Хмурый Император (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 28

— Ваше Императорское Величество! — Воскликнул Милютин. — Мы нисколько не краснеем за гимн Империи.

— Гимн? Империи? Да вы верно шутите? Эта песня звучит как заупокойная молитва бродяжки, но никак не как гимн и уж тем более Империи. Что слова, что музыка. Может быть лучше как-то так? — Произнес он и начал играть «Прощание славянки»[4] в некотором приближении и упрощении. Ибо точнее по памяти точнее подобрать не смог.

Доиграл. Встал. Опустил крышку рояля. И обернувшись к гостям произнес:

— Ну что же вы стоите? Присаживайтесь. Разговор предстоит непростой. Я слишком увлекся. Прошу, — указал он им на «посадочные места».

— Ваше Императорское Величество, — выступив вперед, спросил генерал Гурко. — А кто автор этой музыки?

— Зачем вам?

— Понравилась. Если ее переложить на духовой оркестр… сильно зазвучит. Я хотел бы пообщаться с ее сочинителем.

— Да, очень удачная мелодия, — охотно согласился военный министр. — Было бы неплохо привлечь автора к музыкальным делам по военном ведомству?

— Почему только военному? — Возмутился Великий князь Константин Николаевич, продолжавший стоять морским министром.

— Господа. Не о том вы думаете. Мелодию считайте народной. Если потребуется, ноты я вам пришлю. Не побрезгуйте, записал как мог. Но это — потом. Сейчас давайте поговорим о делах. Как вы все, я надеюсь, знаете, наши добрые друзья из Австро-Венгрии уже несколько десятилетий работают над тем, чтобы волновались поляки и малороссы. В 1863 году это привело к крупному бунту. Сейчас, как мне докладывали, подросло новое поколение, воспитанное в антироссийских настроениях. Я не верил. Однако решил проверить. Чуть колыхнул и полыхнуло. Значит было чему. И очень хорошо, что сейчас, а не в тылу армии во время серьезной войны.

— Ваше Императорское Величество, — осторожно спросил Милютин, — мы сейчас не готовы к войне с Австро-Венгрией. Тем более, что она держится военного союза с Германией.

— Не о войне речь. О восстании. Я вас Иосиф Владимирович вызвал из Варшавы не просто так. Вынужден был заставить ждать, но тут уж извините, отбить телеграмму и заставить поляков восстать не в моих силах. Еще бы неделю тишины — и посчитал бы, что обошлось, что сведения неверные. А так… вы в столице и можете сразу получить приказ.

— Ваше Императорское Величество, я бы хотел подать в отставку. Понимаю, что недосмотрел, но служить с этим…

— С чем, с этим? — Внезапно очень зло и холодно поинтересовался Николай Александрович. — Бунтовщик худший враг! Ибо открытый враг прост. Вышел в поле. Вот он, вот ты и наше дело правое. А бунтовщик может с тобой здороваться каждый день, о детях спрашивать и вести самые задушевные беседы. А потом, в самый тяжелый для тебя момент, вонзить нож в спину. Не потому что он такой плохой. Нет. Потому что он всегда был твоим врагом, и всегда хотел это сделать. Но слаб и вынужден был притворяться. Этакий волк в овечьей шкуре. Поэтому, Иосиф Владимирович, офицер и генерал в таких делах только и проверяется. Способен ли он переступить через личные отношения ради дела или он сопля и ничтожество. Готов ли он сохранить верность Империи и Императору или у него кишка тонка. И от вас я таких слов услышать не ожидал…

— Вы не так меня поняли…

— А как я вас должен был понять? Что это за гнилую тему развели в России? Жандарму руки не подают, полицейскому в спину плюют. Зато бунтовщик и разбойник — герои! Что за вздор? Откуда эта грязь поселилась в наших сердцах? Вот вы, Иосиф Владимирович, почему не хотите подавлять восстание? Только честно. Как на духу.

— Они же борцы за правду… — нехотя промямлил Гурко, совершенно не готовый к такому повороту разговора.

— За правду? В самом деле? И что это за правда?

— Их обделили в ходе парламентской реформы.

— Обделил? Какая незадача? А почему вместо делегаций, вместо прошений и писем, они бунт затеяли? Что это? Особая польская водица, с примесью кокаина и еще черт знает какой дурости на них так действует? Бунтовать-то зачем?

