Комендант некромантской общаги (СИ) - Леденцовская Анна - Страница 49

Марья, конечно, представила себе реакцию этих змеекуриц. Некромантка-королева, они, наверное, все кружева свои от злости изорвали.

А фейки уже сунули любопытные носы в корзинку с жух-жух. Марья не стала их одергивать и с теплой улыбкой прислушивалась к раздавшемуся вскоре аппетитному чавканью.

Так они и дошли до общежития. Марья, спящий у нее на руках пушистый и пузатый выусень и чавкающая корзинка, висящая на сгибе локтя.

Бал закончился. Студенты приступили к учебе, и Марья как-то неожиданно оказалась предоставлена сама себе. Работа коменданта практически совсем не занимала времени. Общежитие было отремонтировано и благоустроено. Первокурсникам все-таки организовали «картошку» на кладбище, и студенты с невиданным энтузиазмом устроили там целые флористические баталии. В итоге кладбище превратилось в дополнительную парковую зону с альпийскими горками и даже садом камней. Склеп профессора Рорха теперь смотрелся как итальянская вилла. Правда, сад камней был неожиданно цветущий. Виолетта решила, что цветущие камни больше подходят для сада, и пожертвовала часть своей коллекции. Самую дальнюю часть озеленять не стали, а спрятали за красивой шпалерой с плетистыми черными розами. Надо же где-то проводить практические занятия.

Кронов наконец смог вернуть свой вампирский облик и научился контролировать перевоплощение. Профессор Бяо, впрочем, отметил, что мутаген в его крови все еще немного нестабилен, у Марии Спиридоновны мутационные клетки находились в спящем состоянии, точно так же, как и у профессора Рорха. Про Рорха было понятно: развиваться в псевдоживом, засушенном десятилетиями организме было не так просто. Феномен спячки мутагена у Марьи Бяо смог предположительно объяснить немагическим иномирным организмом. А вот у домового ситуация была странная. Мутаген активно курсировал и размножался в крови, но никак себя не проявлял. Пантелеймон стал частым гостем целителя и даже помогал ему в лаборатории.

Вечера начинающие некроманты проводили в общей гостиной. Это уже стало традицией и сплотило группу. Студенты рассказывали бабушке Маше обо всем произошедшем за день, выполняли домашние задания и просто развлекались.

Не обошлось и без казусов. Марья все еще иногда вспоминала земные сказки, в основном пересказывая их по мультикам. И как-то в один вечер после «Красавицы и чудовища» фейки нечаянно оживили всю посуду. Выглядело это совсем не по-мультяшному. Чашки отрастили маленькие ножки и ручки и, сердито поглядывая собравшимися из росписи глазками, стали разбегаться от чайника с кипятком. Блюдечки, вооружившись чайными ложечками, были категорически против того, чтобы их пачкали вареньем. Сахарница наотрез отказывалась делиться сахаром, а чайник, после того как чашки разбежались и заняли оборону за тарелкой с пирожками, просто стал наливать воду во все, что видел. В итоге после рассказа Марьи о неудавшемся вечернем чаепитии шуструю посуду выпросила себе кикимора.

Дни же у Марии Спиридоновны были свободные. А зачем нужны подруги? Чтобы ликвидировать свободное время!

На носу был осенний фестиваль, мероприятие общегородское и значимое. Весь город готовился к торжеству. Съезжались торговцы и артисты, все заведения разрабатывали праздничные меню. Городской совет объявил конкурсные программы. Программ, кстати, было аж три штуки. Для гостей и горожан, для торговцев и производителей, ну и для различных творческих личностей.

Наши дамы жаждали блистать своими умениями и требовали от Марьи каких-нибудь «иномирных» идей. Сначала ничего не придумывалось. У Азалии был показ новой коллекции, Ферра хотела выставить несколько своих картин, а Сара разрабатывала меню, и все хотели привлечь Марью именно к своим делам. Потом в их «клуб» вступила Манефа Ауховна, и как-то в обед, когда дамы традиционно пили чай и страдали от отсутствия идей, Марья зависла, уставившись на кикимору.

