Спецзадание для истинной леди - Каммингс Мери - Страница 17

— Поздравляю, Четтерсон! Я уже, признаться, не верил! Но как ловко она ему не дала выхватить оружие! Ведь из-за нее без единого выстрела обошлось! Вы были несправедливы к своей жене! Она просто гениальная женщина!

От восторга по поводу удачно проведенной операции на него напала словоохотливость, он готов был облобызать весь мир.

Согнувшийся вперед Четтерсон внезапно издал странный хрип и плечи его затряслись.

— Что это с ним? Он ранен? — испуганно спросил Симпсон у подошедшего Финка.

— Не совсем, — фыркнул Финк, — просто эта гениальная женщина ему только что по яйцам врезала.

— За что?

— За несправедливость!

Звуки, издаваемые Четтерсоном, все больше напоминали сдавленный хохот. Он медленно выпрямился, все еще морщась от боли, но не в силах удержаться от смеха.

— Сэр, вы, кажется, обещали мне две недели отпуска, как только мы покончим с этим делом?

— Четтерсон, но это же не всерьез тогда было!

— Сэр, сейчас это вполне всерьез — у меня действительно есть личные планы!

Симпсон понял, что в этом споре он лишний, отошел к своим сотрудникам и отдал распоряжение увести арестованных.

Ему уже доложили, что у служебного входа в аэропорт толчется несколько репортеров уголовной хроники, поэтому он наскоро причесался, принял деловито-победоносный вид и сам возглавил процессию.

Настырные газетчики упорно требовали у него назвать имя человека, решившего исход операции, но Симпсон не считал возможным выдать служебную тайну и отделался лишь общим намеком — это спецагент, работающий под прикрытием. Зато имя человека, спланировавшего операцию и подготовившего этого суперагента, они могут опубликовать — это он, Лоренс Симпсон. Защелкали фотоаппараты, он принял гордый вид и повернулся в профиль — так он смотрелся лучше.

Через полчаса, обласканный прессой и давший парочку интервью, Симпсон вернулся в кабинет Финка и застал его одного.

— Слава богу, все закончилось, — с облегчением вздохнул он, вытянув ноги, — а где все? И эти, из таможенной службы?

— Сейчас подойдут — алмазы пересчитывают. Мы договорились через полчаса подвести итоги — а заодно поздравить нашу героиню и отправить домой.

Симпсон вспомнил и захохотал.

— Представляете, этот крашеный блондин по дороге начал высказываться в том смысле, что, мол, он легавых за версту чует — и в жизни не заподозрил бы в этой стерве агента ФБР. А когда я ему сказал, что она вообще не агент, а дизайнер, этот тип страшно обиделся — решил, что я над ним издеваюсь!

— Как думаете, ее показания понадобятся в суде? — усмехнувшись, спросил Финк.

Симпсон вздрогнул.

— Надеюсь, что нет. Не дай бог, она там начнет нести про поиски дырки в заборе…

— Да, на такой спектакль я бы специально пришел, — фыркнул Финк, — посмотреть на морду судьи!

— …или про розовенькое яичко с пупочкой и прыскалкой… — вспомнил фэбээровец.

— Симпсон, вы гений! — неожиданно заявил Финк. — Вы подали мне прекрасную идею!

Вихрем пробежав по аэропорту, Глэдис забилась в то место, которое уже считала своим домом — комнату отдыха — и наконец-то дала волю слезам.

Как он мог! Как он мог! Ведь она все так хорошо сделала! И штучку нажала! И бандитов поймала! И алмазы нашла! А он!..

Порвал костюм! Тряс! Орал и обзывался при всех! Как он мог!

А ночью что твердил: — «Милая, любимая, единственная…». Как же, у этого паршивого кобеля — и единственная!

Даже бандиты вели себя лучше, чем он, и не посмели ей костюм испортить! И зачем она только нажала штучку — лучше бы взяла у них алмазы…

И никто ее даже не похвалил! И все про нее забыли! И жакета мехового не буде-е-ет…

Домой, к маме — и там на развод подавать! Немедленно!

С трудом стерев с лица слезы, Глэдис начала собирать вещи. Она разделась, тщательно сложила изуродованный синий костюм в чемодан и только тут внезапно обнаружила огромную дыру в колготках — на самом видном месте, на колене. Значит, она так в дырявых колготках по аэропорту и бежала?! И Лана это могла увидеть?!

