Из багажника с любовью - Стрэнд Джефф - Страница 27

— Ослабит.

Барри согласился, что да, ослабит, но он не мог просто так взять и сказать это.

— Ну, хорошо… а как насчет такого? Мы в тесном помещении. Может произойти всякое. Мы скажем, что один из нас убил их, пока пытался застрелить тебя.

Чад вытаращил на него глаза:

— Что за ерунду ты несешь?

— Слушай, я работаю с тем, что есть. Ты уже убил двух человек. Тут ничего не попишешь. Зачем же делать хуже?

— Я должен загладить свою вину, — произнес Чад. — Мне нужно подтвердить наше послание. Оставшиеся должны умереть.

Чад подошел к стеллажу и поднял железный поднос. Он развернул его боком, скинув несколько кусков мяса на пол, затем направил пистолет на Барри. — Иди сюда.

— Зачем?

— Затем, что я собираюсь забить тебя насмерть этим подносом.

— Прошу прощения?

— Ты меня слышал.

— Ты принуждаешь меня подойти к тебе под дулом пистолета, чтобы забить насмерть подносом? Чтобы доказать, что тебе не нужна пушка для убийства человека?

— Давай я буду беспокоиться о том, как это звучит. Иди сюда.

Барри не знал, что делать. Естественно, он не хотел судьбы мистера и миссис Андерсон, но, если выбирать между пулей в лоб и неоднократными ударами металлическим подносом по черепу, он был за пулю. Барри почувствовал тошноту. Если он закричит: «Взять его!» — присоединятся ли к нему остальные, или он набросится на Чада в одиночку?

Он очень, очень, очень сильно жалел, что не сходил по-маленькому перед нападением.

— Позвольте пройти, позвольте пройти, — проговорила Дана.

Она стояла ближе всех к двери, а из-за ее размеров ей было сложно пробраться через толпу.

— Пожалуйста, не надо в меня стрелять, — обратилась она к Чаду.

— Не буду.

— Я работаю с проблемными детьми.

— Ты меня назвала проблемным ребенком?

— Нет. Я имею в виду, что я работаю с людьми, у которых есть проблемы. Думаю, не обижу, если скажу, что сейчас проблемы у тебя?

Чад покачал головой.

— Нет.

— Тогда давай найдем решение, подходящее для всех нас.

— Эти твои психологические игры на мне не сработают.

— Я не играю в игры, — сказала Дана. — Я пытаюсь помочь тебе разобраться во всем этом.

— Тут не в чем разбираться. Копы не скажут: «Ну надо же, он убил всего двоих из девяти, не так уж и плохо». Извини, но решения, подходящего для всех нас, нет.

— Есть. Ты уходишь из морозилки. Присоединяешься к своим друзьям.

— То есть ты предлагаешь мне выйти и убивать вместо вас других?

— Нет.

— А звучит именно так.

— Девушка не это хотела сказать, — встрял Тревор.

Чад ткнул в него пистолетом.

— Тебе никто не разрешал говорить.

Тревор кивнул.

Чад перевел пистолет на Дану.

— Ты мне не нравишься. Мне и Барри не нравится, но ты нравишься еще меньше. Так что, если не хочешь, чтобы я лупил по твоей жирной заднице подносом, пока не сдохнешь, советую перестать пытаться мне помочь.

Дана уставилась в пол и промолчала.

— Как насчет такого? — спросил Чад. — Кто-нибудь хочет стать добровольцем? Кто-нибудь хочет принять на себя удар? А? Кто?

Все, включая Барри, избегали смотреть ему в глаза.

— Уверены? Эй, наверное, ФБР уже собирается выносить дверь. Если кто-нибудь станет добровольцем, то он сможет пожертвовать собой ради других. Очень даже благородно. Что скажете? Просто поднимите повыше руку, чтобы я видел ее.

Повисло долгое молчание. А потом Тревор поднял руку.

— Серьезно? — спросил Чад.

— Ага. Как я уже сказал, я прожил долгую, полноценную жизнь. Может быть, Господь хочет, чтобы я ушел именно так.

— Ну уж нет, — произнес Чад. — Я не убью черного чувака. По крайней мере, пока тут есть кучка живых белых. А то это выглядит как расизм.

Он ткнул пистолетом в Пита.

— Давайте сюда пацана.

— Что? — спросила Дана.

— Пацана. Все верно, он знает, что я говорю про него. Давайте его сюда.

