Практическая романтика (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 15

— Чего ты не поняла? — ответил ей Герман, не отрывая взгляда от потолка. — Юрец наш скоро в поэты подастся, так заливает. Я все стебался, что этот если и втрескается, то по полной программе. Влюбился или чешет, но сути это не меняет, потому что шанс, что не врет, остается и связывает мне руки. Сегодня я ее тюкаю, а через пару лет буду на свадьбе “Горько” орать? У Юры всегда с юмором было туго, а с привязанностями грустно, потому нельзя исключать и такой поворот. Три-один, обез… Ульянка. Эх, имечко-то какое, ми-ми-ми, — он говорил издевательски, но вдруг посмотрел на меня пристально и добавил спокойнее, хотя звучало почти угрозой: — Поздравляю. Хорошо я к тебе относиться не начну, ну да ладно, мне простительно. Ты за него держись. А то мало ли, сегодня ты девушка моего лучшего друга, а завтра опять счет откроем.

— Да вы чего? — монотонно протянул Кеша. — Это же сразу было ясно, когда они на вечеринке друг к другу постоянно прорывались, но когда меня кто слушает…

Герман снова выпрямился и подхватил вилку, вернулся к ужину, как ни в чем не бывало. Все остальные недоуменно переглядывались, тоже постепенно переходя к трапезе. Ангелина с Анжелой что-то зашептали, обращаясь к Юре, требовали еще каких-то подтверждений, но на меня поглядывали уже с любопытством. Я удивилась, как быстро неприязнь в их глазах меняется на интерес. Мишель хмурился, но ничего не комментировал. Верочка сидела с открытым ртом.

И только Кристина встала и заявила:

— У меня аппетит пропал. И вставать завтра в полшестого. Удачи, ребят.

Она ушла как-то слишком поспешно. Я бы обратила на этот факт больше внимания, если бы не была погружена в собственное состояние. Поглядывала на Юру и улыбалась все шире, не в силах сдержать эмоции. Надо с ним обязательно потом поговорить наедине. Ведь я прекрасно осознаю, что он только что сделал. И что я благодарна до дрожи в пальцах. И что ему, с таким-то характером, не место рядом с утырками, у него с ними ничего общего, будто бы вообще в другой среде рос. И что если бы он действительно в меня влюбился, то я бы мгновенно ответила взаимностью. Как минимум, на целых два месяца, пока буря не минует.

Остаток ужина прошел скомкано, но разрядить обстановку никому было не под силу. Мы этой же компанией, от которой я теперь не могла так запросто отделаться, прошли к своим комнатам. Герман остановился, проследил за перемещениями остальных, и уточнил:

— Вера, а ты от сестры к Кристине, что ли, переехала?

Та растерялась и задумчиво крякнула. Его отчего-то ситуация развеселила:

— Вот это умница! Идеальные способности к адаптации, в жизни не пропадешь. Но теперь-то, вроде как, и смысла нет. Я не хотел бы тебя пугать, рыжуля, но Кристина в плохом настроении еще хуже, чем в хорошем. А у нее явно что-то с настроением…

Я поняла, к чему он клонит, и поспешила перебить:

— Ну уж нет, предателей обратно не принимаем! Спокойной ночи, сестренка, удачной адаптации в новом коллективе!

— Ты теперь и сама в этом коллективе, — щебетнуло сзади то ли Ангелиной, то ли Анжелой.

— С кем поведешься, от того и заведешься, — поддакнул и Кеша. — Не стоит тебе, Ульяна, так рьяно себя нам противопоставлять, если ты действительно хочешь быть с Юрой.

— Да хватит вам уже! — Юра, кажется, начал злиться. — Все, по домам и спать! Вера, иди уже к Кристине, ей компания не помешает.

Я хотела побыстрее смыться в комнату, но замерла, когда Герман вдруг притянул Веру к себе и громко чмокнул в макушку. Она, само собой, мгновенно потерялась, не зная, улыбаться или пытаться удержаться на ногах.

— И то верно, — заметил он, почему-то глядя на меня. — А то неизвестно, как судьба сложится. Вер, как ты там про меня говорила? Вдруг искра вспыхнет, а встречаться комнатами я наотрез отказываюсь — это такая банальщина.