— Как могут…

— Они бы еще скакать начали, — раздраженно фыркнул Император, — схватившись за руки и скандировать какие-нибудь глупые лозунги. Разруха, Иосиф Владимирович, всегда не клозетах, а в головах. Но это совсем не отрицает того факта, что Родина начинается с сортира, как бы это пошло не звучало. Ибо если в сортире нагажено мимо, то это прекрасно демонстрирует что у людей в головах тоже, простите, насрано. И какими бы оправданиями они не пользовались, они ровным счетом ничего не меняют и менять не будут. Ибо светлое будущее начинается с каждого из нас. С каждого нашего поступка, как на людях, так и в интимной обстановке. От того, исходит ли наша праведность, чистоплотность и справедливость от ума и сердца, или от, простите, жопы. А вы говорите борцы за правду. Какую правду? Вы разве не понимаете, что в этих тезисах нет связки?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество, — насупился Гурко. — Какая-то связь есть.

— Какая-то связь есть везде. Даже между головой и жопой. В Польше же мы имеем большой гнойник, который раз в двадцать-тридцать лет прорывается.

— Так может России и не нужны эти земли, раз они доставляют столько хлопот? — Поинтересовался Великий князь Константин Николаевич. Тот самый, который был инициатором продажи Аляски в 1860-е годы.

— Тут есть два момента. Первый. Даже если отпускать их, делать это нужно в спокойной обстановке, подготовив общество. Если мы сейчас их отпустим нас посчитают слабыми. Более того — все вокруг посчитают, будто бы бунтом можно от нас добиваться важных решений. Поэтому со стратегической точки зрения, какими бы добрыми, славными, светлыми и справедливыми требования бунтовщиков ни были — их ни в коем случае нельзя принимать и выполнять. Записать в блокнот и отложить — да. Чтобы потом, как все уляжется, какая-нибудь мирная депутация из доверенных людей обратилось с ними же. И можно было бы всем показать, что на силу мы отвечаем силой, а на разумный диалог — разумным диалогом. — Произнес Император и замолчал, задумавшись. Ему почему-то начали вспоминаться события из прошлой жизни там, в XX–XXI веках. И то, как правительство России вело переговоры с террористами и сепаратистами. И к чему это приводило…

— А второй момент? — Поинтересовался двоюродный дед, после довольно долгой паузы.

— Есть территории, которые нужно держать не потому, что они нам нужны, а потому что иначе они попадут в руки врага и обернутся против нас уже открыто. Польша — это такая территория. Больная, сложная, тяжелая. Но мы должны научиться готовить это блюдо. Тем более, что, даже если мы дадим ей независимость, то таковой она останется до первой большой войны. Понимаете, Константин Владимирович?

— Не очень.

— Насколько мне известно, Австрийская монархия еще со времен XVII века держится очень неоднозначной позиции по отношению к России. С одной стороны, ей был нужен союзник против Османской Империи, пока та еще была сильна. С другой стороны, этот союзник не должен претендовать на зону ее традиционных интересов на Балканах. Во времена Екатерины II это обострилось и вошло в ту прогрессирующую фазу, которая существует поныне. Австрийское правительство целенаправленно более века работает над тем, чтобы настроить поляков против русских и тем, затруднить рост нашего могущества. А сейчас, насколько мне известно, идет активная агитация и в Малороссии. Дескать, мы все не единый народ, а каждый порознь.

— Но это дело министерство внутренних дел и жандармерии!

— Во-первых, Имперской службы безопасности, — поправил генерала Гурко Император. — Во-вторых, нет. Теперь это наше общее дело. Наша общая беда. Австрийцы хорошо поработали, создав у нас на границах большой пороховой погреб. А мы благодушно взирали на их труды и никаких мер не предпринимали. Так что теперь — это большая проблема для всех нас. Царство Польское — это чемодан без ручки. И бросить нельзя, и нести тяжело. Если же сейчас их отпустить, то они охотно и радостно перейдут на сторону наших врагов. Поэтому вы, Иосиф Владимирович, берете всю гвардейскую кавалерию, что стоит в столице, и выдвигаетесь в свои владения для наведения порядка. И я очень надеюсь на то, что чувство долга и честь в вас смогут подавить личные отношения с этими милыми людьми. Или вы, все-таки, хотите отказаться?