Комендант некромантской общаги (СИ) - Леденцовская Анна - Страница 61

На слегка подвыпившего о'Валинтера насели Сарочка и Пафнутий, убедительно доказывая, что все идеи покупаются за процент от продажи. Гоблин тоже слегка подвыпил, и в нем теперь боролись финансист, полностью поддерживающий мнение жены, и мужчина, в котором проснулась пресловутая мужская солидарность в попытках поддержать и коллегу тоже.

Азалия загнала в угол Кронова и уговорила его стать летучей мышью. Теперь пьяненькая мышь круглыми осоловелыми глазами наблюдала, как деятельная дизайнерша изучает строение крыльев и качество меха на пузе, рассуждая при этом о новом фасоне кожаного дамского пальто на меху.

Манефа же с Марьей беседовали с Лизаветой. Домовая, поняв, что новый комендант вполне нормальный человек, успокоилась и с интересом наблюдала за всей разномастной компанией. Поняла мелкая, что вредность до добра не доводит, и оказалась вполне приличной хозяйственной домовой. Теперь ее больше всего заботило отсутствие жениха. Как оказалось, она с Пантелеймоном специально вредничала, чтобы, по ее мнению, не зазнавался. Ведь в академии он один из домовых был холостой и подходящего возраста, а в главном здании у двух семейств тоже домовушки подрастают. Скоро будут на выданье. А Урсулия сказала, что надо самооценку ему снизить. Когда снизойдет до него потом, чтобы понял, какое счастье ему досталось, и на руках носил! Вот она и доснижалась, привыкла вредничать и уже остановиться не могла, наверное, из-за тех паразитов.

Манефа задумчиво почесала бородавку на носу.

— А чевой-то ты, девка, всё в академии жениха-то ищешь? Чай, тама клин не сошелся. Вона смотри: у Сары в таверне два домовика — братья, погодки. Холостые и при капитале. У Азалии, конечно, холостой домовик, но такой с претензией, да и в возрасте. Характер как у тебя давеча был, превредный. Говорит, что служит Азальке вдохновнюком, прости сущий, слово-то какое противное.

— Вдохновителем, наверное, — захихикала Марья.

— Да один пес. — Манефа махнула рукой. — Лизке точно не подойдет. А если еще по знакомым пошукать, то женихов наберем… много, в общем! А ты всё «академия», «в академии»…

Лизавета раскраснелась от таких перспектив и, пригубив немножко настоечки на иорке, Сариной фирменной, заблестела глазками. Марья тоже чуть-чуть попробовала, чтобы не обижать хозяйку. Настойка была шикарная, бархатно-медовая, с согревающим горло послевкусием каких-то секретных пряностей.

— Значит, ты, Ауховна, теперь свахой будешь? — подколола она кикимору.

— А и буду! Все равно пока не занята. У меня-то студенты не избалованные. Знают, что на экзамене так могу травки зачаровать, что все лебедой казаться будут, — фыркнула она.

— А как сватать будем? Надо же знакомить. — Марья недоверчиво смотрела на комендантшу природников. — Я вот сколько у Сары бываю — ни разу домового не видела.

— У нее тут семья. Отец с матерью да два сына, как раз нужного возраста. Таверна большая, один домовой не управится. А тебе их видеть и не следует, хозяйка видит. Ты посетитель.

— Но ведь Пантелеймон везде со мной бывал, и Лиза вот с нами сидит?

— Так им положено со всеми общаться, расы знать, привычки всех подмечать. Им же с разными студентами работать, тут практика нужна. В таверне домовые с посетителями не общаются, тут прислуга есть. В общежитии прислуги нет, студенты всё сами, и надо следить, чтобы своей магией нестабильной казенное имущество не попортили! Хорошие домовики, хозяйственные. Я с их родителями побеседую, потом знакомиться придем.

Потихоньку дело двигалось к вечеру, а праздник — к завершению.

Вырвавшись от Азалии, улетел летучей мышью Кронов. Комендант Пыжик, галантно раскланявшись и пояснив, что такое количество девиц надолго оставлять без присмотра нельзя, тоже собрался уходить. И удалился, забрав о'Валинтера, так как собирался добиться от того как-то повлиять на студентов-артефакторов. Эти личности, изображающие под окнами бытовичек соловьев и мартовских котов (определения адаптированы под земные реалии), порядком ему надоели.

