Дар свыше (СИ) - Ордо Полина - Страница 2

- Нет его.

- Марина? — мужчина удивлённо переспросил и стянул шарф с лица. - Ты что тут делаешь? И где Константин Дмитриевич?

Незнакомец бесцеремонно отодвинул меня в сторону и зашёл внутрь. Закрыл дверь и начал сосредоточенно стряхивать с себя пушистые хлопья снега.

Я, скрестив руки на груди, вглядывалась в лицо мужчины, смутно узнавая его.

- Женька, ты, что ли? — прищурив правый глаз, раздражённо фыркнула.

- Я, — мужчина громко ответил и принялся стаскивать с себя куртку. Объёмный рюкзак он уже поставил в угол.

В гости намылился? Ну уж нет!

- Слушай, Деда нет. Иди к своим, — развернувшись на пятках, ушла на кухню. Там ждал меня кофе, неумолимо остывая.

- Так нет моих, — Женя направился за мной. Густые рыжие волосы примялись от шапки и торчали спереди и сзади, прилизанные на самое макушке. - Никого.

- И куда же они делись? — я уже грела руки о чашку, шумно прихлёбывая кофе. - В город что ли уехали?

- Нет. Мама с папой давно умерли. Наверное, через год после того, как ты уехала в Москву.

Теперь понятно, почему их не было на похоронах Деда. А я ещё удивлялась...

- Прости, я не знала.

- Так где твой дед?

- Похоже, что дом ты давно в этом году проверял, — выразительно изогнув бровь, посмотрела на Женю. Врун. - Ты ничуть не изменился.

- Просто проверял не я. Так где дед?

- Умер Деда, ещё летом.

Женя от этих вестей аж присел на свободный стул.

- Ты вот сейчас не шутишь?

- Угу, именно поэтому я сейчас приехала сюда. В новогоднюю ночь, одна. В компании с растворимым кофе и пачками лапши быстрого приготовления...

- Вот это да! - Женя хлопнул ладонью по колену. - Ты прости, я тебе сочувствую.

- Спасибо, — выдохнув, потянулась за второй чашкой. - Тебе как всегда? Три ложки, без сахара и молока.

- Да, — Женя нехотя встал и вернулся в коридор, видимо, за вещами.

Я невольно проводила его взглядом, подмечая, что за прошедшие пятнадцать лет он... возмужал. Стал крепче и выше. Чем-то Деда напоминал. Косой сажени, конечно, в плечах не было, но я по сравнению с Женей моська, а он — слон. Бороду зачем-то отрастил. Теперь точно какого-то геолога-археолога напоминает. И глазищи хитрые, ишь вон стрелял ими как. С меня взгляда не сводил.

- Теперь у нас будет ещё шампанское и бутерброды.

- Странный набор для путешественника, — косо посмотрела на Женю. Он слишком близко подошёл ко мне.

- Это лишняя. Я на работу брал, вот осталась. Даже домой не успел заехать, сразу сюда рванул.

- Да? — недоверчиво посмотрела на Женю. - А мне кажется, что ты приехал по своим делам, но меня увидел и решил напомнить о себе.

Мужчина оглушительно засмеялся, ехидно смотря на меня. Он явно был другого мнения.

- Слушай, прошло уже столько лет, а ты всё забыть не можешь?

- Я? — гневно взвилась, едва ли не подпрыгнув на месте. Это было бы кстати, потому что Женьке я была по грудь. Реально медведь. - Да это ты забыть не можешь! Столько писем писал!

- Ага! Значит, ты их читала. И ничего мне не ответила?

- А ты ждал?

- Ждал!

Ух! Сунула обжигающе горячую чашку в руки Жени. Тот поморщился и с шипением вернул её на стол.

- Хватило мне Деда сводника!

- Кстати о нём... — на столешницу рядом с моей рукой опустилась ручища Женьки, а под ней что-то белело. - Вот что я получил.

Раздражённо отодвинула ладонь мужчины и взялась за изрядно помятый конверт. Почерк Деда я узнала сразу. Округлый, старательный, с парой завитушек. Письмо было Жене. Хм, живёт в райцентре, значит. Недалеко...

Открыла конверт и... удивлённо округлила глаза. Подняла голову и вопросительно посмотрела на Женю.

- Эм? Это как понимать?

- Ну, вот ты мне и скажи, — Женька усмехнулся и скрестил руки на груди, всё ещё нервируя меня своим присутствием.

Пустой конверт. Письма не было.

- Ты забрал его?

- Нет, мне пришёл пустой конверт. Я пытался позвонить ему, но ты же знаешь, как здесь сеть ловит. Через раз.

