Скиталец по мирам (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 12

— Ку, Лион.

— Здорова, — бросил я, заломив бровь. Он выглядел ещё бледнее обычного, а его тело стало похоже на вешалку.

— А ты чего постоянно шефа нашего злишь? — неожиданно спросил парень. — Ты разве не знаешь, что боссу надо задницу лизать, чтобы получать повышение, премию и так далее?

— Ему не понравится, если я лизать буду. У меня язык шершавый, как наждачная бумага, — пошутил я и захохотал, пугая голубей, а потом добавил: — Весь месяц играл?

— Жил, — поправил меня парень, затушив сигарету об ворота и бросив окурок в урну. — Вколол себе препарат — и целый месяц жил.

— И как? — брезгливо протянул я, наморщив нос — мне такая «жизнь» была не по душе.

— Теперь этот мир потерял для меня всякие краски, — блёкло произнёс он, обведя рукой дома, небо, а затем без энтузиазма предложил: — Пошли работать?

— Погнали, — неохотно согласился я, после чего мы вошли в мастерскую и приступили к работе.

Время пролетело довольно-таки быстро — и вот уже рабочий день клонится к своему логическому завершению. Вся дюжина сотрудников мастерской с нетерпением поглядывала на часы, висящие на стене, подгоняя минутную стрелку. Когда она закончила очередной оборот, то прозвучал протяжный сигнал, возвещающий о том, что нам пора убираться отсюда. Взрослые мужики радостно заспешили домой, едва не затоптав владельца мастерской, который что-то хотел объявить. Глядя на наш «энтузиазм» он лишь махнул сухонькой ручонкой и промолчал.

Я торопливо потопал к станции. Бледный любитель виртуальных игр шёл рядом — это такой мой друг, с которым мы общались только на работе. Думаю, у всех есть подобный человек.

Покинув работу, игроман преобразился. Теперь его глаза лихорадочно блестели. Парень торопился домой к капсуле полного погружения. Его настоящая «жизнь» начнётся только тогда, когда он ляжет в неё. И парень был далеко не одинок в стремлении убежать от реальной жизни и окунуться в виртуальную. Таких людей насчитывалось великое множество.

Вот мы подошли к станции и стали ждать поезд. В этот миг запищал коммуникатор. Я вытащил его из кармана и с удивлением увидел номер моей бывшей девушки Беллы. Естественно, из аппарата я его удалял, но из памяти-то так легко не изымешь эти цифры.

Поколебавшись, принял звонок и приложил коммуникатор к уху. В динамике раздался грустный голос Беллы. Она поздоровалась, а я что-то брякнул в ответ, глядя на приближающийся поезд.

Девушка проникновенно произнесла:

— Как твои дела?

— Ну как тебе сказать… — протянул я, войдя в вагон и заняв свободное место. — Пока ты куролесила, я крепко держал мыло в руке.

— Это не я! – воскликнула Белла, перейдя на фальцет. — Это всё Честер!

В голове вспылили воспоминания недавнего прошлого. Какое-то время назад я повздорил с одним залётным типом в местном баре. Он решил пригласить на танец мою девушку Беллу. Кстати, она оказалась не против. Ну, а дальше…  слово за слово — и вот я бью его головой об стол. Тут почти мгновенно на всех парах прилетает полиция, а следом медики. От них я узнал, что парень-то совсем не прост — он гражданин и является мелкой сошкой в клане столичного олигарха. На мусорном острове Честер оказался, потому что, видите ли, хотел пощекотать нервы в обществе неграждан, и у него это получилось. В принципе, парень не сильно-то и рисковал: у любого гражданина есть чип, который отслеживает его состояние здоровья — если что-то пойдёт не так, то мигом появляется целая команда спасателей. В тот раз всё прошло штатно: его привели в чувство. А меня же быстренько упаковали и на год отправили в исправительное учреждение, и не абы какое, а в такое, где сидели маньяки, насильники, террористы и полные отморозки. По закону за такие повреждения, нанесённые гражданину, я не мог получить больше года, но Честер подсуетился и упёк меня вот в такое «милое» местечко вместо обычной тюрьмы общего режима. Оттуда-то меня и вызволили надёжные люди. Пришлось отдать все свои накопления.