Пит раскрыл рот. Он стоял, не шевелясь.

— Да ну, Чад, — произнес Барри. — Ты же понимаешь, насколько это неправильно и ненормально.

— Угу. Конечно, понимаю.

— Ты не можешь убить ребенка.

— Не твое дело. А мое. И если у меня не будет добровольца, я убью пацана.

— Любой скажет, что это трусливо.

Чад пожал плечами.

— Суть не в храбрости. Это точно отвлечет внимание от тех двух людей, которых я застрелил, а? Как его зовут? Питер? Пит? Иди сюда, Пит. Я знаю, что ты меня слышишь.

— Это неправильное решение, — сказал Барри. — Ты в том положении, когда каждое решение должно быть верным, и я тебя уверяю: это — не верное.

— Пит? Ты думаешь, я тут в игры играю?

— Мы не собираемся просто смотреть на это, — сказал Барри. — Всех убить ты не сможешь.

— Не-а, не смогу, конечно. Но могу убить многих. По крайней мере, больше одного. И это может быть любой из вас. Стоит ли рисковать? Вы ведь даже не знаете этого пацана. Он может быть испорченным мелким говнюком. По мне — так достаточно испорченный. Стопудово, поджаривает муравьишек с помощью лупы.

Дана встала перед Питом.

— Я застрелю его прямо сквозь тебя, — сказал Чад.

— Давай! — закричала Минни, бросаясь вперед. Она единственная бросилась, хотя технически Барри и Тревор шагнули вперед. Тревор, скорее всего, бросился бы вперед, будь он моложе. Барри бросился бы вперед, будь он смелее.

Чад выглядел удивленным, что кто-то напал на него, и секунду, казалось, не знал, что делать. Этой секунды оказалось достаточно. Минни схватила его за руку и хорошенько выкрутила ее. Затем она стукнула ей о стеллаж. Кусок кости прорвался через кожу между кистью и локтем. Чад взвыл от боли и уронил пистолет.

Он попытался врезать ей подносом, но Минни пресекла это поползновение. Она выхватила поднос прямо у него из руки и хлопнула им Чада по голове. Чад с ревом упал на колени.

— Все, хватит, — сказала ему Минни.

Она отбросила в сторону поднос и подняла пистолет.

— Если не угомонишься, я тебе эту руку откручу.

Чад, естественно, не заткнулся окончательно, но хотя бы перестал реветь.

— Э… спасибо тебе за это, — сказал ей Барри.

Порез на его руке внезапно показался не таким уж и серьезным.

— Не за что.

— Что будем теперь с ним делать?

— Он уже не опасен.

— Он был бы еще менее опасным, если бы был мертвым, — проговорил Силлабус.

— Мы не собираемся его убивать, — сказала Минни. — Мы лучше его. Я сделала все необходимое, чтобы усмирить его. Вот и все.

— Мы можем еще долго тут торчать, — сказал Силлабус. — Не знаю, как другие, но я себя не могу чувствовать в безопасности, пока он жив. Мы должны проголосовать.

— Мы не будем голосовать, — сказала Минни. — Я вывела его из строя, пока все остальные стояли и смотрели, так что я и решаю.

— Вполне справедливо, — сказал Тревор.

— А я не уверен, — сказал Барри. — То есть, конечно, именно она остановила его, но, если он все еще опасен, мы должны что-то с этим сделать.

— Он не опасен, — произнесла Минни. — Посмотри на него.

— У него может быть другое оружие.

Минни бросила Чада на пол и быстро обыскала его.

— Ничего нет.

— Нам его даже связать нечем, — сказал Барри. — Если бы мы могли привязать его или приковать наручниками к стеллажу или еще чему-нибудь, я бы чувствовал себя спокойней, но оставлять его в таком тесном пространстве, хоть и со сломанной рукой, кажется слишком рискованным.

Минни встала и поставила Чада на ноги.

— Вот, — сказала она, протягивая пистолет Тревору. — Потом я попрошу его обратно.

Тревор забрал у нее пистолет.

Минни схватила здоровую руку Чада обеими руками и ударила ей о стеллаж. Когда с первой попытки кость не показалась, она сделала это еще раз, и результат был лучше. Затем она снова толкнула Чада на пол.

— Теперь, когда он неопасен, все довольны? — спросила она.

— Я да, — произнес Тревор.

Минни протянула руку. Тревор вернул ей пистолет.

Чад лежал на полу, хныкая и называя Минни злобной сукой.