Ее чудовище (СИ) - Огинская Купава - Страница 26

Барон уже сидел за столом, был совершенно сухим, и дымом от него больше не пахло. Камзол висел на спинке стула, жилет был расстегнут, а рукава рубашки подвернуты. Выглядел он непривычно и оттого тревожно.

— Что-то произошло?

— Что-то всегда происходит, — пожал плечами он.

— Но мучает-то не всегда, — проворчала я.

Барон повел плечом — исчерпывающий ответ на мое замечание.

Ставила чайник я в задумчивой тишине, под странным взглядом Высшего.

Терпеть это получилось недолго.

— Случилось что-то плохое, да? — спросила у него, медленно опустившись на стул, для надежности опираясь на край стола: сил во мне было чуть, и ноги предостерегающе дрожали, обещая подогнуться в любой момент. Засевший в груди кашель давал о себе знать изматывающим зудом где-то внутри, за ребрами, но мне пока удавалось его подавлять.

Несколько секунд Барон просто недоверчиво смотрел.

— Тебе действительно интересно?

Я пожала плечами.

— Если хотите, я выслушаю. Людям после такого вроде бы становится легче, может и вам…

— Тебе стало? — спросил он пытливо, небрежно обрубив мою мысль.

— Что?

— Тебе стало легче, когда ты рассказала мне о своем горе?

— А у вас горе? — опешила я.

Ответа на его вопрос у меня не было. Я слишком плохо понимала свои чувства. Боялась в них разбираться и просто сваливала все в кучу, выживая как-то среди тесных сплетений страхов, робкой радости, ночных кошмаров и гордости, и еще многих и многих других своих ощущений, не каждому из которых могла бы даже дать имя.

Барон коротко усмехнулся.

— Не уверен, — сказал он и замолчал.

Я не тревожила его своим любопытством. Пока Высший, хмурясь, рассматривал столешницу, сосредоточенно вглядываясь в одинокую крошку хлеба, будто она таила ответы на все его вопросы, я рассматривала Барона, все больше поражаясь тому, насколько же он странный.

Предупреждающий тонкий свист чайника спугнул мое любопытное созерцание.

— На Потухшем острове идут дожди, — говорил Высший, пока я заваривала чай и рылась в шкафчике, разыскивая печенье. — Вероятно, причиной этому послужила моя работа с барьером. Не так давно я заметил в нем трещину…

Я резко обернулась, расплескав кипяток по полу, но даже не обратив на это внимания.

— Защита порой истончается, это не опасно, если вовремя заметить и исправить, — поспешно заверил меня он. — Раз в пару сотен лет, быть может реже.

— Вы исправили? — спросила я с замиранием сердца. Если вдруг окажется, что барьер, возведенный Высшими и защищающий наш искалеченный обломок земли от полного выгорания в бесконечности, скоро треснет… Что ж, проблема с проклятием уже не будет казаться настолько страшной. В скором времени мы все всё равно умрем.

— Исправил, хотя сил ушло много. Этот участок возводил не я. — Барон нахмурился. — Возможно, будь Рассах сейчас жива, проблем бы не возникло.

— А она мертва?

— Спит. Очень крепко спит, можно сказать — мертва. — Он хмыкнул. — Временно.

Я попыталась представить себе это, но воображение упорно рисовало застывшее лицо господина Тартена — для меня результат «временной» смерти выглядел примерно так.

Картина не вдохновляла.

— Но вы все исправили и нам уже ничего не грозит? — дотошно уточнила я.

— Да.

— Спасибо.

— О, — он небрежно махнул рукой, — не стоит. Ты меня уже отблагодарила.

— Когда это? — я совершенно точно не помнила за собой ничего такого. В смысле, благодарить его мне доводилось, но точно не за обыденное в его понимании спасение мира.

— Когда впервые поделилась со мной своей жизнью после изматывающего укрепления барьера.

— А…

Стала ли я чувствовать себя лучше, узнав, что у нашей первой встречи и первого же жуткого питания такая уважительная причина? Совсем нет.

Угроза разрушения нашего неказистого мира уже давно устранена, а от необходимости терпеть общество Высшего меня до сих пор так и не освободили. А самое ужасное — меня это уже не сильно-то и беспокоило.

