Умиротворение (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 62

Оглядываясь вокруг, я поняла, что Майк приложил определенные усилия к обустройству своего дома. Его дом напоминал не холостяцкий таунхаус, куда он собирался привести своих детей, когда они приезжали к нему. Он создал дом, место, где они могли бы отдохнуть, место, где они могли бы чувствовать себя комфортно и безопасно. Я не предполагала, что мужчина может создать нечто подобное, я не предполагала раньше, а теперь поняла, что мужчина может создать нечто настолько привлекательное. Но сейчас впервые я это увидела.

— У тебя есть собака? — Спросила я.

— Получил опеку над Лейлой при разводе.

— Лейла?

— Отличная песня Эрика Клептона, — он посмотрел в окно, — как и отличная собака.

Он был прав, песня была отличной. У него был хороший вкус к песням.

Я выглянула в окно и увидела, что Лейла все еще стоит у двери, высунув язык, трясясь всем телом, сильно виляя хвостом.

— Она что-то сделала, что ты не разрешаешь ей войти? — Поинтересовалась я.

Майк посмотрел на меня и спросил в ответ:

— Почему ты так решила?

— Она на улице, я пришла в гости, и ее явно наказывают.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Она очень возбуждается. Я не хотел, чтобы она запрыгнула на тебя, — он склонил голову набок и закончил: — По крайней мере, до тех пор, пока я не получу шанс прыгнуть на тебя.

Вот оно, опять это трепетание в животе.

— Ты должен впустить ее, пока она не получила разрыв сердца, — предложила я.

— Ты любишь собак?

— Люблю, Кира на следующей неделе принесет свою первую собаку к нам в дом. Американского хаски.

— Человек, взявший собаку, должен обладать золотым сердцем, — произнес он, подходя к двери, Лейла наблюдала за ним, пока он двигался к двери, все еще виляя хвостом и высунув язык.

— У Киры все в порядке с сердцем, — ответила я, он открыл дверь на террасу, и в комнату ворвалась Лейла. Совершенно игнорируя своего хозяина, она ринулась прямо ко мне, подпрыгивая, тыкаясь в меня носом, запрыгнув и поставив передние лапали мне на грудь.

— Лейла, сидеть, — приказал Майк своим низким голосом, и она немедленно подчинилась ему, но все еще продолжала тыкаться головой мне в ноги, ее тело продолжало дрожать и двигаться, хотя я наклонилась к ней, чтобы погладить по голове, стараясь не пролить вино из бокала на красивый ковер Майка.

— Она успокоится, как только привыкнет к твоему запаху, — произнес Майк, подходя ко мне.

— Все нормально, — заверила я его.

Он взял меня за руку, я выпрямилась, он повел от Лейлы из гостиной обратно по коридору в фойе, где, как я теперь поняла, была дверь, ведущая в гараж, и еще одна в ванную комнату под лестницей. Лейла последовала за нами, но, в конце концов, она возглавила нашу процессию, толкнув меня к Майку, когда решила нас обогнать, первая забралась наверх по лестнице, потом стояла там наверху, ожидая, когда мы поднимемся, высунув язык, застыв в собачьем вопросе: «Что вы, ребята, так долго?»

Мы поднялись наверх, и Майк показал мне комнату Джонаса, Лейла вбежала внутрь, обогнула комнату, как будто была восторженным гидом, я обратила внимание, что его сын увлекался музыкой. Здесь была ударная установка и гитара на подставке, цвета стен было не видно из-за количества плакатов, изображающих различные музыкальные группы. Кровать была не застелена, ящики комода открыты, из них вываливалась одежда.

— Он не очень любит убираться у себя в комнате, — сказал мне Майк.

— Я готова предположить, что большинство мужчин не любят убираться так же, как и подростки. Надо заставлять их делать это как можно раньше.

Майк усмехнулся и показал мне комнату Клариссы, Лейла снова пробежала по комнате, даже залезла на застеленную кровать. Комната его дочери выглядела почти такой же, как моей дочери Киры, только была не розово-пурпурной, а сине-желтой, и вместо ромашек были бабочки, и не было на стенах плакатов бойз-бэндов чередующихся с подростковыми сериалами про вампиров, только плакаты вампиров.

Я посмотрела на Майка.