Манефа в это время пила чай с баранками и как раз макала баранку в чашку, перед тем как откусить. Марья замерла, глядя на нее, а все, заметив это, замерли, глядя на просиявшую Марью. Она же прокручивала в голове одну идею и все больше понимала, что, наверное, должно получиться.

Первой, как ни странно, не выдержала Манефа. Сначала она по привычке глянула искоса, но, видимо, сумбурные образы в голове ничего ей не дали.

— Да скажи уже, что придумала-то! Мы ж тут щас на клочки покрошимся от любопытства!

— Ой, девочки! — Марья не знала, как подобрать слова, поэтому затараторила и заспешила в лучших традициях Миранды. — У тебя же, Азалия, кружевная коллекция, Ферре надо что-то художественное, а Саре кулинарное. Давайте сделаем арт-объект!

Бабули прифигели.

— Ну вот смотрите: строительство и архитектура — это искусство, особенно если с росписью, айсинг — это те же кружева, а пряники Сара печь умеет. Правда здорово! Сделаем декорации к шоу моделей в виде пряничного домика или замка, распишем цветной глазурью и украсим айсингом как кружевами. Будет шикарный арт-объект. Можно Сарину вывеску прилепить как рекламу, тоже из пряника. И объявить, что после показа будет аукцион на пряники пряничного домика, ну, двери, окна, крышу, стены. Многие ведь на праздник придут с детьми, детям интересны сладости. Их мамам — показ, а мужья пойдут, куда семейство потащит! А еще Манефе можно сделать такой чепец с кружевами и шаль.

Марья принялась лихорадочно набрасывать у Ферры в блокноте. Рисовать она умела, но так себе. В итоге кикимора плеснула ей в чашку какую-то жидкость и попросила выпить. На языке осталась тягуче-малиновая сладость, в глазах, казалось, только на миг потемнело, а когда она проморгалась, то увидела буквально заваленный набросками стол. На многочисленных листах мелькали фасоны чепчиков и кружевных капоров, фасады домиков и резные декоративные элементы, шали и разные техники росписи. Она и не подозревала, что у нее в голове столько всего хранится.

— А еще можно просто напечь кучу мини-пряников с разными вкусами и раздавать во время показа как тестовые образцы. А в пряничном домике можно выставить на продажу большие пряники и даже пряничные шкатулки и мини-домики, а после торговли уже устроить аукцион на большой дом! К каждому проданному прикладывать рекламные листовки таверны Сары и салона Азалии.

Слушала ее внимательно уже только Манефа. Сара притащила из кухни огромную книгу с рецептами выпечки и выкладывала закладочки на страницы с подходящими, Ферра уже сама рисовала, чертила и что-то рассчитывала. Азалия же, собрав со стола все листочки с кружевным текстилем, просто упорхнула к себе в салон.

Кикимора сунула нос в Сарину книгу и сразу заявила, что там есть все, что надо, кроме айсинга. Марья же рецепт помнила смутно, как-то пыталась делать один раз. Впрочем, бабуся уверила ее, что у них все получится, и, сообщив мадам Шнырь, что айсинг они предоставят, потащила Марью экспериментировать.

В итоге счастливая Сарочка смогла сделать пряники пятнадцати видов и отличную глянцевую глазурь всех цветов, Ферра рассчитала и смоделировала макет пряничной недвижимости, а Азалия осчастливила кикимору несколькими шалями, чепцами и даже двумя кружевными капорами. Марья с Манефой все-таки смогли справиться с айсингом, хотя интерьер старого кряжня стал напоминать подтаивающий замок Снежной королевы. В айсинге было все! И Василий категорически отказался покидать это белоснежное сахарное королевство. Кикимора махнула на это рукой:

— Да не переживай ты за него. Все сожрет, дом мне почистит и вернется. Пусть себе, чего добру пропадать.

Марье оставалось только согласиться, тем более что в лихорадочной пряничной подготовке наступил самый сложный этап: роспись многочисленных пряников. Ферра собирала и расписывала шкатулки и сундучки, а они с Сарой трудились над более простыми пряниками. Таверна временно перешла под руководство Манефы, так как замотанная хозяйка просто нигде не успевала. Слава богу, что пряники можно было сделать заранее. Настоящие пряники на меду должны дозревать.