Все же правду говорят: человек способен привыкнуть ко всему. Даже к чудовищу из легенд.

— Но я не уверен, что погодные аномалии — нормальное явление для Потухшего острова, — продолжил Барон, не обратив внимания на мое замешательство. — Дожди не прекращаются уже неделю. Лавовые жилы потухли, если земля станет пригодной для растений…

— Почему это плохо?

Высший пожал плечами:

— Это неплохо. Вероятно, — он поморщился. — Но мне приятно было думать, что в этом изменчивом мире есть хоть какое-то постоянство. Теперь его нет.

— Но если Потухший остров будет пригоден для жизни, значит, появится новая земля, расширение территорий…

— Ни велари, ни тем более люди не осмелятся там поселиться, — оборвал мои радостные размышления Барон. — Даже если не брать во внимание, что путь к острову лежит через владения морских ведьм, близость барьера пагубно влияет на живые организмы. Остров просто некому заселять.

— Почему это?

Я двигалась непозволительно медленно, и это раздражало меня саму. На то, чтобы накрыть стол для простого чаепития, мне понадобилось в два раза больше времени, чем обычно.

— Раньше это был материк. До… Излома. Но во время возведения барьера что-то случилось, Рассах не смогла захватить его весь и достаточно жестко отрубила большую часть, что привело к непоправимым последствиям. Остатки материка, тогда уже названные островом, впитали излишки темной магии, земля стала погибать. Мы все наблюдали за этой завораживающей и невероятной борьбой жизни с губительной силой Рассах. Недолго я верил, что остров сможет выправиться, но близость барьера сделала свое дело — некогда плодородные земли омертвели. После мы пытались возродить остров. Завозили на него людей, продовольствие, но ничего не выходило. Люди сходили с ума за один сезон.

Я поежилась и упрямо заметила:

— Это было раньше, но сколько времени уже прошло. Может, Излом, наконец, оправляется от случившегося. Может, все налаживается. Нас ждут светлые времена.

Барон рассмеялся. Не обидно, а будто с облегчением.

— А ведь ты правда в это веришь…

Я смешалась, не смогла найтись с ответом и просто пожала плечами — верю, да. Ну право слово, что в этом такого? Зачем смотреть на меня с таким исследовательским интересом? Чуть ли не с восторгом? Наивных дурочек он раньше, что ли, не встречал?

— Когда дождь закончится, я покажу тебе этот остров, — пообещал Барон, благосклонно следя за тем, как я разливаю чай по глиняным чашкам.

— Зачем? Чтобы я увидела его и поняла, как ошибалась?

Он покачал головой:

— Чтобы ты увидела его и повторила свои слова. Возможно, тогда в них поверю и я.

Я молча поставила перед ним полную чашку, пораженная оказанным мне доверием: попытаться изменить мнение Высшего… Едва ли такой чести удостаивалась хоть одна его еда.

— Что ж, — он понюхал чай, остался доволен и бодро попросил, почти потребовал: — Порадуй меня, скажи, что этот забавный командор справился с вашей небольшой проблемой.

— Небольшой проблемой? — нахмурилась я. — Мертвецы вышли на улицы, это катастрофа!

— О, — поскучнел Барон, — значит, не справился. Видимо, я переоценил его.

— Город большой, — зачем-то встала на защиту Бэйса я. — Стража делает все, что может. Говорят, все нижние кварталы уже проверены, но ничего не было обнаружено.

— Говорят? — недобро переспросил он. Кристалл над головой с тихим потрескиванием опасливо притушил свет, из углов кухни поползли зловещие тени. — Я велел тебе не выходить…

— Я и не выходила, это все Улиса. Ходила за продуктами, собирала сплетни. Ей можно! — быстро проговорила я, опасливо косясь по сторонам, поджимая пальцы на ногах и упрямо давя порыв запрыгнуть на стул. Облегченно выдохнуть смогла, только когда тревожный полумрак рассеялся и светильник вновь заработал в полную мощность.

— Ведьма? — приятно удивился Барон, стирая с лица злое недовольство. — И не сожгли ее еще?

— Теперь-то, может, и попробуют, — пробормотала я негромко.