Две стороны отражения (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 8

Забота оказалась на удивление приятна. Только Лоренцо ошибается: если кому-то что-то и грозит, то только сестре. Но о ней я пока никому не расскажу. 

Тереза пихнула меня в бок острым локтем, пытаясь привлечь внимание к поздоровавшемуся Лоренцо. Но я даже отворачиваться не стала, просто посмотрела сквозь и прошла мимо. Пусть не надеется, что когда-нибудь прощу. Рассказав о подаренном зеркальце, я не рассчитывала, что он все выложит Стефано, а тот – Рикардо. И эти типы втроем решили, что зеркальце опасно, хотя точно так же, как и дедушка, не нашли ни малейшего следа магии. Обычное красивое карманное зеркальце. «Ты должна понимать, что подарки неизвестно от кого могут привести неизвестно к чему», – важно заявил Фабио, которому я пожаловалась на наглый грабеж в надежде найти хоть какую-то поддержку. Стефано и Рикардо заявили, что оставляют зеркальце у себя «до разъяснения», а Лоренцо сказал, что это совершенно правильно. Был бы его подарок, наверняка бы не так запел, а теперь негодует, что сам не додумался напомнить о себе таким манером. От возмущения на второй план даже отошел вопрос, кто же все-таки прислал злополучное зеркальце. Не сказать чтобы у меня не было поклонников, но с такими изобретательными братьями, как у меня, не всякий рискнул бы связываться. Пока они одобрили только Лоренцо, да и то потому, что тот был другом Стефано и часто у нас бывал.

– Вы что, поругались?

Подруга удивленно оглянулась на Лоренцо, но тот явно не собирался догонять и извиняться. Уверен, что поступил правильно, гад. Спас от неведомой опасности. А на деле – лишил возможности общаться с попавшей в беду сестрой. Я же не знаю, каким должно быть зеркало, чтобы проводить звук. Правда, Камилла говорила, что меня слышит и через псише, но я-то ее нет.

– Мы не поругались. Его просто для меня не существует.

– Что он сделал-то?

– Выдал тайну. – Лоренцо? А казался таким надежным… Да, никому нельзя верить, – разочарованно протянула Тереза, для которой привлекательность Лоренцо тоже упала ниже нуля. – В столовую идешь?

Я покачала головой. Перерыв намечался приличный – две пары, поскольку алхимичка заболела, а ее практикум ничем не заменили. Поэтому я собиралась забежать домой, потом навестить Изабеллу, а не ходить по столовым, где высокая вероятность наткнуться на братиков, которых не хотела видеть, отчасти из-за того, что утром солонка была разделена между их чашками, и Стефано опять умудрился оттуда отпить. Рикардо, к сожалению, нет. Но у меня были планы еще и на вечер – там, где уступаешь силе, всегда можно попробовать поработать головой.

Подхватив на кухне кусок пирога и стакан холодного отвара, я поднялась к себе и всмотрелась в псише. Но ничего не произходило. Я уселась на стул напротив и стала обедать, попутно размышляя, что делать. Зеркальце не отдадут, даже если Изабелла встанет на мою сторону: нас двое против них троих. Расспрашивать об отце у братьев бесполезно – даже если они знают что-то, сейчас не скажут из вредности. Разве что Фабио может ответить, но его дома уже нет. Остается только Изабелла.

Пирог был доеден до последней крошки, отвар выпит до последней капли, я с сожалением взглянула последний раз в зеркало и встала со стула: можно было долго сидеть без всякого толку, а мне нужна информация.

К Изабелле я пришла вовремя: еще немного – и она ушла бы из дома на прогулку с сыном. Он стукал кулачками по коляске и улыбался всему миру. Я наклонилась и, увернувшись от цепких пальчиков, поцеловала племянника в упругую щечку. Он радостно заагукал и потянулся ко мне ручками, намереваясь продолжить выдирание волос.

– У вас нет занятий? – подозрительно спросила Изабелла. – Или прогуливаешь?

– Дырка между парами. Вот и подумала, не навестить ли сестру. Слушай, Белла, а что ты знаешь про моего отца?

– Ничего.

Она невозмутимо катила коляску по тротуару, двигаясь в ближайший парк. Слишком невозмутимо.

– Не может этого быть. Ты его должна была хотя бы видеть.