Так вот пока я там вкушал прелести тюремной жизни, вертихвостка Белла утешала этого козла. Да так хорошо у неё это получалось, что она сумела переехать с острова на материк. Её любящее деньги и роскошь сердце мигом позабыло меня и погрузилось в атмосферу праздника. Белла с тех пор мне так ни разу и не написала, а вот тут вдруг позвонила.

Пока я всё это вспоминала, она рьяно выгораживала себя, обвиняя во всех грехах Честера. Девушка всё больше заводилась и едва не кричала в коммуникатор. Внезапно Белла изменила траекторию своего горячего монолога, вырулив на то, что это я сам во всём виноват — даже в том, что она стала с ним танцевать, а потом прыгнула в кровать, пока меня судили.

Закончила же Белла патетическим выкриком:

— Тебе никогда не вернуть меня!

— Э-м-м-м… — удивлённо протянул я, чуть не выронив коммуникатор. Надо наушники купить.

— Ты всегда был мямлей! — уничижительно провизжала она, а потом с вызовом добавила: — Ты не мужик! Только не мужики так поступают! Мужик бы взял и добился того, чтобы я вернулась! Вот поэтому я тебе и бросила!

Весело хмыкнув, сбросил вызов. Слушать истерики не входило  в мои планы. Бледный игроман, который, кстати, носил «неожиданное» прозвище Бледный, слышал часть воплей Беллы, и решил задумчиво прокомментировать:

— А вот где вообще написано: что должен делать мужик, а что нет?

— Самому интересно узнать, какие там пункты и кто их придумал, ­— весело проговорил я, широко улыбнувшись.

— А есть ли такой женский список? — задался он вопросом, потерев тонкий подбородок, покрытый золотистым пушком.

Ему неожиданно ответил грузный седовласый мужчина, который сидел с той стороны парня:

— Нет. Это сексизм. А вот мы по жизни должны:  давать денег,  хранить верность,  прощать ложь, делать комплименты, не ревновать…

— И ничего не изменить? — с интересом спросил я, пока мужчина переводил дыхание.

— Нет, — грустно отрубил он. — В этой войне мы проиграли, ребята, и можем лишь обороняться.

— А как же травоядные мужчины? — вспомнил Бледный прозвище людей мужского пола, которые хотят, чтобы их добивались женщины.

— Они обречены, — бросил седовласый. — Только гомиков прибавится. Я профессор социологии, так что знаю о чем говорю.

— Ой, да не слушайте вы его! — воскликнул ещё один пожилой мужчина, явно друг или приятель профессора. — С любимой женщиной совместная жизнь прекрасна!

— А с твоей женой? — иронично ляпнул седовласый.

Между ними мигом разгорелась словесная перепалка. Я бы послушал её, тем более что люди они явно не глупые, но тут поезд прибыл к моей станции. Мне пришлось со всеми попрощаться и покинуть вагон.

Солнце уже давно скрылось за горизонт и в права вступило другое «светило» — реклама и фонарные столбы. Их коллективными усилиями можно было рассмотреть муравья на тротуаре.

Утром люди спешили на работу, а сейчас домой. Я влился в человеческий поток и вскоре забежал в небольшой закуток, который располагалась с торца моего дома. Там отправил посылку и двинулся восвояси. По пути мне встретился старый знакомый по имени Грэг, которого я не видел уже несколько месяцев. Он устало кивнул и прошёл мимо. Лицо его было осунувшимся и каким-то безжизненным. Раньше он таким не был.

Пожав плечами, забежал в подъезд, а потом вошел в квартиру и сразу же заметил полураздетого Сэма. Он бегал по комнате, точно таракан, которого внезапно застали на кухне.

Друг устремил на меня взволнованный взор и резко выдохнул, будто поднимал какую-то тяжесть:

— Где мои носки?

— Твои? — ехидно усмехнувшись, уточнил я, снимая обувь. — По запаху их больше не находишь? Посмотри возле шкафа, по-моему, они там… стоят.

Парень исчез в глубине комнаты, а через пару мгновений оттуда донёсся его радостный вопль:

— Точно!

— Поздравляю, — насмешливо бросил я, двинувшись на кухню. — Заходил к Антиквару, всё ему передал. Он сказал, что нас сегодня на дело не берёт.

— Как так? — изумился друг, показавшись из комнаты и блестя лысиной. — А я уже с половины смены отпросился.