Слезы потекли с новой силой. Почти ничего не видя перед собой, Глэдис попыталась найти в чемодане целые колготки и обнаружила, что две оставшиеся пары накрепко связаны между собой.

Зачем? Почему? Опять происки Джека?!

Денег ни цента нет… Сумка в дурацком кабинете осталась — а в ней ключи от квартиры… И позвонить никому нельзя — любая из подруг, конечно, с радостью ей поможет — а потом с не меньшей радостью разнесет эту историю по всему городу!

Есть хочется… Пить хочется… Даже привести себя в порядок нельзя — косметичка в сумке. И колготки никак не развязываются…

Может, повеситься на этих самых колготках? И пусть Джек рыдает на ее могиле… И поймет, наконец… Да, этот зарыдает — обрадуется, небось, что не надо на адвоката тратиться. Нет, такого удовольствия она им с Ланой не доставит.

А как было весело и интересно! Новый костюм с сапогами и телевизор, и прогулки по аэропорту с Джеком. И все это уже кончилось — так быстро… И она теперь никому-никому не нужна — одинокая, бездомная и нищая… И никто ее не утешает…

При мысли о своей горькой одинокой судьбе Глэдис бросила отказавшиеся развязываться колготки на пол и заплакала, уткнувшись носом в подушку.

Глэдис не знала, сколько прошло времени, прежде чем в коридоре послышались знакомые шаги и щелкнул замок. «Приперся, сволочь! — подумала она, — только его тут и ждали!».

Она решила не поднимать головы и не обращать на него никакого внимания. Но не обращать внимания было трудно — Джек нагло сел рядом (какое он имеет право, она ему не разрешала подходить к своей постели!), положил руку ей на плечо и спросил:

— Та-ак. И кто это тут у нас куксится?

Как будто он сам не видит… Всхлипнув, Глэдис дернула плечом — чтобы отвязался. Но негодяй не отвязывался — наоборот, попытался обнять и приподнять. Она на ощупь ударила локтем назад, промахнулась и, не поднимая головы, пробормотала:

— Иди отсюда, видеть тебя не хочу, верни сумку, дай двадцатку на такси и убирайся к своей Лане.

— Та-ак. Значит, меня ты видеть не хочешь?

Глэдис замотала головой.

— А его?

Он что, пришел не один? Она же без юбки и в рваных колготках! Мгновенно подскочив, Глэдис испуганно оглянулась, но, кроме Джека, в комнате никого не было. Что за идиотские шуточки? Устремив на него возмущенный взор, она уже готова была разразиться гневной тирадой, клеймящей подлых хамов, смеющих издеваться над беззащитной одинокой женщиной — как вдруг подлый хам сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда котенка!!! Того самого, тощенького, беленького, с темной шапочкой и темным хвостиком морковкой!!!

Не веря своим глазам, она осторожно взяла котенка обеими руками и поднесла к лицу. Котенок открыл розовый ротик, пискнул — и Глэдис сразу полюбила его. Он был такой тепленький! И такой маленький! И с такими смешными зелененькими глазками!

Она забыла, что плакала, забыла про свои обиды и невзгоды — главным было не это, а то маленькое пушистое чудо, которое перебирало лапками у нее в руках. Ей захотелось разделить с кем-то эту радость, и, подняв сияющие глаза на Джека, Глэдис объяснила ему:

— Он мурлыкает!

Потом вспомнила, что все-таки обижена и что они окончательно разводятся — но сердиться, держа на руках теплого зверька, было невозможно. При одном взгляде на него хотелось улыбаться.

— Извини, что я набросился на тебя — там, в коридоре, — сказал Джек — серьезно, без обычной иронической ухмылки. — Я жутко перепугался.

Глэдис вздохнула и отвернулась — спорить и ругаться ей не хотелось. С чего это, интересно, он изволил перепугаться? Но потом все-таки не выдержала:

— Ты обзывался — при всех. А я все правильно сделала! И кнопку нажала!

— Когда я увидел, что они тебе пистолетом грозят…

— Они мне костюм не рвали! И не обзывались! Ты мне больше напакостил, чем все бандиты! — рявкнула она. — И вообще — не шуми тут, котенка напугаешь!