Загадать и принять (СИ) - Баскакова Нина - Страница 52

— От чего?

— Рак. Неоперабельный. Последняя стадия. Месяц назад как нашли, — ответил Данко. — Сделать ничего нельзя. Она только недавно узнала, что я вернулся.

— А почему раньше не сказала? Гордость? Извини за расспросы, но не каждый день дети сваливаются.

— Мы с ней встречались. Я тогда в одиннадцатом классе был. Она работала у нас в буфете, — ответил Данко. — Мы встречались где-то полгода. Хорошая девчонка с тяжелой судьбой. У нее мать посадили, когда ей одиннадцать было. Там она и умерла. Отца не было. Никто из родственников к себе не забрал. Она в детский дом попала. Потом вернулась в город. Училась вечером на бухгалтера, работала у нас в буфете. Когда-то я ее любил. Для нее же все это была игра. Когда на горизонте появился более взрослый кавалер, который мог предложить что-то больше, чем шоколадку «Аленка», мы расстались.

— А потом?

— Чего потом? Армия, Москва.

— Ребенок-то откуда?

— Аист принес, — ответил Данко. Мы встретились взглядами.

— Хочешь сказать, что не твой?

— Мой. По документам мой. Я его признал.

— А по факту?

— И по факту.

— Ты меня запутал.

— Я с ней только целовался в одиннадцатом классе. От этого дети не бывают.

— Тогда зачем?

— Потому что у мальчишки больше никого нет. Отца его она не знает. Была какая-то вечеринка. Какие-то ребята. Чего ей еще оставалось сделать?

— У меня нет слов.

— А ты что бы сделала на моем месте? Она действительно хотела его в лесу оставить. Понимаешь?

— Может пугала?

— Нет, — Данко покачал головой. — Она сейчас на наркотиках. На сильных наркотиках. Компания соответствующая. Что с ним было бы, если она умрет? Чего им в голову придет? И последнее…

— Я помню, что Сережку ты принял. Так что не в моем праве чего-то тут говорить.

— Не говори ерунды. Эль, ты реально против мальчишки? Мне всегда казалось, что ты любишь детей. Мне его жалко.

— Ты говорил, что не потянем еще ребенка.

— Говорил. И продолжаю так считать. Но не в лес же его отводить. Как-нибудь выкрутимся. Пока деньги есть. Потом он в садик пойдет. Ты сможешь выйти на работу. К тому времени все утрясется. Люди свыкнутся с Геной. Привыкнут, что мы на его стороне.

— Наверное, ты прав. От нас не убудет. Только как ты доказал, что это твой сын?

— Там не все так сложно, как кажется. Достаточно было заявление написать…

Наступил выходные. Субботний вечер. Мне всегда нравились именно субботние вечера, особенно когда после них будет еще один выходной в воскресенье. Эти вечера были почему-то приятнее других.

Прошел всего один год. Но за этот год вся жизнь перевернулась с ног на голову. Данко ворвался ураганом и продолжал все сметать. Проблемы, потери, приобретения. Старые друзья, новые друзья. Карусель, а не жизнь. Теперь скучать было некогда. Я даже стала с осторожностью смотреть в будущее, потому что не знала, чего меня ждет дальше. Одно я заметила, что на каждую потерю уравнивает приобретение. Я потеряла долгую дружбу со Светой. Мы продолжали с ней созваниваться, но это случалось все реже и реже. К тому же она начала понимать, что я не вернусь, поэтому и общаться со мной ей было неинтересно. А мне неинтересно было делиться последними событиями в своей жизни, потому что она не понимал их. Для нее это все было дико и неправильно. Но я приобрела новых друзей. Полина. С ней мы очень хорошо нашли общий язык. Я даже не чувствовала, что она приходиться моей свекровью. Пусть мы иногда не соглашались друг с другом, но это не мешало нам общаться. Я неплохо общалась с Верой и Геной. Пусть они были и младше меня, но все границы возраста стирались. Это было непривычно, но любопытно. Может не все так плохо и получилось? Наверное, так оно и было.

— Ты злишься или грустишь? — спросил Данко.

— Просто думаю.

— О чем?

— Как дальше жить. Надо будет Ваню в очередь на сад поставить. Выделить из бюджета ему на вещи. Да и нам пора куртки покупать. Скоро зима, а теплые вещи мы брать не стали. Одни траты.

— Часть денег на все это отложено. Остальное заработаем, — ответил Данко. — Гена съедет к концу недели.

— А я к нему уже привыкла. Да он какой-то незаметный. Вроде есть, а вроде его и нет.

— Нужно будет ему помочь в квартире убраться. Мы с ним на днях туда заходили, а там такой срач… Мать бутылок натащила, вещей с помойки.

— Жесть. Чего он с ней делать будет? — спросила я.

— Лечить попробует. Она ругается, видеть его не хочет, а он только улыбается. Я бы так не смог.

— Генка как человек не от мира сего. Странный он. У него отец при смерти, мать спилась, а он ходит как начищенный самовар. Видно, что у человека настроение хорошее.

— Он за родителей переживает, но старается не унывать, — ответил Данко, собирая игрушки, с которыми играл с Ваней на полу. Ваня же занялся рисованием в альбоме. — Подруга у него появилась. Вот и сияет самоваром.

— О как, значит не все потерянно, — ответила я, заканчивая вязать шапочку для Вани. — Чего-то Сережка опять пропадать начал после школы.

— С ребятами помирился. Теперь опять вместе гуляют.

— А мне не говорил.

— Так Сережка тебе почти ничего не рассказывает. Ты это не заметила?

— Мне кажется, что у него просто рассказывать нечего, — честно ответила я.

— Смешная ты, — только и ответил Данко, покачав головой.

— У него опять проблемы? — ловя Ваню и меря шапочку, спросила я.

— Нет, нормально все. А мелкие недоразумения решаемы, — ответил Данко.

— О Наташе чего-нибудь слышно?

— Нет. Неслышно, — ответил Данко. После этого замолчал.

— А мне тут мама звонила. Хочет в гости приехать, — сказала я, переводя тему.

— С чего это?

— Сама не знаю. Официальная версия, говорит, что хочет посмотреть как я устроилась. Неофициальная, она рассталась со своим милым и теперь не знает, что делать.

— Чего так?

— Измена. Нашел кого помоложе. Там такие интриги. Крутил роман сразу с двумя, выбрал в итоге одну. Короче, можно фильм снимать.

— По ее приезде правда может открыться. По поводу Сережке. Хотя, все равно надо будет в скором времени все рассказать.

— Почему?

— А ты на Ваньку посмотри. Вот чей он? И сколько еще у нас близких родственников, о которых я не в курсе? У отца был еще брат. Такой же любитель женщин, как и отец. Сколько следов после них остались?

— Но матери-то в курсе от кого рожали.

— Я до сих пор сомневаюсь могла ли быть Наташа мне сестрой или нет. А я ведь с ней серьезно тогда зажигал. Думал жениться. Представляешь чего тогда было бы? Или это Ванькин отец еще один брат, может пусть и двоюродный, но все же… Короче, лучше Сережке невесту не из этих мест искать. Потому правду все равно придется сказать.

Жизнь продолжалась. Впереди были еще радости и трудности, с которыми мы должны были справиться. Я на это надеялась, верила, что все будет по плечу. Хотя, порой возникали сомнения и приходила неуверенность. Но ведь иначе было нельзя. Разве можно сдаваться?

P.S. От автора: у меня странное понятие о романтики. Обещала про цветочки и кино, вышло черте что. Продолжение истории будет в Одиночестве прошлого.