Верочка охнула, уловив его намек. А может, от смущения, что и ее признания ему дословно донесли. Я тоже уловила — это еще не предложение, а так, легкий флирт с иронией, но почему-то мне казалось, что он имеет в виду что-то еще. Не Вере это говорит — мне. И он сам решил добить ситуацию:

— Или нет. А то еще Ульяна решит, что раз я не могу мстить ей, то захочу отыграться на ее сестренке, — он оттолкнул Веру от себя и шагнул к своей двери. — Или все-таки… Завтра на свежую голову подумаю. Хотя откуда завтра свежая голова возьмется, если вставать в полшестого? Это при привычке ложиться в полшестого…

Он будто бы сам с собой рассуждал, а Вера растерянно захлопала глазами. Надо же, а я думала, что для нее любой знак внимания, даже такой, — это подарок, но нет, до дурочки хотя бы сейчас дошло, что он будет просто топтаться на ее чувствах — прикола ради и чтобы мне неприятно сделать. И Раевский вряд ли сможет встречаться сразу с нами обеими, чтобы прикрыть еще и ее. А я поняла, что совсем уж он от меня не отстанет — не тот характер, чтобы так просто взять и отпустить ситуацию. Я заступаться за Верочку не намерена, пусть теперь сама за себя заступается, но поняла, что холодная война продолжится, вялотекущая и с почти безболезненными лично для меня уколами. На самом деле, по сравнению с эмоциями часовой давности это был прогресс.

Наутро я видела самое крутое в своей жизни дефиле. К тому времени я уже определила для себя линию поведения, потому сбегать не стала и терпеливо ждала, пока все соберутся в коридоре. И это зрелище того стоило! Все, кроме привыкшей к ранним подъемам Веры, выглядели так, будто еще спали. А некоторые, быть может, и красились прямо во сне. Только Кристина сияла потрясающей безупречностью — она прошла мимо меня первая, даже не удостоив взглядом.

Я не слишком склонна к издевательствам над живыми людьми. Даже могу признаться, что очень щепетильна на этот счет. Но в такой момент я попросту не смогла угомонить внутреннего демона, который так и рвался наружу с радостным криком:

— Доброе утро всем! Ну как, готовы немного поработать?

Кеша сильно вздрогнул, будто я его по лицу ударила, а Мишель, проходя мимо меня, высказался:

— Ненавижу.

Близняшки выдали хором, словно репетировали:

— Ненавижу.

Германа я бы на телефон запечатлела — таким лохматым его вряд ли вообще кто-то видел.

— Не-на-ви-жу, — он с трудом выдавливал из себя слоги. — Я сейчас даже Юру немного ненавижу, чего уж скрывать. Но как я ненавижу тебя… черт, я думал, что хуже, чем вчера, я к тебе относиться уже не могу, но это, — он осекся и оглянулся на друга. Тот просто приподнял бровь, ничего не говоря в ответ. Тогда Герман снова посмотрел на меня и заблеял другим тоном: — Ульяночка, если скажу что-то не то, ты уж не серчай, родненькая! С лучшим другом не ссорь, чтоб тебя.

Я ответила так же звонко и радостно:

— Труд сделал из обезьяны человека, Герман! Мне не терпится стать свидетелем эволюции! Неужели тебе самому не интересно, что из тебя получится? Ну же, взбодрись! Ай-яй-яй, Герман, такое милое личико и такое угрюмое, соберись!

Просто захотелось вернуть ему «обезьянку», но и, что уж греха таить, немного позлорадствовать. Юра предсказуемо был ко мне более лоялен, чем его друзья, хотя и выглядел таким же невыспавшимся:

— Не забудь, сегодня в кино после смены едем. Если я сам с ног не упаду.

Ему-то я подарила самую искреннюю улыбку:

— Хорошо, Юр. Давай, давай, тоже взбодрись!

— Постараюсь.

Герман, который не успел уйти далеко, поскольку вся компания едва переставляла ноги, выдохнул:

— Меня от вас тошнит. Или в это время всех тошнит? Кто-нибудь в курсе, что вообще происходит в организме в такую рань?

И без того всегда строгая Карина Петровна сегодня выглядела еще строже и подтянутей. Женщина явно была не рада оказаться между двух огней, но притом Марк Александрович из двух огней главнее, потому ей придется через себя перепрыгнуть в самообладании. Что она и делала:

— Не опоздали, молодцы! Девочки — на уборку номеров, молодые люди — на склад. Там вам завхоз подскажет, что делать. И… — она сделала короткую паузу, но потом продолжила еще увереннее: — И он там главный, а не вы! Предупреждаю, чтобы вы случайно не перепутали. Не нужно объяснять, куда идти?