— Ты заряжаешь свой пистолет серебряными пулями?

— Кларисса говорит, что они действуют только на оборотней.

Я расхохоталась, Майк улыбнулся и обнял меня за плечи, а затем он провел меня в небольшую комнату с большим количеством полок и черным кожаным вращающимся креслом с высокой спинкой перед большим столом, со встроенной нишей и компьютером. В углу стояло удобное кресло, рядом со столом лампа. Это был его кабинет и детей, уединенное место, где они могли делать свои домашние задания или читать. Здесь было мило.

Затем он вывел меня из кабинета и повел по коридору в свою комнату.

Она была прекрасной. Здесь были большие французские двери, выходившие на маленькую, отдельную веранду. Комната была огромной, как и кровать, которая была адски крутой, из темного дерева, тяжелая с темно-коричневым и светло-шоколадным пестрым одеялом. Лейла не изображала здесь гида. Как только она влетела в комнату Майка, вскочила на кровать и легла, положив голову на лапы.

Я проигнорировала приглашение Лейлы присоединиться к ней на кровати Майка, который сообщал мне, что здесь имеется гардеробная, завел в ванную комнату, где было две раковины, отдельно стоящая ванная и душевая кабина. Ванна была больше, чем большинство, которых я видела, овальная, стоящая на мраморном возвышении со ступенькой. Я бы обязательно купила этот дом только из-за такой ванной комнаты, если уж, на то пошло. Она была потрясающей, мечтой любой женщины.

Мы вернулись в его спальню, я чувствовала себя немного странно, находясь у него в спальне. Я не была на втором свидании с тех пор, как училась в средних классах, но решила, что это необычно.

Я чувствовала себя настолько странно, что заметила, даже сначала не подумав:

— Неплохая кровать.

— Одри заплатила шесть тысяч долларов за эту кровать, — ответил Майк.

Я остановилась как вкопанная и уставилась на него.

— Что?

— Да, шесть тысяч чертовых долларов. Она любила эту кровать. Не могу сказать того же о себе, дорогая, но поскольку, на самом деле, я заплатил за нее, и понимая насколько она ей нравилась, мы так и не смогли ее продать, чтобы вернуть деньги, поэтому я получил ее при разводе. Наш развод был далеко не приятным, она боролась со мной за каждый цент, но ее положение было шатким, поэтому она лишилась огромной, — он улыбнулся, — этой гребаной кровати.

Поскольку Майк заплатил за нее и получил ее при разводе, и это была отличная кровать, я улыбнулась ему в ответ.

— Кроме того у нас с Клариссой есть плацдарм, чтобы по пятницам смотреть фильмы ужасов. Она приезжает в пятницу, мы смотрим фильмы ужасов с мисками попкорна и банками мороженого. — Он кивнул головой в сторону стены с телевизором с плоским экраном. — Даже Джонас время от времени делает поблажку и присоединяется к нам. Эта кровать идеально подходит для страшилок в пятницу вечером.

Я подумала о Майке и его дочери, с которой не была знакома, но которая вечерами по пятницам смотрела фильмы ужасов, прижавшись к большому, высокому, сильному, красивому отцу, и не испытала трепет в животе. Наоборот, мои глаза наполнились слезами, и я отвернулась.

— Эй, — позвал Майк.

Я сделала глоток вина и уставилась в стену.

Он нежно дотронулся до моего подбородка и повторил:

— Эй, — заставив меня посмотреть ему в глаза.

— Можно мне воспользоваться твоей ванной? — Спросила я, уставясь на его нос, но не в глаза.

— Можно, но посмотри на меня и ответь, почему у тебя слезы на глазах.

Я сморгнула слезы, сглотнула, потом посмотрела на него и прошептала:

— Извини.

— За что?

— Такое не так часто уже случается, но когда случается, то всегда выступают слезы. — Я с силой зажмурилась, потом открыла глаза и повторила: — Всегда.

Его рука с бокалом вина обвилась вокруг моей поясницы, притягивая меня ближе, и он тихо спросил:

— Что случается?

Я отрицательно покачала головой, положив руку ему на плечо, а другую руку с бокалом — на талию. Он настолько честно и открыто рассказывал о своей бывшей и о своих детях, даже не сомневаясь, стоило ли это рассказывать.