Я перевернула конверт и посмотрела на штемпель. И удивилась в очередной раз.

- А это ты видел?

- Что? - Женя положил свою руку мне на плечо и склонился ниже, разглядывая остаток расплывшихся синих чернил.

- Дед отправил тебе письмо ещё весной!

Свет мигнул пару раз и выключился, оставив нас в темноте. Только ярко-алые всполохи от печки расчерчивали черноту наступающей ночи.

- Чёрт! — вздрогнув, инстинктивно прижалась к Жене. А тот и не был против. Заграбастал меня и утешающе похлопал по плечу. Он знал, что я с детства боюсь темноты.

Вьюга за окном усиливалась. Билась в окно резкими порывами. Трещали поленья дров, съедаемые огнём. А Женя всё держал меня.

Грохот. Звон и шум, напоминающий звук шагов. Будто сверху кто-то ходил.

Мы с Женей замерли, даже забыв дышать.

- В доме есть кто-то ещё?

- Нет.

Только призрака нам не хватало!

Женя отпустил меня и потянулся в карман за телефоном. Включил фонарик и, подойдя к печке, взял кочергу:

- Сейчас мы узнаем, что у тебя тут за барабашка!

Старые ступеньки скрипели, как назло, когда мы с Женей с опаской поднимались наверх. Всё до жути напоминало фильм ужасов. Едва ли не стуча зубами, шумно дышала носом и сжимала руку мужчины.

- Оставалась бы ты внизу… — голос у Жени неожиданно сел и стал отдавать густым басом.

- Тс-с-с! Чего кричишь? – яростно зашептала.

- А ты чего шипишь?

- Спугнёшь вора!

- Марина, дорогая, я тебя умоляю… — теперь Женя изобразил еврейский акцент. – Кому сдался твой дом? Что тут брать?

- Угу, — сухо кивнула, — поэтому ты кочергу взял?

- Тебя разве можно иначе успокоить?

Мы уже взобрались на самый верх и остановились у глухо запертой двери. Похоже, замок закрыт на ключ. Вот где он, мне так и вовсе не известно. Только я напрягла свои извилины, как Женя мощным ударом плеча справился со старым, рассохшимся деревом.

В маленькой комнатке, с успехом заменявшей чердак было очень холодно и темно. Дверь поскрипывала, ещё качаясь из стороны в сторону. Женя, как заправский герой, взял кочергу наперевес и заслонил меня собой якобы от какой-то опасности. Якобы… Если честно, то и сама уже не верила в эти догадки про вора. У страха глаза велики.

Женя поднял руку и осветил мобильным фонариком комнатку. Дедушкина мастерская. Здесь были краски, холсты. Подрамники, футляры, зарисовки и прочее, прочее, прочее.

Воздух был на удивление не затхлым, а очень свежим. Подозрительно прищурившись, выхватывала из темноты знакомые образы.

Треск, хруст, и я с оглушительным воплем вцепилась в Женю:

- Мама!

- Ты мне сейчас руку оторвёшь! – мужчина взмолился, пытаясь стряхнуть меня. Но для этого пришлось бы бросить телефон. – Маринка!

Узкий и тусклый луч фонарика высветил причину наших страхов: окно. Под порывом ветра открылась форточка. Именно она с жутковатым скрипом и билась изредка об стену. Но это не объясняло странного шума.

- Смотри… - Женя ткнул рукой в тёмное пятно на полу. Картина. – Похоже, ветром снесло.

Выдохнув, я постаралась отмахнуться от страха и бодро прошла к окну. С грохотом закрыла форточку, взвизгнув ржавеющим шпингалетом. Затем отряхнула руки и развернулась к картине. Подняла её и развернула к Жене.

Мой прерывистый вдох совпал с присвистом мужчины. Мы оба этого не ожидали.

- Ты… ты знал?

- Что? – Женя недоумённо переспросил и подошёл ко мне. – Нет! Не знал…

Пристально разглядывая картину, я в задумчивости водила пальцем по красивой раме. Почему-то сейчас меня она интересовала больше. Деда только рисовал, с оформлением всегда была беда. Найти толковую раму было сложно. Если Деда возвращался к акварели, то просто делал картонное паспарту, но с маслом… Тут же рама была резная. С каким-то причудливым узором.

- Откуда это Деда взял?

- У меня… Только я не знал, что для такой картины, — Женя встал совсем близко ко мне и, перехватив кочергу под мышку, взял другой край свободной рукой, продолжая освещать всё фонариком мобильного. – Он мне её не показывал. И неудивительно…