– Я была слишком маленькой, чтобы что-то помнить. Да и сколько он у нас появлялся? Ты похожа на маму, от отца взяла разве что зеленые глаза. А чего ты вдруг о нем заговорила?

– Дедушка обмолвился, что у семьи моего отца какая-то загадочная магия, связанная с зеркалами. Но больше ничего не захотел говорить, отправил к маме. Но ее сейчас нет, да и когда появится, она наверняка откажется отвечать. Как всегда, заявит, что мой отец нарушил договор и она не хочет ничего о нем слышать.

– Еще бы, – цокнула языком сестра. – Он же втравил ее в длительное судебное разбирательство, когда тебе было около года.

Я аж остановилась от неожиданности, поскольку раньше ни о чем таком не слышала. Но Изабелла продолжала идти как ни в чем не бывало, пришлось ее догонять.

– Из-за чего они судились?

– Из-за тебя, конечно. Твой отец хотел тебя забрать. Но у него ничего не получилось.

– Хотел меня забрать? Но почему?

Ему не хватило Камиллы и решил забрать обеих? Но почему только через год? Странно.

– Не знаю, – чуть раздраженно бросила Изабелла. – Я и это случайно вспомнила. Повторю, я была слишком маленькой, чтобы обращать внимание на такие взрослые игры. Да и сейчас не хотела бы в них участвовать.

Томмазино запрыгал в коляске, пытаясь вернуть себе внимание мамы и тети, и протянул к нам руки, желая выбраться из своего неуютного экипажа, Но Изабелла лишь сурово сказала ему сидеть смирно.

– Но если он хотел забрать, почему тогда за все эти годы ни разу не появился?

– Откуда мне знать? – Сестра выразительно пожала плечами. – Может, и появлялся, но не представлялся. У мамы много визитеров, и среди них точно были зеленоглазые. А больше ничего по внешности твоего отца я не помню, прости.

– А в родах мамы ничего странного не было, не помнишь? Так я попыталась завуалированно выяснить волнующий вопрос о нашей сестре. Ведь то, что у мамы должны были появиться близнецы, вряд ли удалось бы скрыть. Возраст Изабеллы в то время не позволял надеяться на серьезные воспоминания, но вдруг она хоть что-то помнит?

– Роды были очень тяжелые, раньше срока, – неожиданно ответила Изабелла. – Возможно, именно поэтому мама решила закончить эксперимент с детьми на тебе. – Она вздохнула. – Хотя мне кажется, что это никакой не эксперимент, просто наша мать хотела оставить на память частичку того мужчины, в которого была влюблена, понимаешь?

– А как же выбор партнера по Дару?

– Пфф. Ты в это веришь? Тогда как появился бы Фабио? У его отца Дар близок к минимальному.

Да и сам Фабио Даром не блистал, хотя был красив и по-своему талантлив.

– Может, это как раз было частью эксперимента? – неуверенно возразила я.

– Может, – легко согласилась сестра и улыбнулась. – Странный такой эксперимент. Думаю, она никогда бы на него не пошла, не будь мой отец женат. Нет, Летти, все не так просто.

Обсуждать мамины эксперименты я не собиралась. Меня сейчас волновало совсем другое.

– Возможно. И все же, меня намного больше интересует мой отец, чем ваши. Что еще ты можешь о нем сказать?

– Ничего, – чуть раздраженно ответила сестра. – Я о нем ничего не знаю. Спрашивай у мамы. Она резко перевела разговор на Томмазино, дав понять, что больше ничего не расскажет. Вопросы прорезывания зубов у племянника мне были не столь важны, как его маме, но все- таки я делала вид, что внимательно слушаю, хотя сама думала совсем о другом, пока случайно не бросила взгляд на часы на ратуше. Ахнула, торопливо распрощалась и побежала на занятия.

В аудиторию я прошмыгнула уже после звонка, под носом у ректора, важно провожавшего на первую лекцию шамборца. Ланца недовольно посмотрел, пожевал тонкими губами, но ничего не сказал, решив не привлекать внимания гостя к дисциплине своих студентов. Гость же опять улыбнулся, явно вспомнив встречу в театре. Я сделал вид, что ничего не заметила, и быстро села рядом с Терезой, придержавшей для меня место.