Марья, вспомнив про своих «изобретателей диафильмов», тоже засобиралась. А еще у нее было одно важное дело. Накрутить хвост одному наглому кошаку, по совместительству командиру гарнизона пятого сектора, ибо нефиг!

Дни тихонечко летели своим чередом, как осенние листья. Поздняя осень в этом мире оказалась не менее красивой, чем ее начало. Как объяснила Марье Виолетта, у каждого сезона есть свои цветущие растения, даже зимой в снегу расцветают морозники. Так что и сейчас среди голых ветвей с облетевшей листвой то здесь, то там мелькали ветви с гроздьями голубых, белых и лиловых соцветий. Если добавить к этому ворохи разноцветной листвы на земле и поздние ягоды на кустах, то прелесть глубокой осени не навевала печали об уходе теплых деньков. Даже низкое небо с дымчатыми тучками, иногда разрождающееся непродолжительными, но сильными дождиками, казалось контрастным дополнением к этой феерии осенних красок пейзажа.

Конечно, Базуркевич получил свой «морской бой», после того как, выдержав десять минут пламенной речи на тему своего нехорошего поведения, резонно заметил:

— А вы подумали о том, что заслуженный военный со сложным характером мог не совсем благожелательно среагировать на ваши маневры? Все-таки я знаю его достаточно давно и являюсь его бывшим командиром. В глазах своего подчиненного я заслуживаю того, чтобы прислушаться к моему мнению и рекомендациям. А вот вы в его представлении пока были просто дамы, пытающиеся сунуть свой нос в его дела, и не с целью помочь ему, а чтобы помочь невоспитанным девчонкам.

С этой точки зрения на данную проблему наши дамы взглянуть не догадались. Марья немного устыдилась, но всё же упрекнула его в том, что можно было их предупредить. На что командир гарнизона заметил, что они тогда выдумали бы новый «страшный план» и могли всё испортить. А так всё вышло хорошо, он молодец, и дайте ему уже обещанную игрушку. Коты и мужчины обожают новые игрушки, а если это мужчина-кот… В общем, пришлось потратить время, объясняя принцип, и даже сыграть пару партий. Радостный Базуркевич откланялся и отключил связь.

Лизавета, под покровительством кикиморы перезнакомившись с порядочным количеством потенциальных женихов, нашла себе суженого. И нет, не в таверне Сары. Все очень удивились, когда домовушка сделала свой выбор. Ее избранником стал худющий домовой из редакции местной газеты. Он был без традиционной для домовых бороды, компенсируя ее отсутствие длинными, зачесанными назад волосами, пушистыми бакенбардами и тоненькой полоской усиков над губой. Для классического домового он был эксцентричен и не состоятелен, но считал себя вдохновителем и музом местных писак. Еще он слагал Лизавете стихи, умел томно вздыхать, закатывая глаза как примадонна, и говорил очарованной Лизке, что только она одна из всех домовых способна понять его тонкую творческую натуру.

Сначала все наши дамы решили, что Лизавета крупно влипла, и даже пытались — безуспешно — ее образумить. Но когда она сподвигла своего «Ромео» (звали его Ромилем) на создание в еженедельной газете специальной колонки для домовых «Мы поможем вам обрести вашу половинку», все оценили ее деловую хватку. Так заработало совместное брачное агентство для домовых. Ромео писал объявления и публиковал романтические отзывы, а Лизавета с Манефой устраивали свидания и знакомства.

Пантелеймон ходил «по бабам», умудряясь пока избегать серьезных разговоров и встреч с родителями. Васька и Нюша нашли общий язык и везде гуляли вместе. А Никос с Виолеттой планировали свадьбу.

Целитель Бяо, который на той памятной вечеринке, после пламенной речи коменданта Пыжика, предпочел не выделяться и хорошо подкрепиться, написал несколько научных работ по мутагену и его свойствам в крови. Там преимущественно были неподтвержденные данные, но обоснование он подвел на базе лабораторных исследований уже проявившихся мутаций.

Также разросшаяся компания отлично отметила юбилей завхоза. Помните ожившую посуду, которую потом забрала кикимора? Манефа нашла с ней общий язык и уговорила сахарницу на сюрприз. Так что у старого гоблина и его собравшейся родни были очень большие глаза, когда из праздничного торта выскочила танцующая сахарница. Провальсировав к юбиляру, она высыпала ему на тарелку горку специально заказанных у гномов в банке золотых юбилейных монет и шикарные запонки от «Ариэллы и Бени».