В делах, Дмитрий Алексеевич. В делах. Ибо сказано — по делам их узнаете. Давайте не будем ходить вдоль да около. Я вызвал вас, чтобы вы вернулись на боевой пост. Не прошло и десяти лет с вашего ухода, как наша армия вновь зарастает коростой, стремясь к блаженному состоянию болота или, если вам будет угодно, Авгиевых конюшен.

— Я уже стар Ваше Императорское величество, — уклонился от прямого ответа Милютин, хотя в его глазах вспыхнул живой интерес.

— Знаю. Но кто если не вы? Этот воинственный клоун Драгомиров? Пустой служака Ванновский? Кто? В наши дни нужно отчаянно бежать вперед, чтобы просто не свалиться с корабля современности. Научно-технический прогресс неумолим и не дает никому спуска и поблажек. А эти ломовые бараны все за старину цепляются своими кривыми рогами.

— И как вы видите будущее? — Осторожно спросил Милютин.

— Понимаю ваши опасения, — улыбнувшись, ответил Император. — Армия с каждым годом будет все сильнее и сильнее насыщаться техническими средствами и новыми видами вооружения. Например, прямо сейчас я вижу острую необходимость в том, чтобы на корпусном уровне создать постоянные парки паровых дорожных тягачей. Их много производят в Великобритании и Соединенных Штатах. Этот шаг позволит не только увеличить обоз в плане весовой нагрузки, но и уменьшить его протяженность на дорогах, что поднимет подвижность всего соединения.

— О… — выдохнул Милютин, подавшись вперед.

— В будущем, конечно, появятся более интересные виды техники. Например, весьма прогрессивный двигатель Отто сейчас работает на газе, но ничто не мешает адаптировать его к другим видам топлива. Например, к керосину или сырой нефти. Что, в свою очередь позволить изготавливать более компактные, легкие и удобные в управлении двигатели, нежели паровые машины. А это даст нам новые технические средства. И более компактные, но мощные тягачи, и воздухоплавательные машины, что в корне перевернет все представление о войне.

— Ваше Императорское величество, я никогда не слышал, чтобы вы увлекались техникой. Вот ваш брат — да. И я безмерно рад, что вас это волнует.

— Да, Дмитрий Алексеевич. Волнует. И мои представления о технике и ее роли армии необычны, непривычны и в корне противоречат современному понимаю военной теории. Ведь тот же Драгомиров за что стоит? Чтобы оттащить нас в старину далекую. Отбросить все новшества и воевать как древние варвары — на одной лишь силе духа. Против туземцев этот подход еще сгодится. Но не против цивилизованных народов. А Драгомирову подобные мелочи не интересны. Его голова настолько крепка своей массивной, звонкой костью, что он даже идеи Суворова осознать не в состоянии. Пуля — дура, штык молодец! И все тут! А то, что главной идеей Александра Васильевича было удивлять своего противника и действовать неожиданно для него — он осознать не в состоянии. Вот и возносит отдельный тактический прием, связанный с особенностью оружия тех лет, в стратегическую доминанту.

— Не все идеи Михаила Ивановича плохи, — возразил Милютин.

— Не все, — согласился Император. — Но с такими теоретиками как Драгомиров, и такими практиками как Ванновский мы обречены повторить позор Крымской войны. В самом скором времени. Вы нужны мне, Дмитрий Алексеевич. Мне и Империи. Понимаю, что вы уже не в тех годах, чтобы лихо скакать на коне. Но этого и не прошу. Разгоните всю эту шайку мракобесов да подготовьте себе смену. И этого уже довольно будет.

— Вы ставите невыполнимую задачу, — горько усмехнувшись, заметил Милютин.

— Если бы она была легкой, то я вас не стал тревожить. А так… если честно, то я и сам не понимаю, что делать с этими баранами. Хоть по примеру Петра Великова зубы дергай из их консервированных рож.

— Каких-каких? — Переспросил Дмитрий Алексеевич, мягко и как-то по-доброму улыбнувшись.